Я попыталась скинуть его руки со своих плеч, но он держал крепко. Скользнув взглядом по моему лицу, насмешливо заметил:
— Ты еще и воображаешь, будто я поверю, что ты все эти годы монашкой жила? Я по-твоему идиот, Ава?
Он презрительно рассмеялся и вскипевшая от этого внутри злость дала мне сил на то, чтобы с остервенением сбросить его руки со своих плеч и встать на ноги.
— Если ты притащил меня сюда, чтобы оскорблять, то иди-ка ты к черту, Арс, — процедила сквозь зубы и сердито зашагала прочь.
Но на полпути обернулась, вспомнив кое-что еще.
— И знаешь что? Ищи другого флориста для своей свадьбы. Я лучше буду голодать, чем возьму твои чертовы деньги! Или лучше сказать, что это мои деньги?
Его лицо потемнело. Этого мне было достаточно, чтобы с чувством последнего слова за собой уйти прочь, больше не оборачиваясь.
— А где папа? — спросила Леся, когда я, пристегнув ее, села за руль и завела машину.
— Он тебе не папа, — строгим тоном, какого почти себе не позволяла, отрезала я. — И нам с тобой предстоит выяснить, откуда ты вообще взяла подобную глупость.
Я сдала назад и, развернувшись, выехала за пределы территории особняка. Дочь на заднем сидении угрюмо молчала, но я не собиралась оставлять эту тему так просто.
— Ну? — произнесла я требовательно. — Объяснишь, как ты до такого додумалась?
Я ожидала с ее стороны хоть какого-то раскаяния, но вместо этого она зло кинула:
— Ты меня обманула!
Это звучало странно. Дочь говорила с такой убежденностью, что по спине у меня пробежал холодок дурного предчувствия.
— И с чего же такие выводы? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
— Он сказал, что его фамилия Богданов! Арсений Богданов! Я нашла свое свидетельство о рождении — у папы такая же фамилия и имя!
Я так оторопела от услышанного, что с трудом вписалась в поворот. Господи! Как же я могла так облажаться?
Много лет назад я действительно вписала в ее свидетельство настоящее имя отца. Я никогда не думала, что он вновь появится в нашей жизни после того, что сделал. Я сглупила, полагая, что они никогда не встретятся. И что моих словесных похорон этого гада будет достаточно, чтобы дочь о нем больше не думала.
Дура! Дура, дура, дура!!!
Я сделала глубокий вдох, пытаясь найти выход из собственной лжи. И наконец его нащупала.
— Ты ошиблась, — сказала я дочери, стараясь говорить естественным тоном. — Этот человек — всего лишь однофамилец твоего отца. Так бывает. Эти имя и фамилия вовсе не редкие…
— Ты меня дурочкой считаешь! — с открытым обвинением выкрикнула дочь, почти повторив недавние слова своего отца. От ее всхлипа, раздавшегося следом, у меня оборвалось сердце. — Я все видела! Как он на тебя смотрел! Как ты на него реагировала!
— Тебе показалось, — произнесла я помертвевшими губами.
— Ты меня обманула! — повторила Леся упрямо, а от ее следующих слов мне захотелось разрыдаться.
— Ненавижу тебя! Ненавижу!
Я подавила застрявшее в горле рыдание. Господи, да за что же мне все это? Что я плохого сделала в своей жизни, чтобы все это получить?
Жизнь снова пошла трещинами, и замазывать их оказалось просто бесполезно — новые появлялись гораздо быстрее, чем я латала старые.
А когда через пару дней Богданов появился на пороге моего дома… показалось, что я иду какой-то дорогой необратимости.
— Я намерен сделать тест на днк, — заявил он таким тоном, что стало ясно — мое мнение на этот счет не волновало абсолютно никого.
* * *
Днем ранее
Кто-то громко, настырно молотил кулаками по двери — так, что Арсению стало казаться, будто стучат по его собственной голове.
Он разлепил глаза, обнаружив себя сидящим в кресле, где, по видимости, незаметно для себя и уснул. Рядом, на столике, валялся его телефон, на экране которого отражалась куча пропущенных, и стоял бокал, ясно говоривший, что именно являлось спонсором его спонтанного сна.
— Арс! — раздался крик из-за двери в довесок к стуку. — Я знаю, что ты дома!
Он поморщился, неохотно поднимаясь на ноги. Мир перед глазами заплясал, предметы слились в одном безумном хороводе. Ну и нажрался же он, похоже, накануне!
Когда все встало наконец обратно на места, ему удалось добраться до двери. Этот раздражающий стук отдавался в его голове перекличкой с невидимым дятлом.
— Прекрати орать! — рявкнул он, распахивая дверь, за которой, конечно же, обнаружилась его невеста.
Она окинула его ошарашенным взглядом с головы до пят. Он коротко усмехнулся — таким помятым Настя его еще явно не видела. Что ж, пусть привыкает. Потом для нее не будет сюрпризом, когда прекрасный принц превратится в чудовище под гнетом бытовухи, которая никого не щадит.
— В чем дело? — спросил он снова, когда она так и не сказала ни слова, только молча на него пялилась, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.
После его вопроса она сердито ворвалась в квартиру с решительностью, какой он прежде в ней не замечал.
Впрочем, чему удивляться? Он ведь и не хотел видеть ее настоящую. Он искал в ней свое утерянное.
— Это ты мне объясни, в чем дело! Исчез с репетиции свадьбы после той… сцены, не отвечаешь на звонки! Тебе не кажется, что я заслуживаю каких-то объяснений насчет всего этого?!
Нет, ему не казалось. Она, естественно, этого заслуживала.
Вот только что он мог объяснить ей, если и сам ни черта не понимал?
— Мне известно не больше твоего, — безразлично развел он руками.
Конечно, будущему счастливому мужу стоило совсем иначе разговаривать с женщиной, которую сам же и выбрал в жены. Он должен был оправдываться, должен был, вероятно, просить прощения…
Но Арсению хотелось только одного — чтобы его оставили сейчас в покое.
Настя обвела взглядом его гостиную, скользнула глазами по пустой бутылке, валявшейся прямо на полу… На ее лице отразилось такое разочарование, что ему стоило бы встревожиться. Но и этого он не испытывал.
— Ты что, пил? — расстроенно спросила она.
Он прошел обратно в комнату, оперся спиной о стену и, скрестив на груди руки, насмешливо ответил:
— А что, не видно?
Показалось, что его ответ ее словно бы подкосил. Она упала в кресло, в котором он недавно спал, и уронила голову на руки.
Арсений потрясенно смотрел, как ее плечи начинают нервно содрогаться. Она что, плакала?
— Эй, что такое? — неловко поинтересовался он, подходя ближе и касаясь ее плеча.
— Ты посмотри на себя! — всхлипнула она. — Ты только вдумайся, как ты со мной разговариваешь! Я твоя невеста, а такое чувство, что значу для тебя не больше, чем грязь под ногами!
Его мигом захлестнуло угрызениями совести. Она была права. Он вел себя по-свински — так, словно их ничего не связывало. Словно был ей ничего не должен.
Конечно, она была разочарована. Но он ведь и не обещал ей любви до гроба. Не клялся дать то, чего не мог.
Потому что уже отдал однажды. Потому что исчерпал собственную душу, собственные чувства.
Она не была в этом виновата, но встреча с Авророй перевернула все. Он вдруг увидел, что подобие никогда не станет оригиналом, как бы ни пытался он его маскировать под нужный ему образ.
— Прости меня, — сказал искренне. — Прости. Но я действительно и сам ничего не знаю. Аврора сказала, что это не моя дочь. Вот и все.
Настя подняла голову, уставилась на него удивительно проницательным взглядом.
— Кто она тебе? Что между вами было?
Он, наверно, мог бы соврать. Мог пойти на этакую ложь во благо. Возможно, именно этого даже Настя от него хотела. Но Арсений, не раздумывая, сказал честно:
— Ава — моя бывшая жена.
Настя мгновенно побледнела, с ее лица стремительно слетели все краски.
— Значит, это реально может быть твоя дочь! — выкрикнула она истерично.
Он горько рассмеялся. Если бы все было так просто…
— Мне нужно… подумать обо всем этом, — выдавила из себя его невеста, поднимаясь на ноги. Он поддержал ее за локоть, когда она покачнулась.
