откуда это идет.
— Ты совсем не похожа на нее. Ты будешь отличной мамой.
— Откуда ты знаешь? — с тревогой спросила я. — Я даже не смогла посидеть с пятилетним ребенком, чтобы он не пропал. Как я собираюсь быть матерью, Вик?
— Легко, — искренне произнес он. — Как и все остальные, ты будешь учиться по ходу дела. Когда Лев впервые взял Лиди на руки, ты помнишь, как мы все волновались, когда она начала плакать? — Я помню. Лев был очень чувствителен к звуку. — Но он знал, что должен был сделать, независимо от того, что это стоило ему его комфорта.
Блин. Конечно, он был прав.
— Боже мой. — Мое дыхание участилось, а глаза расширились, когда меня осенила эта мысль. — Мне нужно будет вытолкнуть эту фасоль из своего тела.
Но Вик оставался хладнокровным, лежа на боку, положив голову на запрокинутую руку.
— Необязательно. Ты могла бы сделать плановое кесарево сечение, если бы захотела.
Конечно, я могла. У нас были деньги. Но я не хотела этого, если только это не было абсолютно необходимо.
— Дерьмо. — Мои руки поднялись, чтобы прикрыть мои горячие щеки. — У нас есть только пять месяцев, чтобы организовать детскую комнату.
Вик успокаивающе положил руку мне на колено.
— Завтра мы возьмем ручку с бумагой. Начнем это.
Казалось, у него есть ответ на все.
Почему это меня взбесило?
— Ты не понимаешь, — сказала я ему, слегка покачав головой.
— Понимаю, — сказал он, блуждая глазами по моему испуганному лицу.
— Ты не понимаешь, — сказала я слишком резко.
Но этот мужчина с небесно-голубыми глазами и легкой манерой поведения только улыбался мне.
— Понимаю, — поклялся он, сжимая мое колено. — Ты сходишь с ума. Тебе не нравится, как ты себя чувствуешь, и ты хочешь на кого-то наброситься, а именно на меня. Но я не кусаю в ответ, и это тебя бесит.
Хм.
Хорошо. Может, он знал, что я чувствую.
— Ну, я приложила все усилия. — Я надулась. — Ты мог бы хотя бы сделать вид, что споришь со мной.
Вик уставился на меня, как на сумасшедшую, прежде чем подавился смехом.
— Знаешь что? Ты права. — Он сел и придвинулся ближе ко мне, расположив свои сильные бедра по обе стороны от меня, притянув меня к клину своих раздвинутых ног и хлопая в ладоши. — Давай сделаем это.
Мое сердце растаяло.
Я закатила глаза, но не попыталась скрыть улыбку.
— Это не то же самое.
— Нет, — сказал он искренне, — я серьезно. — Когда я посмотрела на него, он тут же насмешливо посмотрел в ответ. — Хочешь поспорить? Давай спорить, детка.
Я не знаю, во что он играл, но когда задрала подбородок, чтобы с вызовом посмотреть на него, и увидела, что он готов спорить со мной ради того, чтобы утолить мою тревогу, я обнаружила, что просто не хочу этого… Уже нет. Мне не нужно было ничего большего, чем то, что было прямо передо мной.
Какими бы обеспокоенными мы ни были, взрослеть оказалось легче, чем мы думали.
Как оказалось, все дело в том, чтобы расти рядом с правильным человеком.
И когда Вик взял мои бедра в свои большие руки и сжал, я потянулась, чтобы обхватить его щеки, и когда он провел своей щетиной по моим ладоням, мое выражение стало мечтательным. Никогда еще я не была более искреннеей, чем когда спросила:
— Что бы я делала без тебя?
Он повернулся и поцеловал мою ладонь, прежде чем грубо ответить:
— К счастью для тебя, ты никогда не узнаешь.
Мое сердце екнуло, и когда Вик улыбнулся, это отозвалось во мне. Я опустила подбородок, чтобы скрыть улыбку, которую нельзя было сдержать. Это поразило меня так внезапно, что бурлящие во мне эмоции достигли высот, на которые я никогда не поднималась. А когда я расплакалась, Вик нахмурился, выглядя слегка встревоженным.
Я смахнула слезы, пожала плечами и заскулила:
— Я просто очень счастлива.
Вик молча усмехнулся.
— Тогда ладно. — Его руки скользнули по моей спине, и он притянул меня к себе, сначала целуя меня в губы, затем в щеку, прежде чем провести губами по моему горлу. — Теперь, надеюсь, ты готова, потому что я собираюсь заполнить тебя как анкету.
— Эм-м-м…
Что он только что сказал?
— Собираюсь сделать кое-что… — он прикусил мою челюсть, — …внутренную отделку.
Боже мой.
— Пожалуйста, остановись.
Вик медленно поцеловал меня в губы, говоря соблазнительно:
— Собираюсь прихлопнуть моллюска.
Боже мой.
Я едва могла сдержать смех.
— Фу. Нет.
Но он не сдался.
Еще один легкий поцелуй.
— Собираюсь опустить… кран… в… старую нефтяную скважину.
Фырканье, вырвавшееся у меня, заставило его губы дрогнуть.
— Я воспользуюсь своим телескопом…— Почему он должен был говорить именно так, как он это делал? — ...исследовать твою черную дыру.
Я положила руки ему на грудь и толкнула, крича, когда мои губы дернулись:
— Вик, остановись.
Но он крепче сжал меня, прижавшись губами к раковине моего уха и пробормотав:
— Ты понимаешь, о чем я говорю, детка?
В тот самый момент, когда я сорвалась и рассмеялась:
— У нас будет с…
Он уже снова заговорил:
— У нас будет секс, — протянул он последнее слово, и когда я положила голову ему на плечо и громко расхохоталась, я почувствовала, как его собственное тело трясется от веселья. — Что? Признай это. Это сработало на тебя.
Я покачала головой, пытаясь отдышаться. Я втайне надеялась, что через пятьдесят лет мы все еще будем дурачиться и смеяться. И когда он положил пальцы мне под подбородок и приблизил мое лицо к своему, его улыбающийся рот поцеловал мой.
Как обычно, ему не потребовалось много времени, чтобы заставить меня забыть о моих сомнениях.
На самом деле, когда мы закончили, и он прижал меня к своей груди, медленно лаская мой голый позвоночник, я обнаружила, что у меня нет никаких сомнений.
Вообще никаких.
Мы довольно быстро вошли в рутину. Мы проводили большую часть утра, лениво занимаясь любовью, прежде чем я вставала в душ, давая Вику еще несколько минут, чтобы вздремнуть. В конце моего душа Вик проскальзывал внутрь и брался за дело с того места, где я остановилась. Я
