заходи в аэропорт, Сережа. Иначе — баста. Только не заходи. Ровно через две минуты Сережа, схватив свой чемодан, направился к такси. Да, детка!
— Открывайте дверь и багажник. Давайте, давайте, живо.
Вылезаю из машины и тут же издаю громкое:
— Алмазов, я тут! — машу рукой как кретинка, пока водитель достает мой чемодан. То, что на лице Сережи я увидела улыбку, в данный момент меня не может не радовать.
— Пришла.
— Приехала, мы еще успеваем, пошли скорее, — хватаю его за руку. — Без нас не улетят, зато обувь, гамадрилы, не заставят снимать. Быстрее, Сережа.
Но вместо того, чтобы бежать, он хватает меня за талию, прижимает к себе с такой силой, что становится тяжело дышать. Тяжело, но от чего-то приятно. Приятно чувствовать его силу. Чувствую, как Сережа зарывается рукой в мои волосы и, уткнувшись лицом мне в шею, шумно выдыхает. Чуть отстраняет меня от себя, обхватывает мое лицо ладонями и, смотря мне в глаза, нежно целует.
— Я билеты забронировал, так что места у нас хорошие, — не переставая меня целовать, шепчет мне в губы.
— Я на месте проверю насколько они хорошие, — наигранно строгим голосом произношу я, отрываюсь от него и тяну за собой. И становится смешно от того, как мы бежим.
Оказалось, что нет ничего страшного в том, чтобы приходить последними, зато не надо ничего ждать. Правда и поговорить некогда.
* * *
— Ты ведь приехала в аэропорт гораздо раньше. Сидела в машине и следила за мной? — как только мы усаживаемся на свои места в самолете, первым начинает Алмазов, ничуть не скрывая улыбки.
— Да. Но ты мог сделать вид, что не заметил этот маленький факт, как и я почти забыла твое «пошла вон», за которое ты, кстати, не извинился. Но можешь не извиняться, мы оба погорячились. Со всеми бывает, я обязательно использую это против тебя в нужный момент, — доставая ежедневник из сумки, уверенно произношу я. — Итак.
— Жопой об косяк. Убери свой ежедневник, прошу по-хорошему. Ты уж по памяти диктуй свои пункты. Или вообще не диктуй.
— Ну как это не диктуй. Места, кстати, ты выбрал не такие уж и хорошие.
— Нормальные.
— Ладно, по памяти, так по памяти, — закрываю ежедневник, откладывая его в карман впереди находящего сиденья. — Как только мы вернемся из отпуска, ты поможешь мне устроиться медсестрой на ваше отделение. Я хочу работать и это не обсуждается. Если папа тебе скажет меня отговорить, то ты скажешь ему строгое — нет. Ты как, согласен?
— То есть пункты будут такие нормальные? Черт, я было подумал, что там что-то типа теперь секс раз в неделю, в наказание за «пошла вон».
— Ты согласен?
— На что? Устроить тебя на работу?
— Посодействовать, учитывая, что меня не любит заведующая.
— Ты удивишься, но это решает далеко не только она. Мы пойдем к старшей медсестре. Устроим, если так хочется.
— Отлично. Пункт номер два…
— Поль, а давай все же с пунктами закончим. Будем считать, что я на все согласен. Договорились? — жаль, очень жаль, что не удастся над ним поиздеваться. Ну ладно, повод всегда найдем.
— Ладно, договорились.
Глава 51
Четыре месяца спустя
У меня все получится. Нет там ничего страшного или сложного. Да я, черт возьми, сама делала плевральную пункцию, реанимировала больного, ой, да чего я только не делала за прошедшие четыре месяца. А тут, подумаешь, сто грамм, ну сейчас будет двести, привычного и знакомого вдоль и поперек… члена. Брезгливости, как ни странно, — нет, желание сделать в ответ приятно — есть. В конце концов, сколько раз мне это делал Алмазов? Не сосчитать, а статистику в ежедневнике я уже как два месяца не веду. Ну нечестно с моей стороны хотя бы не попробовать, да и зря я что ли на сутках порно смотрела? Правильно — не зря, вот только страх сделать что-то не так слегка гасит мое желание. Я знаю, что он этого хочет. Не просит, но точно хочет. Да и я сама хочу. Странно, конечно, но хочу. Не знаю, как объяснить свои порывы. А учитывая, что у меня нет для Сережи подарка, новая полупрозрачная сорочка, отлично выделяющая грудь, все же не в счет, надо сделать презент. Минет на первое января — лучший подарок. Не вовремя вспомнилось: как встретишь год, так и проведешь. Встречать мы его с Алмазовым после рабочих суток фактически начнем сейчас. И все же, с членом во рту провести весь год — явно не предел моих мечтаний. Захохотала в голос, как только осознала абсурдность собственных мыслей и, недолго думая, откинула одеяло в сторону. Вот они девяносто килограмм в обнаженном виде. Алмазов реально крепко спит, оно и понятно, двадцать четыре часа бодрствовать против четырех часов сна. Ну если уж быть честной, как оказалось, рабочая смена с тридцать первого декабря на первое января, не такая уж и тяжелая. Более того, я бы сказала — она была одной из самых легких за прошедшие полгода. Ажиотаж начнется как раз с завтрашнего дня, как объяснил Алмазов, когда люди очнутся после алкогольного дурмана. Но принимать их будем уже не мы. А вот нам кое-что все же придется сделать, а именно — проснуться и встать в ближайшие двадцать минут. Увы, визит к родственникам никто не отменял. Поэтому вставать все же придется сейчас всему телу. И нижние граммы разбудить будет значительно легче, чем самого Сережу.
Ничуть не стесняясь, тянусь к крепко спящему Алмазову и нависаю над ним. Сейчас, когда набранные за лето и отпуск килограммы ушли, и даже в большем количестве, чем было до того, как я познала секс, в который меня втянул Сережа, я чувствую себя значительно легче и увереннее. Люблю, когда он спит на спине с закинутыми под голову руками. Как говорится, делай с ним, что хочешь, благо, он и не против. Провожу губами по чуть колючей щеке вниз, целую в уголок рта. Почти невесомо. Знаю, что ему не нравятся короткие и дразнящие поцелуи, но именно это я и делаю
