посмотрев на жену, взял со стола бутылку коньяка и плеснул на дно рюмки буквально несколько капель. Это был единственный алкоголь, который он себе изредка позволял после экспериментов в юности, хотя и тогда ни разу не напивался до беспамятства. Он осушил рюмку, сел напротив Нерины и долго смотрел куда-то в пространство, запустив руки в растрепавшиеся, ниспадающие на плечи волосы. Его лицо, от природы очень бледное, приобрело какой-то пугающий меловой оттенок, почти одного цвета с рубашкой.
— Хватит, Нери, — сказал он в конце концов. — Раньше надо было реагировать, и не плакать, не смотреть как побитая собака, а ставить людей на место. Я и так все время пытаюсь это делать за двоих, но ты мне помоги наконец! С вами всеми я сам скоро неврастеником стану.
— Ставить на место? — изумленно спросила Нерина. — Костя, ты что, это же твоя мама…
— И что? На этом основании можно прощать неблагодарность и хамство? Правила приличия существуют для всех, если просто общаться, как адекватные родственники, не выходит. А ты позволяешь оскорблять не только себя, но и меня, и наш дом.
— Да почему оскорблять? — утомленно сказала женщина, вытерев глаза. — Она же говорит правду, у нее нет внуков и я вижу, как вы из-за этого переживаете. Я сама знаю, что каждому мужчине в определенный момент нужен ребенок, и если бы только была гарантия, я бы сделала что угодно, но… Послушай, я все понимаю, и если что, не буду в обиде…
— Ты о чем, Нерина? — резко оборвал ее муж. — Что у тебя язык заплетается, будто ты выпила тут больше всех! Это что сейчас был за поток сознания?
Нерина собралась кое-как с духом, вспомнила материнские уроки и ответила:
— Если я так и не рожу ребенка, тебе в конце концов непременно родит его другая женщина, и это нормально, я смогу понять, так устроено в природе, поэтому…
Конец фразы снова захлебнулся, но в этот раз Костя некоторое время молчал. Наконец он произнес:
— Да, случай тяжелый… Спросить меня ты не хочешь, что мне на самом деле нужно? Знаешь, я думаю, что нам обоим будет полезно некоторое время пожить раздельно: и отдохнуть, и поразмыслить.
— В смысле? Ты хочешь развестись? — с ужасом сказала Нерина, на миг будто перестав ощущать пол под ногами. — Так это уже случилось? У тебя кто-то есть?
— Нери, ты вообще меня хоть немного слушаешь? И если да, то каким местом? Тем же, которым тебя поучает моя дражайшая теща? — устало сказал Костя. — Я прекратил все эти дела задолго до свадьбы, даже до того, как мы подали заявление. Мне это просто стало не нужно! Но какой в этом смысл, если вы с матерью меня по умолчанию считаете кобелем, которому надо только трахаться и плодиться…
— Зачем ты обижаешь мою маму, Костя? Она не говорила о тебе ничего плохого, просто объясняла мне, как создавать покой и уют для мужа, чтобы никакие мелкие неурядицы не мешали ему в делах. И я же старалась, проблемами тебя не грузила, старшим не перечила, и все остальное как положено… Одевалась скромно, за собой ухаживала, лишний раз не беспокоила, без тебя никуда не ходила, разве что к родителям. Корейский язык зубрила, причем неважно, устала я после работы, или болею, или еще что… Ты же ни разу меня даже с растрепанными волосами не видел.
Последние слова, против ее желания, прозвучали как упрек, и Костя, потеряв терпение, слегка повысил голос:
— А я тебя когда-нибудь просил меня не беспокоить, и не говорить, что ты устала или болеешь? Вот лично я тебя об этом просил? Я не ясновидящий, и о личных проблемах нужно уметь высказываться своими устами, Нери. Насчет корейского языка я только говорил, что был бы не против, если бы ты его выучила, для общего развития. Ты улавливаешь тонкую разницу? А уж все прочее не надо на меня вешать, не надо!
Тут Костя сделал паузу, отдышался, но по-видимому, его уже занесло в какой-то опасный вираж и он все-таки продолжил:
— Да я давно уже, может быть, этого жду! Но ты же мне ничего о себе не рассказываешь, о помощи не просишь, тайн не доверяешь. А я, твой муж, еще, оказывается, спасибо должен сказать за то, что давно не знаю, чего ты хочешь, о чем ты думаешь! А когда ты в последний раз мне предлагала фильм вместе посмотреть? Когда просила шмотку тебе подарить? Когда хотя бы городской сплетней какой-нибудь поделилась? Ведь было время, когда ты могла и сказать, и посмотреть как надо, и припечатать! Куда все делось?
Он вздохнул и отпил минеральной воды из бутылки. Нерина после довольно долгой паузы вдруг сказала:
— Опять все было не так… Только выходит, что ты мне сейчас всю жизнь перечеркнул, Костя! «Давай поживем раздельно», будто я не осознаю, что это значит. Ты понимаешь, что мы с тобой изначально в неравном положении? Ты будешь жить, но не я! Это для вас расставание означает просто новый этап в жизни, а для женщин оно равносильно концу. Вы и без серьезных отношений можете иметь насыщенную жизнь, распространяя тут и там свой неисчерпаемый генетический материал, а у нас без заботы о семье и близких нет смысла в существовании. К тому же, вас просто меньше и за каждого нужно конкурировать день и ночь. Даже общественное мнение работает против нас! Я из кожи вон лезла, чтобы сохранить брак, но ты предпочел его вконец разрушить. И я теперь остаюсь одна в тридцать пять лет!
Ее голос неожиданно стал укрепляться и звенеть. Нерина давно не давала себе волю, боясь потревожить чужой комфорт, и теперь внутри нее разгорался какой-то нездоровый азарт. Хотелось сказать что-то очень выразительное, выстраданное, выдранное из потемок души, и хотя ее слышал только один Костя, женщине казалось, что она изливает накопившийся гной перед всеми и каждым, кто когда-либо причинил ей боль. И Нерина говорила все более ожесточенно, не давая себе ни мгновения на раздумья.
В то же время глубоко внутри почему-то шевелилась надежда, что он оборвет эту бурю внезапного откровения, пока под ней не захлебнулось все лучшее, что было пережито ими за эти годы. Но Костя почему-то продолжал молчать.
— Видимо, мама все-таки была права: не зря книжки пишутся о том, как женщине удержать мужа или любовника, а не наоборот, — заявила Нерина. — Глупо рассчитывать на что-то помимо задуманного природой, а вам положено оплодотворять, поэтому вы и озадачиваетесь только вопросами из серии, как склонить
