Я потрясенно охнула.
Как он мог быть таким холодным?
— Что с тобой случилось? — прошептала я, в шоке от того, что этот человек каким-то образом связан со мной.
— Слушай, в том, что ты здесь, нет ничего хорошего. Почему бы тебе не вернуться домой?
— А теперь полушай меня, мудак.
Я повернула голову и увидела Мика, несущегося по дорожке, выглядящего очень, очень разъяренным.
— Следи за языком, сынок, — сказал отец Мику. — Или мне вызвать полицию?
Мик остановился рядом со мной и пристально посмотрел на моего отца сверху вниз. Он был выше его на несколько дюймов и выглядел так, будто, смог бы использовать его для жима лежа, если бы захотел, но отец не испугался. Он пристально смотрел на Мика.
— Дрю потратила время и деньги, чтобы найти тебя. Самое меньшее, что ты мог бы сделать, это позволить ей высказаться. Разве это так много, и, в конце концов, она твоя дочь. Как насчет того, чтобы проявить к ней немного уважения, — сказал Мик, скрестив руки на груди и стоя на своем.
Я чувствовала его силу, и она подпитывала меня.
Вместо того чтобы и дальше давать отцу преимущество, я посмотрела ему в глаза и сказала все, о чем думала на протяжении многих лет.
— Я только хотела сказать, что ты поступил ужасно. Ты выбрал трусливый способ, и не знаю, как ты можешь жить с этим. Как ты мог подумать, что сбежать без оглядки от своей семьи и завести новую, — это нормально. Я хотела, чтобы ты знал, что мама любила тебя до последнего вздоха. Она была прекрасным человеком внутри и снаружи и не заслуживала того, что ты сделал. — Я почувствовала, как глаза наполнились слезами, но сдержала их. — Я хотела, чтобы ты знал, что, несмотря на отсутствие в нашей жизни отца, мы все счастливы. У нас было чудесное детство, и мы выросли, превратившись в успешных деловых женщин. Вообще-то, мы вместе ведем бизнес. Милли и Таша обе замужем за удивительными мужчинами, которые их любят, а Таша беременна твоим первым внуком или внучкой, хотя ты никогда не увидишь его или ее. Я хотела, чтобы ты знал, что мы счастливы без тебя. Что ты нам не нужен, и надеюсь, ты проживешь долгую и несчастную жизнь.
Я глубоко вздохнула, потрясенная словами, сорвавшимися с моих губ, но отец выглядел невозмутимым.
— Все сказала? — спросил он, и хотя я ни в коем случае не была жестоким человеком, мне очень захотелось ударить его.
— Я собираюсь поближе познакомиться с братьями. Думаю, хреново, что ты никогда не рассказывал нам друг о друге, и я не позволю тебе больше разлучать нас.
— Ты высказалась, а теперь уходи, — ответил отец и быстро захлопнул дверь у нас перед носом.
Глава 14
Мик
Я НАБЛЮДАЛ ЗА ЦИФРАМИ, пока лифт поднимался.
После столкновения с мудаком Джонсоном я отвез Дрю в отель и ушел за ужином.
Она казалась нормальной, но я бы не удивился, если бы передо мной она держала себя в руках, а как только я закрыл бы дверь, потеряла самообладание. Стала бы она выплакивать свое разочарование или кричать о нем в подушку, я понятия не имел, но знал, что Дрю была чертовски сильной и довольно крутой.
Я ухмыльнулся, вспомнив, как она высказывала отцу все, что у нее накипело, пока он стоял перед ней, будто ему в зад засунули палку.
Я не понимал, почему из одних мужчин получаются великолепные отцы, а другим нельзя доверить даже заботу о хомяке, но Дрю с сестрами определенно достался дерьмовый вариант отца.
Из всего, что я узнал, он был непутевым папашей… его сыновьям жилось не лучше; на самом деле, им, вероятно, было еще хуже. Потому что, хотя я и не думал, что старина Джонсон когда-либо поднимал руку на своих девочек, я нашел очевидцев, рассказавших мне, что сыновей он не боялся шлепать, когда те были маленькими.
Это дерьмо, вероятно, прекратилось, как только они стали достаточно взрослыми, чтобы дать отпор. Господь свидетель, Джонсон не был из тех людей, которые вступили бы в честный бой. Он относился к тем подонкам, которым нравилось издеваться над теми, кого они считали слабее себя.
Боже, я бы с удовольствием вытащил его задницу на ринг.
Я вышел из лифта с большой дымящейся пиццей для любителей мясного изобилия в одной руке и упаковкой холодного пива из шести бутылок в другой и замер.
Черт, а что, если Дрю не любит пиво и пиццу?
Прежде чем я успел подумать хоть еще о чем-то, дверь через два номера от лифта открылась, и оттуда высунулась голова Дрю.
— Привет, — сказала она с легкой улыбкой. — Я надеялась, что это ты.
Подойдя к ней, я всмотрелся в ее лицо, отметив немного покрасневшие глаза, и улыбнулся.
— Я только что понял, что не спросил, чего ты хочешь. Надеюсь, пицца и пиво подойдут. Если нет, могу сбегать и принести вина и пасты, или воды и сэндвич… все, что захочешь.
Дрю усмехнулась и отступила назад, впуская меня в свой номер.
— Пиво и пицца — это прекрасно, — заверила она меня, и я почувствовал, как узел в животе ослаб.
Я не хотел усугублять ее дерьмовый день. На самом деле, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы заставить ее снова улыбаться, как раньше.
Я подошел к маленькому столику в углу и поставил на него коробку с пиццей, затем достал пиво, открыл крышку и протянул ей, прежде чем сделать то же самое для себя.
Как только мы уселись в кресла друг напротив друга, я спросил:
— Как ты держишься?
Дрю открыла крышку коробки с пиццей и выбрала кусочек.
— Немного разочарована, но, в целом, в порядке. — Она пожала плечами. — Я счастлива, что смогла сказать ему, что о нем думаю, и все еще в шоке от новости, что у нас трое братьев. Надеюсь, Броуди серьезно говорил о том, что хочет познакомиться с нами поближе.
— Уверен, так и есть, — заверил я ее, хотя совершенно не знал, о чем говорю.
И все же, выясни я, что у меня есть три сестры, я бы чертовски хотел с ними познакомиться.
Дрю улыбнулась и поднесла пиццу к губам. Я старался не пялиться на ее рот, поэтому переключил внимание на ее волосы. Они были влажными, она, должно быть, приняла душ, пока меня не было, и казались чернильно-черными. Собранные на макушке в пучок, они демонстрировали длинную шею и прекрасный овал лица.
Сам того не осознавая, мой взгляд скользнул вниз по ее шее и остановился на ложбинке между грудями.
Почему здесь так жарко?
Слегка покачав головой, я переключил внимание на пиццу, выбирая себе кусок, словно это было решение жизни или смерти, и сделал большой глоток пива.
Как только я выбрал самый большой и мясистый кусочек, прочистил горло и откусил. Когда я снова взглянул в лицо Дрю, то обнаружил, что она пристально смотрит на меня, а понимающая усмешка вызывающе приподнимает уголки ее губ.
Она меня раскусила.
Я пожал плечами, ухмыльнулся и уничтожил свой кусок.
— Итак, Мик, как дела обстоят у тебя? Твои родители? Ты немного рассказал мне о своей маме, а как насчет отца?
Боль пронзила сердце, как всегда, когда я вспоминал о папе, но, будучи с Дрю, когда она сегодня столкнулась со своим отцом, я не возражал немного поговорить с ней о личном.
Плюс, было приятно говорить о нем, держать его в центре внимания.
— Папа был лучше всех, — сказал я, откидываясь на спинку кресла и ставя пиво на колено. — Он был бойцом, в детстве брал меня с собой в спортзал и научил всему, что я знаю. Он был здоровенным грубияном, но в ту минуту, как увидел мою маму, понял, что она его единственная. Им было хорошо вместе. Я до сих пор слышу их смех за завтраком каждое утро. — Я улыбнулся, вспомнив этот звук. Выражения их лиц. Как они были счастливы. — Но профессиональные бои — нелегкое дело, особенно в те времена, и он ни разу не добился такого успеха, чтобы попасть на телевидение или получать много. В конце концов, его слишком часто ударяли по голове, пока последний удар не убил его. Он вырубился на ринге и так и не поднялся.
— О, Боже, мне так жаль, — сказала Дрю, протягивая руку и кладя ее мне на колено, ближайшее к ней. — Сколько тебе было?
