прямо в одежде падаю на кровать. Мне хочется, чтобы меня просто выключило. Как рубильник. Чтобы щёлкнул им – и обрушились тьма и безмятежность. Вновь щёлкнул – утро.
Однако где-то там, в дебрях моего сознания, обитает она…
Ася.
Её лицо, длинные светлые волосы и такая же светлая душа. Ангел.
Несмотря на то, что «мы» уже в прошлом, я время от времени позволяю себе думать о ней…
Через какое-то время Марат возвращается в комнату. Не слишком скоро. Я накрываю голову подушкой, чтобы совсем ничего не слышать. Посильнее стиснув веки, всё-таки проваливаюсь в сон.
Ася
– У меня до сих пор в голове не укладывается… Что значит – на месяц?
– Да это его мечты просто, – отмахивается Дашка. – Не стану я прислуживать этому отмороженному идиоту. Ни сутки, ни неделю, ни месяц. Всё! Точка!
Когда подруга сообщила мне, что Артём её без проблем нашёл и назначил своей рабыней на ближайший месяц, мне стало дурно. Ведь меня «отдали в рабство» Кириллу лишь на сутки. И сегодня я проснулась, всё ещё размышляя над этим. Почему целый месяц?
Но ещё меня душит злость от того, что Соболевы сделали с Маратом. Он, кстати, не попался. Они с Дашей в последний момент тоже разделились. Правда, потом Алиев подрался с Тимуром… Моему другу сильно досталось. А Кирилл был там и просто стоял. Ничего не сделал.
Даша заверила меня, что с Маратом, в целом, всё в порядке. Лишь разбита губа и немного припухла скула. Она провела с ним около часа, прежде чем они разошлись по общежитиям.
Но могло же быть и по-другому. Всё могло закончиться плохо. Очень плохо.
А Кирилл? Как он вообще мог бездействовать?!
Теперь Марат его ненавидит. Даша его ненавидит. А я… Несмотря ни на что, я не могу ненавидеть его.
Я хочу его понять!
Рассказав Даше о том, что, вроде как, тоже в рабстве, только у Кира, я умолчала о том, что это он заставил меня остаться сегодня в комнате и не ходить на уроки. И теперь мне безумно стыдно перед подругой.
– Ладно, давай забудем о Соболевых хотя бы на пять минут, – раздражённо говорит Даша, приближаясь к моей постели. – Как ты? Ась, может, к врачу тебя отвести, а? – она присаживается на край кровати, и я немного смещаюсь к стенке. Даша обеспокоенно улыбается. – Антонина Павловна быстро тебя на ноги поставит.
Наша медсестра Антонина Павловна быстро выведет меня на чистую воду – вот что она сделает. Ведь я не больна.
– Нее, не нужно. Маме я уже позвонила, она скоро ко мне зайдёт. Полежу чуть-чуть, и станет лучше.
Показательно глажу живот, потому что заявила, что именно он болит. Боже… Мне так стыдно, что приходится врать…
– Хотя знаешь, Ась, даже лучше, что ты сегодня не пойдёшь в школу, – протягивает она задумчиво. – У Суворова не будет возможности издеваться над тобой, и это не может не радовать.
Она встаёт с моей постели, а я, как и положено больному, со страдальческим лицом подтягиваю одеяло до самого подбородка.
– А как же ты? – мой голос дрожит от собственного притворства. – Как думаешь, что будет делать Артём?
Она кривится, водружая рюкзак на плечи.
– Да пусть хоть об стену убьётся! Я не стану ему прислуживать! Не на ту напал.
Вот горжусь ею, правда! Дашка – она… крутая!
– Всё, я пошла, – шлёт мне воздушный поцелуй. – Выздоравливай, Бельчонок!
Я улыбаюсь через силу.
Бельчонок…
Господи… Больше не нужно называть меня так!
– Передай от меня привет Марату, – говорю напоследок. – Скажи ему…
И задумываюсь. Что бы я ни хотела сказать Марату, всё может прозвучать как-то двусмысленно.
– Так что передать? – с улыбкой уточняет Даша. – Поцелуйчики? Обнимашки?
Я качаю головой.
– Просто привет.
– Окей. Просто привет.
Кивнув, подруга выходит за дверь, а я, уставившись в потолок, лежу несколько секунд неподвижно.
Итак, что дальше?
Скоро придёт мама, и мне бы нужно остаться в постели, чтобы продолжить своё представление уже для неё. Но я просто не могу больше лежать. Ужасно нервничаю. Потому что не знаю, что задумал Кирилл. И не знаю, что на уме о Соболевых. У Марата… А на нервах лежать просто так довольно сложно.
Однако мама оказывается неоригинальной. Она ограничивается звонком, сообщив мне, что прийти не сможет – занята по работе. Так бывает довольно часто. Советует мне выпить обезболивающее.
Что ж… Нашим легче.
Отбросив одеяло, вскакиваю с кровати и иду в ванную. Переодеваюсь, меняя шорты и майку на любимые джинсы и короткий свитшот. Но даже когда чищу зубы, постоянно прислушиваюсь, не стучит ли кто-то в дверь. Боюсь пропустить приход Кирилла.
И какого же моё изумление, когда я выхожу из ванной и вижу его, сидящего на моей кровати! Даже в ступор впадаю ненадолго, уставившись на Кира.
Потому что его появление здесь, в нашей с Дашкой комнате, поднимает внутри меня слишком много всего… Слишком много хороших воспоминаний… Ведь именно так было и раньше. Кирилл был частым гостем здесь. Мы были близки.
– Привет… – выдыхаю я, всё ещё глазея на парня.
Его взгляд, прежде направленный в пустоту перед собой, скользит к моему лицу, и он произносит:
– Английский мне без надобности. А вот русский я бы подтянул. Будешь со мной заниматься.
И он не спрашивает, а спокойно констатирует факт.
– Сейчас? – изумляюсь я, увидев, что рядом с парнем лежит учебник.
– Сейчас, завтра, послезавтра… – пожимает плечами Кирилл. – Это что-то типа просьбы.
Оо, всё-таки просит!..
– Да? А ты что, просить разучился? – внезапно начинаю злиться. – Как по мне – так это приказ, а не просьба.
– А ты бы стала мне помогать, что ли? – парирует он.
Я с жаром киваю и делаю один шажок в направлении кровати.
– Стала бы! Ведь мы друзьями были. Конечно, я помогала бы тебе!
Кирилл резко встаёт. Его густые брови сходятся на переносице.
– Хреново, Белка! Хреново, что ты такая добрая и необидчивая.
Господи, почему он это говорит?
– Я не понимаю… – начинаю было я, но Кирилл меня перебивает.
– А Алиев? Что он скажет? Не будет против?
Марат, конечно, будет против, ведь теперь для него Кирилл стоит на одной ступени с Соболевыми. Но я не собираюсь докладывать Марату обо всём, что происходит в моей жизни. Прохожу к столу, беру чистую тетрадь и ручку.
– Давай я просто помогу тебе, и всё. Мне совсем не сложно.
Может, я действительно слишком добра к нему. Может, просто хватаюсь за эту
