— Цыпочка подарила тебе фингал?
— Нет же, осел, — шиплю я, стиснув зубы. — Это сделал ее парень. — делаю паузу и качаю головой. — Твою мать, он даже не ее парень. Я не знаю, кто он такой, черт возьми.
— Подожди, правильно ли я понял. Ты останавливаешь какую-то девушку, выписываешь ей три штрафа, а ее парень бьет тебя кулаком по лицу?
— Не совсем, — стону я, готовясь к смеху, который разразится, как только я расскажу напарнику всю историю. — Я говорил о вечеринке по случаю годовщины Тига и Делии, Сорайя втянула меня в свой план, помнишь?
— Да, — отвечает он, прищурив глаза, притормаживает на красный свет и поворачивается ко мне, уделяя мне все свое пристальное внимание.
— Ну, вчера я должен был встретиться с ней за ланчем, чтобы обсудить вечеринку, и когда я приехал в офис за Сорайей, то узнал, что девушка, которую я оштрафовал, была новым стажером Сорайи.
— И?
— Она выронила свои права, когда я остановил ее, и обвинила меня в краже.
В уголках его губ появляется усмешка, и Ричи снова переводит взгляд на дорогу.
— О, это слишком прекрасно.
— Заткнись, мудак.
Борясь с ухмылкой, он прочищает горло.
— Извини, продолжай.
Я всегда прикрою его собой, но это не значит, что он мне нравится. На самом деле, прямо сейчас я его, бля*ь, терпеть не могу.
— В любом случае, после того как я убедил ее, что не забирал права, я отправился на ланч с Сорайей, но не переставал думать о девушке, и даже если бы перестал, Сорайя подлила масла в огонь.
Делаю паузу, вспоминая наш разговор и сообщение, которое она отправила, как только ушла.
«Отправь ей съедобную фруктовую композицию.»
Это не такая уж плохая идея, кстати.
Прежде чем я осознаю, что делаю, достаю мобильный телефон и набираю номер Сорайи.
— Что ты делаешь? — спрашивает Ричи.
Я ни хрена не понимаю, но, когда женщина поглощает каждую твою трезвую мысль, нужно что-то делать. Единственный способ выкинуть ее из головы — насытиться ею. Тогда не придется тратить каждую минуту на то, чтобы гадать, какая она на вкус. Тогда я перестану думать о том, чтобы накрутить ее волосы на кулак, и представлять, какие звуки она издает, когда кончает.
Иисусе.
Все хуже, чем я думал.
— Чувак, ты вспотел, — комментирует Ричи. — У тебя сердечный приступ или что-то в этом роде? Может, инсульт?
Игнорируя его, прижимаю телефон к уху.
Одной ночи должно хватить. Фантазиям придет конец, член, мать его, успокоится, и я прекращу заниматься таким нелепым дерьмом, как просмотр списков преступников, с которыми Антониа могла трахаться, а могла и не трахаться.
Слушаю длинные гудки, и мой взгляд возвращается к Ричи.
— Что ты знаешь о «Восставших из Ада»?
Он моргает.
— Не смотри на меня так, — предупреждаю я. Убираю телефон от уха, когда никто не отвечает, и проверяю, что набрал правильный номер. — Почему, черт возьми, не берут трубку?
— Я, пожалуй, возьму выходной, — бормочет Ричи. — Сегодня-завтра ты сойдешь с ума.
Секретарша отвечает на звонок, и я быстро прошу ее соединить меня с личной линией Сорайи.
— У тебя звенит в ушах? — Сорайя здоровается.
— Чего?
— Ну, мы с Антонией только что о тебе говорили, — объясняет она. — Я в курсе, что вчера ты был хорошим полицейским. Не так уж много копов сделали бы все возможное, чтобы вернуть даме ее водительское удостоверение после того, как наградили ее тремя штрафами.
— Да, я — находка, — бормочу я.
— Мне сказать об этом Антонии? — язвит подруга.
— Очень смешно. Если колонка с советами провалится, то можешь устраиваться в шоу «Stand up comedy», — парирую я. — У тебя есть еще какие-нибудь шутки, которые ты хочешь рассказать, или мы перейдем уже к тому, зачем я звоню?
— Надеюсь, ты хочешь сообщить, что придумал способ пригласить Тига и Делию на вечеринку.
Я закатываю глаза.
Это первый и последний раз, когда я добровольно подвергаю себя планированию мероприятия. Вообще-то, беру свои слова обратно. Я люблю хорошие вечеринки. Возьмем, к примеру, Суперкубок. Я достаю картонного полутораметрового футболиста, покупаю жареные крылышки и разливное пиво. Даже украшаю квартиру винтажными футбольными майками и бумажными тарелками в форме футбольного мяча. Говорю же, я устраиваю отвратительные вечеринки.
— Я работаю над этим, — бормочу я.
Ложь.
Откровенная гребаная ложь.
— Марко… — предупреждает Сорайя.
— Я заманю их туда, — обещаю я. Я не прочь арестовать их и потащить в ресторан. Чего бы это ни стоило, я все решу, если правильно разберусь со своей головой. — Мне нужна твоя помощь.
— С чем?
— С Антонией.
— Я так и знала!
— Не злорадствуй, пожалуйста. Тебе не идет, — говорю я. Ричи тихо смеется, и я показываю ему кулак. — Ты поможешь или нет? — вздыхаю я.
— Зависит от того, что тебе нужно, — дерзко отвечает Сорайя.
Я продолжаю молчать. Поверить не могу, что делаю это.
— Марко, — зовет Сорайя. — У меня нет времени болтать с тобой весь день.
Бормоча проклятия, я крепко сжимаю телефон и повторяю свою просьбу.
— Как отправить съедобную фруктовую композицию?
Давайте, смейтесь.
Ричи вон уже ржет.
* * *
— Ты жалок, — говорит напарник, присаживаясь на мой стол. Слегка вздрогнув, отрываю взгляд от мобильного телефона и смотрю на Ричи. Он берет холодный, недоеденный кусок пиццы с моей бумажной тарелки и откусывает огромную часть.
— Это мое, — указываю я.
Прожевав, он пожимает плечами и сворачивает ломтик. Слизывает с него соус, прежде чем откусить еще кусочек. С набитым ртом он отвечает:
— Уже нет. Ты слишком занят своим телефоном.
Что есть, то есть.
После того, как Сорайя хорошенько посмеялась надо мной, по рации раздался звонок. Мы с Ричи поехали на ограбление, поэтому я повесил трубку и переключился в режим полицейского. Не думаю, что когда-либо был так счастлив преследовать преступника по Канал-стрит, и это стало приятным отвлечением от того факта, что я попросил подругу послать своему стажеру букет из свежих фруктов.
Когда мы вернулись в участок с преступником, я позвонил Сорайе, но она была на телефонной конференции и не могла со мной связаться. Вдобавок ко всему, женщина не отвечает на мои сообщения, так что я понятия не имею, отправила ли она Антонии букет. Интересно, повесит ли секретарша трубку, если я снова позвоню в офис?
Откидываюсь на спинку стула и сцепляю руки за головой, пока Ричи доедает последний кусочек пиццы.
— Сорайя не отвечает, — объясняю я.
— Сделай одолжение, если я когда-нибудь скажу тебе, что мне скучно с Тиной, напомни мне о сегодняшнем дне, — говорит Ричи, вытирая рот тыльной стороной ладони. С раздраженным вздохом указывает пальцем на телефон в моей руке. — Перестань быть слабаком и попроси к телефону девушку, с которой хочешь поговорить, и оставь Сорайю в покое. Прекрати нести чушь и будь гребаным мужчиной, ради Христа.
— Честно говоря, обычно я так себя не веду, — защищаюсь я.
— Что говорит о том, что ты либо вляпался по уши, либо встретил свою половинку.
Я нахожу последнюю часть этого предложения тревожной.
— Прикуси язык, — шиплю я, обдумывая его первую теорию.
Антониа — это пиротехническое шоу, но я слишком ею увлечен, и, возможно, именно поэтому мне не нравится идея, что она крутится рядом с таким парнем, как Хаунд. Точно так же, как мужчина во мне постоянно думает о ее сладкой попке и идеальных сиськах, полицейский во мне не перестает игнорировать тот факт, что она может оказаться в беде. Я знаю, Антониа думает, что справится с ним, но давайте посмотрим правде в глаза, он — преступник. Одному Богу известно, на что Хаунд способен.
Оглядываюсь на Ричи.
— Ты не ответил, когда я поинтересовался о «Восставших из Ада», — напоминаю я.
Он поднимает бровь.
— Ты тогда всерьез спрашивал?
— Вопреки распространенному мнению, я говорю не только для того, чтобы слушать себя. — убираю руки за голову и выпрямляюсь на стуле. — Когда я привез Антонии права, около ее дома появился парень из мотоклуба. Она была очень зла на него и попросила подыграть, будто у нас свидание. Вот кто подарил мне фингал.
