Оказалось, не совсем. Когда он прибыл домой после встречи с Лаки Сантанджело, она встретила его с кислым выражением на лице, в компании с Беном и Примроз. Все ждали его в библиотеке.
– Нам надо сесть и все обсудить, – решительно заявила Абигейль. – Бен так любезен, что взял на себя общение с адвокатами.
– А чего тут общаться? – Микки налил выпивку. Он вполне счастлив. А скоро станет и свободным.
– Микки, – начал Бен с серьезным выражением на длинном лице. – Мы не можем допустить, чтобы Эйбу это сошло с рук.
– Мне кажется, мы ничего не можем сделать, – заметил Микки, отпивая добрый глоток виски.
– Да нет же, можем, – заверил Бен, примерный семьянин, по точным сведениям Микки, приударявший за грудастой блондинистой старлеткой, снимавшейся прошлым летом в Лондоне в одном из фильмов студии.
– Что именно, Бен? – спросил Микки устало.
– Прежде всего, Абигейль рассказала мне о твоих проблемах, так что ты не можешь сейчас просто взять и уйти, – напыщенно произнес Бен, расхаживая по комнате. – Мы в трудном положении. И должны выступить вместе. Я уже говорил со своим адвокатом. Он предлагает попытаться объявить Эйба недееспособным.
– Ничего не выйдет, – возразил Микки. – Что в нем не так? Ходит и говорит. Не забывай, черт побери, что это Голливуд! Ну, старый. Подумаешь! Вспомни про Джорджа Бернса или Боба Хоупа.
– По крайней мере мы должны это обсудить, – настаивал Бен.
– Что обсуждать? Моя жена хочет, чтобы я ушел. Вот я и ухожу.
Бен положил руку на плечо Микки.
– Подумай о Табите.
– Послушай, я не собирался уходить. Пойми меня правильно, Абигейль вышвырнула меня вон. Ясно?
– А теперь она хочет, чтобы ты остался.
– Слишком поздно.
– Мы должны все как следует обдумать, Микки, – вмешалась Абигейль со строгим выражением лица.
– Нечего тут обдумывать. – Он пожал плечами. – Я шлялся. Меня накрыли. Теперь я должен пожинать плоды. Поговори с адвокатом, вот что я тебе скажу.
– Микки, мне кажется, ты чего-то недопонимаешь, – присоединилась к разговору Примроз. – Эйб продал студию. Теперь все иначе.
– Не вмешивайся, Примроз, – предупредил Микки. – Наши отношения с женой не имеют к тебе никакого отношения.
– Мы все имеем к этому отношение, – вставил Бен, чтобы о его присутствии не забыли.
– Только не к моим личным делам, – настаивал Микки. – Все вопросы относительно нашего брака касаются только меня и Абби. И никого больше. – Ему хотелось послать их всех, но он счел, что это неудобно.
Отказавшись продолжать разговор, он поднялся наверх в свою гардеробную и собрал небольшой саквояж. Затем сел в «порше» и поехал прямиком в гостиницу «Беверли-Хиллз», где снял себе бунгало.
Микки Столли снова вышел на орбиту.
Через два дня о новом назначении Микки узнали все в городе. Официально еще ничего не было сделано, контракт не подписан. Но все, кому следовало знать, знали.
Эдди нашел Микки на студии, где тот собирал свои личные вещи.
– Что происходит, Микки? – лихорадочно спросил он. – От Боннатти что-нибудь слышно?
– Я об этом позаботился, – ответил Микки. – Как всегда заботился, когда ты умудрялся что-нибудь просрать.
– Да ладно. – Эдди отказывался признавать за собой вину. – Ничего же особенного.
– Именно. Просто очередная заварушка, в которую ты вляпался.
– Ну и… как же ты об этом позаботился? – спросил Эдди, стараясь не казаться слишком заинтересованным.
– Не твое дело, и смотри, не болтай. Этот долг теперь не за тобой, есть документ, подтверждающий, что студия несет ответственность.
– Правда? Как тебе это удалось?
– Забудь, Эдди. Ладно?
– Я слышал о тебе и студии «Орфей». – Эдди поколебался, прежде чем попросить. – Как насчет того, чтобы взять меня с собой? Я же твой счастливый талисман.
– Что ты мне мозги пудришь, Эдди?
– Да нет, я серьезно. Мне нужна работа.
– У тебя есть работа.
– Прошел слушок, что Лаки Сантанджело принялась за генеральную уборку. – Он взял сценарий, тупо посмотрел на него и положил назад. – Возьми меня с собой, а?
Микки вздохнул. Когда Эдди прекратит просить его об одолжениях?
– Прекращай с наркотинами, и я подумаю.
– Что там прекращать? – обиделся Эдди. – У меня нет тут никаких проблем.
Ну да.
– Послушай меня, Эдди. Ты – законченный наркоман. Пойди полечись, и тогда мы поговорим. – Он помолчал. – Кстати, это не твою жену я видел у мадам Лоретты?
Эдди возмутился.
– Ты что, рехнулся?
– А если это была она, то что она там делала?
– Все хреновина.
– Со студией «Пантер» все будет кончено, когда я их покину, – похвастался Микки. – Все уйдут со мной: Джонни Романо, Арни и Фрэнки, Сьюзи. Они все переходят в «Орфей».
Эдди окрысился.
– Ага, всех берешь, кроме меня. Так?
– Я же сказал – кончай с наркотой, тогда и ты будешь с нами.
Кончай с наркотой. Легче сказать, чем сделать. Когда он под кайфом, то воображает себя властелином мира. А когда давно не нюхал, то ему кажется, что в этом мире вообще-то и жить не стоит.
Почему нельзя продолжать в том же духе? Чего они все к нему вяжутся?
Он ушел от Микки и поехал домой.
Лесли показывала дом агенту по продаже недвижимости. Он злобно уставился на обеих женщин.
Лесли попыталась его представить.
– Не надо, – отрезал он грубо. – Мы не продаем.
Женщина-агент возмутилась.
– Что вы хотите сказать, мистер Кейн? У меня создалось впечатление, что мы договорились.
– Никаких договоров, детка. Мы не продаем.
– Эдди? – В голосе Лесли звучал вопрос, лицо раскраснелось.
Агенту стало понятно, что хороший заработок ускользает.
– Полагаю, вам следует подумать, мистер Кейн, – заметила женщина с беспокойством. – Уж если решили продавать, то обычно нет смысла тянуть.
– Убирайтесь, – приказал Эдди.
– Мистер Кейн…
– Вон!
Она удалилась.
– Что случилось, Эдди? – спросила Лесли.
– Обо всем позаботились. Я уже не на крючке.
– Правда?
– Правда. Собирайся, детка, мы уходим.
– Куда?
– Хочу преподнести тебе сюрприз.
Микки вытаскивал всякие мелочи из ящиков стола, когда в офис вошла Лаки. Он поднял голову, и их глаза встретились. Она прислонилась к двери и посмотрела на него.
– Чтож, мистер Столли, – заметила она, – вещи собираете?
– Да, – коротко ответил он. – Что это сегодня – день посещений?
– Рада за вас. Теперь не придется вас увольнять.
Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
– Вы собирались меня уволить?
– А вам это кажется странным?
– Да. По правде говоря, кажется.
– Это почему?
