посылает мне очень отчётливый сигнал, что нужно разделиться с друзьями. Ведь Ника наверняка нас сдаст.
– Даша! – выкрикиваю я подруге. – Не ходите за мной!
Это всё, что я успеваю сказать, прежде чем ныряю на лестничную клетку и несусь на третий этаж.
Слышу, как Дашка выкрикивает что-то неразборчивое. Как чертыхается Марат. И торопливые шаги Ники за собой я тоже слышу. Слава Богу – она решила последовать за мной, а не за ними.
– Ты идиотка, Белова! Потеряла единственную возможность спрятаться нормально! – усмехается она.
Её голос звучит так близко, словно она уже дышит мне в спину.
– Не ходи за мной! Прячься, где хочешь. Отстань от меня! – мною вновь овладевает паника.
И всё тело наполняет адреналином…
Ведь именно для этого и затевалась игра. Испытать незабываемый прилив адреналина. Почувствовать опасность.
Наконец я подбегаю к тому месту, где могу спрятаться. Это небольшая ниша за дверью, ведущей на лестницу.
– И это всё? Что ж… Ты неоригинальна. Хотя я в этом и не сомневалась, – фыркает Ника.
Теперь я вижу её совершенно отчётливо. Она стоит в каком то жалком метре от меня. Мне начинает казаться, что сейчас она встанет рядом со мной. Или просто вытеснит меня из моего убежища. Но Ника лишь качает головой и произносит:
– Какая же ты всё-таки дура, Белова! Не понимаю, что такого в тебе нашёл Кирилл.
После этих слов она уходит дальше по коридору. А я слышу смех братьев. Они уже досчитали и идут сюда.
Прижавшись к стене всем телом, буквально не дышу и лишь прислушиваюсь к перемещениям братьев. Кажется, они разделились. Перекрикиваются друг с другом. Один голос звучит достаточно далеко, а вот второй где-то здесь, в коридоре третьего этажа.
Потом всё затихает. Ни шагов, ни какого-либо ощущения, что один из Соболевых рядом.
Сердце, того и гляди, сейчас выпрыгнет из груди от паники. Меня жутко пугает и кромешная темнота, и полнейшая неизвестность… Уже через несколько минут мной обуревает желание выглянуть из своего укрытия и, возможно, перебежать в другое место… Но я даже дышать себе полной грудью не позволяю и чувствую, как голова начинает кружиться от нехватки кислорода.
– Бе-ло-о-ва-а… Я знаю, что ты где-то поблизости…
Насмешливый тягучий голос Тимура звучит так близко, словно парень проходит совсем рядом с моим никчёмным укрытием.
– Я слышу, как твоё костлявое тело трясётся от страха… Выходи…
Снова всё замолкает. Мир будто погружается в оглушительную тишину.
Судорожно сглатываю. Внезапно дверь, за которой я прячусь, резко открывается. Я чуть не вскрикиваю. Отчаянно прикусываю губы, чтобы этого не сделать.
На меня с ехидством смотрят синие глаза Тимура.
– Ну что, Белова, попалась?! Тебя нашли первой! Хоть я в этом и не сомневался.
Я не знаю, откуда набираюсь смелости, но вдруг бросаю парню прямо в лицо:
– Конечно, ты меня нашёл! Ведь Ника знала, где я прячусь!
Соболев ухмыляется и, схватив меня за плечо, дёргает к своей груди. Разворачивает спиной и сжимает горло.
– Игра есть игра, – шепчет он мне в ухо, не собираясь отрицать причастность Гордеевой. – Победителей, как говорится, не судят.
– Чего ты от меня хочешь?
Я не шевелюсь, не вырываюсь. Ни за что не покажу ему, как напугана на самом деле.
– Киру тебя отдам, – ехидно хмыкнув, бросает парень. – Пусть делает с тобой всё, что захочет.
Моя аритмия усиливается.
Именно этого я и хотела – попасться Кириллу. Когда думала, что он будет играть. Ведь нам непременно надо поговорить. Кажется, моё желание сбылось. Но иногда стоит бояться своих желаний…
Соболев толкает меня вперёд. Мы поднимаемся по лестнице, проходим полкоридора, прежде чем на нашем пути появляется мой бывший лучший друг Кирилл Суворов. Он морщится, увидев меня в капкане рук Тимура.
– На! Забирай!
Толкнув в спину, тот буквально перебрасывает моё тело в руки Кирилла. Парень едва успевает меня поймать, схватив за плечи. И тут же отпускает, отдёрнув руки, словно ошпарился.
– Ну и зачем она мне нужна? – спрашивает он с брезгливым недоумением.
– Новые правила, брат! – расплывается Тимур в довольном оскале. – Нашли первым – попадаешь в рабство на сутки. Отпустишь её завтра вечером.
С этими словами Тимур пренебрежительно смотрит на меня.
Перевожу перепуганный взгляд на Кирилла. Он ведь не станет делать из меня раба или что-то в этом роде?!
Но, судя по его высокомерному и холодному взгляду – очень даже станет…
– И вот ещё что, – на этот раз требовательный взгляд Тимур устремлён в лицо Кира. – Откажешься от моего ценного подарка – и я воспользуюсь им сам.
Это он сейчас о чём? Это я подарок?
– Не смотри так на меня, Кир, – ухмыляется Тимур. Потом лениво потягивается. – Ладно, пойду найду свою крошку. Остальные на Тёме. Ох, и не завидую я им!
Соболев уходит. Я вопросительно смотрю на Кирилла.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю его прямо.
Сейчас, как никогда, я готова поругаться с ним. Пусть объяснит мне, что происходит! О каком подарке шла речь? О каком рабстве на сутки?!
– Чего хочу? – Кир делает вид, что задумывается над вопросом. Затем произносит бесцветным голосом: – Да, собственно, ничего. Но раз уж Тимур подарил тебя мне, то пошли.
Не дожидаясь от меня реакции, он сразу шагает к лестнице и, судя по всему, начинает спускаться вниз. Я плетусь за ним. И настигаю лишь в мужском туалете возле раскрытого настежь окна.
– А не лучше ли всех подождать? – спрашиваю бывшего друга.
– Лучше для кого? – изображает недоумение. – Для меня? Нет, не лучше. Давай вылезай, ты первая, – кивает на окно.
Даже не поможет мне, да?
А вот раньше помогал… Опекал… Как с хрупкой реликвией со мной обращался.
Хватит, Ася!
Хватит вспоминать то, что было раньше. Это уже закончилось. Новая форма наших отношений именно такая – неприглядная.
– А что, если я не хочу? Не хочу быть целые сутки твоей рабыней! Ну или подарком – неважно! – во мне клокочут обида и ярость.
– Не хочешь? – ядовито хмыкает Кирилл. – Тогда иди к Тимуру. Станешь на эти сутки его игрушкой. – Или к Марату пойдёшь? Может, он сумеет тебя защитить, мм?
– Да, Марат сможет меня защитить! – со злостью выплёвываю я, глядя в глаза бывшего друга.
Он тоже смотрит на меня. Мы сверлим друг друга злыми взглядами, стоя практически вплотную. Между нами всего сантиметров двадцать.
– Так вали! – Кирилл машет рукой в сторону двери. И так как я не двигаюсь с места, тычет пальцем в оконный проём: – А если всё же остаёшься со мной, то вылезай в грёбаное окно, Белка!
Белка… Теперь это прозвище,
