— Наигралась? — хрипло спрашивает он. — Ну хватит.
Его ладони так сильно сжимают мои плечи, что я всхлипываю. Глазам становится больно. Невольно моргаю, и чувствую, как слезы срываются с ресниц.
— Это, — он мрачно ухмыляется. — Больше не спасет.
Подается вперед. Слизывает соленые капли. А потом прихватывает тонкую кожу на скуле зубами, чуть царапает.
Точно животное. Дикое. Безумное.
От его прикосновений меня трясет.
— Ты слишком долго дразнишь, — прибавляет отрывисто и отодвигается, чтобы поймать мой взгляд.
— Нет-нет… не дразню… я… — запинаюсь.
Фразы просто забиваются в груди. Шумно втягиваю воздух.
— И нечего так смотреть, — жестко бросает Черный.
— Но я…
— Я возьму все, что захочу, — прищуривается и склоняет голову к плечу. — Сейчас. Ты мне и так много задолжала.
Гад. Урод. Ничего я тебе не должна!
Хочется снова заорать. Только что это поменяет? Как поможет? Нужно что-нибудь придумать. Нужно найти выход.
Только времени размышлять больше нет.
Сильные руки обхватывают талию. Рывком утягивают назад. Дергают настолько сильно, что кажется, на куски разорвут.
А дальше Черный выражается так мерзко и грязно, что я немею. Но это уже наименьшая из моих проблем.
Гад сметает все со стола. Документы, коробки с лекарствами. Увесистые папки. Все это летит прочь. И он грубо толкает меня к столешнице, разворачивает спиной.
— Нет! — вскрикиваю.
— Ты это слово забудь, — рычит урод, наматывает мои волосы на кулак и прижимается сзади. — Все, доигралась.
Он заставляет меня распластаться на столе. Наваливается сверху. Больно ударяюсь животом о деревянный край.
— Пусти…
Черный прижимается теснее.
И я застываю. Теперь и двинуться страшно.
Закусываю губу, чтобы не заорать. Содрогаюсь. Зажмуриваюсь.
— Прошу, пусти, — бормочу я. — Не надо!
Черному на все слова наплевать.
Он берется за пояс моих джинсов. И вдруг приподнимает. Рывком переворачивает на спину.
Опять пробую вырваться.
Напрасно.
Подонок силой разводит мои руки в разные стороны, прижимает запястья к столу. Вглядывается в мое лицо.
— Не надо, — отчаянно мотаю головой. — Пожалуйста…
Черный смотрит на меня. Прямо в глаза. Долго изучает. Мрачнеет. От него исходит такая подавляющая и дикая энергия, что я замолкаю, точно голос теряю.
Боюсь думать о том, что последует дальше. Паника затапливает.
Когда Черный наваливается сверху, упираюсь ладонями в его грудь. Стараюсь оттолкнуть, но это бесполезно.
Он сильнее.
Нет… нет… нет…
Острый протест пульсирует внутри.
Гад опять замирает. Впивается в меня глазами. Долго смотрит. Будто ждет чего-то. Или решает. Не знаю, почему он остановился. Боюсь ошибиться. Но на секунду появляется надежда, что отпустит, не пойдет до конца.
— Ты что делаешь, урод? — раздается мужской голос.
Хватка резко ослабевает.
Больше не чувствую ни напора, ни давления. Чужая тяжесть исчезает. Лихорадочно отползаю, соскакиваю со стола, сжимаясь в комок.
Сквозь пелену слез не сразу удается все разглядеть.
— Она моя, — мрачно заявляет Черный и сплевывает кровь на пол.
— Да ладно? — усмехается Резник. — Ты ошибся.
Только теперь до меня доходит, что Резник буквально стащил с меня Черного. Ударил его.
Мужчины застывают друг перед другом. А потом — точно взрыв. Начинается драка. Жесткая. Агрессивная.
Я такого никогда в жизни не видела.
Помню, в школе мальчишки дрались. Во дворе. Но это никак не выходит сравнить с тем, что я сейчас вижу. Это не просто схватка или борьба. Похоже на то, что они сцепились насмерть.
Они… убивают друг друга.
Тяжело сказать, чья возьмет в итоге. Сперва смотрю на них, просто не могу отвести взгляд. А потом вздрагиваю, словно очнувшись.
Что я здесь делаю? Чего жду? Надо бежать.
Поспешно привожу одежду в порядок, насколько это возможно. Но пока собираюсь, случайно наступаю на стекло. Осколок врезается в ногу. Вскрикиваю от боли, отшатываюсь к стене.
Невольно смотрю вперед. На сцепившихся в схватке мужчин.
Черный врезает Резнику и делает шаг ко мне. Смотрит на мою ногу. Гад отвлекается от драки, и его противник этим пользуется. Не успеваю разглядеть, чем именно Резник бьет Черного по голове. Но тот вдруг застывает. Пробует обернуться и… падает.
Я с ужасом смотрю как на полу растекается кровь. Замечаю осколки вокруг.
— Он в порядке, — бросает Резник, заставляя меня перевести взгляд. — Такого бычару с одного удара не грохнуть. Жить будет.
Опять смотрю на Черного.
Живой. Да… он дышит.
— Иди к себе, — продолжает Резник и кивает на дверь. — Я тут сам разберусь.
Рассеянно киваю. Бросаю еще один короткий взгляд в сторону Черного. Вообще, крови не так много. Резнику тоже досталось. И то, как он умудрился вырубить подонка, это удачное стечение обстоятельств.
Я соображаю с трудом. Дорога до архива проходит, словно в тумане. Добираюсь до своей комнаты, закрываюсь на замок.
А потом позволяю себе сползти вниз по стене и разрыдаться. С новой силой. Меня накрывает истерика.
14
Я обрабатываю порез на ноге дезинфицирующим средством, заклеиваю пластырем. Меня настолько сильно трясёт и колотит, что боли я почти не чувствую, точнее просто не замечаю. Состояния жуткое. Механические действия немного отвлекают, но истерика все равно не отпускает. Понимаю, что успокоиться нереально.
Перед глазами опять лицо Черного. Его глаза.
Дыхание сбивается, а холод сковывает изнутри. Приходится мотнуть головой, чтобы прогнать это воспоминание. Слишком все свежо в памяти.
Хватит. Здесь и сейчас я в безопасности.
— Здесь и сейчас, — повторяю вслух.
Горько усмехаюсь.
На самом деле, я не могу быть в безопасности. Сегодня Черный за мной не придет, но я еще в этой проклятой в тюрьме. И даже если выйду, кошмар продолжится.
Урод сам обещал. Найдет. Возьмет то, чего не получил здесь.
Меня передергивает.
Слезы подступают опять. Хочется взвыть от безысходности.
Понимаю, что никому нельзя доверять. Даже начальнику тюрьмы. Ни с кем нельзя поговорить.
Хотя… что я теперь теряю?
Горько усмехаюсь. Понимаю, хуже уже не будет.
Нужно обо всем рассказать. Другого выхода нет. Завтра утром пойду к нему в кабинет.
Да, сегодня Резник спас меня. Но и его идеализировать не стоит. Он преступник. Так сложилось, что помог, оказался на моей стороне, только у него тут свои интересы.
Смотрю на календарь. Сколько еще осталось дней?
Накатывает паника. Вдруг меня и в конце срока не выпустят? Вдруг найдут повод задержать здесь подольше?
— Это бред, — говорю тихо. — Нужно успокоиться.
Напрасно стараюсь отвлечься на работу. Ничего не могу делать. Ночь проходит без сна. Усталости не замечаю. Слишком сильное напряжение внутри.
Утром сталкиваюсь с начальником тюрьмы. Под дверью архива.
— Таисия Александровна, — он кивает и подает мне увесистую папку. — Вот ваши документы. Практика пройдена на отлично, поэтому не вижу смысла, вас тут задерживать.
Сжимаю папку. Стараюсь унять нервную дрожь в пальцах.
— Спасибо, — роняю глухо.
Даже одно короткое слово дается с трудом.
Все? Так просто? Я… свободна?
— Можете собирать вещи, — продолжает начальник тюрьмы. — Вам часа хватит?
— Я быстрее справлюсь.
Мне хочется бежать. Прямо сейчас.
— Хорошо, — кивает мужчина. — Машина ожидает внизу. Охранники вас проведут. Как будете готовы, выходите.
Ещё никогда в жизни я так быстро не собирала свои вещи. Лихорадочно складываю все в сумку, забираю телефон, ещё раз проверяю полки, чтобы ничего не забыть. Выхожу из комнаты.
— Готовы? — спрашивает охранник, и когда я киваю, продолжает: — Тогда пойдёмте.
До последнего ожидаю подвоха. Боюсь радоваться. Но меня действительно выпускают из этой клетки, провожают до автомобиля.
