Он поднимается из кресла, а меня ставит на него на колени и заставляет прогнуться в пояснице.
- В тебя хочу, - бормочет за моей спиной.
Пытаюсь обернуться, но ГлавГад хватает меня за шею и разворачивает обратно.
- Закрой глаза и просто чувствуй. Тебе будет хорошо. Меньше думай, Алина, тогда процесс станет для тебя более приятным.
Наглые ладони уже под моей одеждой, ощупывают оценивающе. А два пальца, скользящие внутрь, вызывают такое пошлое хлюпанье, что ГлавГад смеётся.
- Всё-таки течёшь, развратная ты девчонка. Ноги сдвинь.
Делаю, как он просит, понимая, что так становлюсь более узкой. Ему сложно в меня протиснуться, не смотря на обилие смазки и твёрдый стояк, но, поводив головкой по складкам, он всё-таки в меня проникает.
Ощущения снова на грани искр из глаз.
Чёрт, у него не член, а что-то волшебное. Почему мне так хорошо? Дело в размере?
Нет, конечно. Дело в умении, потому что, когда Богдан начинает долбить меня сразу в жёстком ритме, я не сдерживаю стонов и призываю оргазм, как можно быстрее.
Мне хочется кончать под ним. Я точно развратная. Всё так… он верно сказал.
Одной рукой он потирает мой клитор, другой давит на поясницу со спины, заставляя прогибаться. Вероятно, ему тоже так приятнее.
- Давай, покричи, не стесняйся.
Стон. Ещё один. А дальше вскрик.
У него ласковые ладони, и движения, пусть и резкие, но не болезненные. Плюс он контролирует, чтобы и мне было хорошо. Будто у него самого ощущения ярче, если партнёрше кайфово.
А ещё он дожидается моего пика, прежде чем сжать бёдра сильнее и вставить член под таким углом, что оргазм рассыпается вокруг меня бесконечным фейерверком.
Мне-блин-никогда-не-было-так-хорошо.
Войдя глубоко-глубоко, он бьёт семенем внутрь меня, вызывая горячую приятную волну логичного финала.
Несколько секунд медлит, потом выходит. Я так и стою с оттопыренной задницей, которую он поглаживает, затем щепает за бедро, выводя из транса.
Когда оборачиваюсь и падаю в кресло, Богдан, уже приведя одежду в порядок, подходит к бару с напитками, чтобы выпить воды.
- Будешь? – предлагает.
- Не откажусь.
Принимаю протянутый скатан и пью, а Белоусов, откидывая влажную чёлку со лба, вдруг сообщает:
- Мне надо по делам съездить, хочу, чтобы ты составила мне компанию.
- Хочешь или приказываешь?
- Вариант с «нет» я даже не рассматриваю.
- Ну, так и думала.
Богдан, мать его, Сергеевич смеётся.
- Переговоры будут напряжёнными, надо же мне с кем-то вечером расслабиться.
- Так наняли бы сопровождение. Вон сколько страждущих под вас лечь…
- Зачем мне деньги тратить, когда ты под рукой?
- А-а-а… так вы ещё и экономный.
- Был бы экономным, сразу бы голову снёс твоему Саше, а так, Алина, если учесть, сколько денег он свистнул со счёта, ты чертовски дорогое приобретение.
Молчу, добавить-то нечего. А говорить, что это не моя вина, даже смысла не имеет.
- Иди к себе. Послезавтра в обед выезжаем. Собери вещи, которые возьмёшь с собой.
Начинаю смеяться.
- Да вы великий шутник. У меня ничего нет и собирать нечего.
- Тебе принесут, - спокойно поясняет, - выберешь.
- Как у тебя всё просто.
- А у тебя, видимо, сложно, раз до сих пор не определилась, ты со мной на «ты» или на «вы». И смотри, чтобы я тебе штрафную неделю не вкатал за игнорирование обращения «хозяин». А теперь… свободна.
Отсылает меня кивком головы. Царским, мать его, кивком.
Скрежещу зубами, когда иду к двери. Как можно быть таким мудаком? Сначала нежно трахнуть, а потом вылить ушат холодной воды, чтобы не расслаблялась. Нет, если ты гад, будь гадом во всём и до конца. А свои долбанные контрасты оставь при себе. Иначе можно подумать, у ГлавГада биполярочка.
- Вежливость, Алина… Вежливость где твоя? - ровный голос бьёт мне в спину.
- Спокойной ночи, - говорю скромно и без вызова.
Но ему ведь мало.
- Спокойной ночи?..
- Хоумзяимен-хм… - добавляю сквозь сжатые зубы, коверкая такое простое слово из шести букв.
Контракт. Глава 16
Мы в машине, мчим куда-то к морю. На мне лёгкие брюки и тонкий джемпер. За окном солнечно и зелено. Вглядываюсь в пролетающий пейзаж. Это необычно. Я мало куда выезжала за пределы нашего городка, и шестичасовая поездка на машине – это что-то новенькое.
Хорошо, что не самолётом. Честно, я не летала ни разу и жутко боюсь делать это в первый раз.
Я не видела ГлавГада два дня. Его послезавтра переросло в после-послезавтра, он куда-то исчез и дома, как я поняла, не появлялся.
А у меня было время прийти в себя, морально подготовиться и унять боль между ног, так как два интенсивных раза практически один за другим, да ещё и после долгого перерыва отзывались лёгким дискомфортом в теле.
Белоусов первую часть дороги работал, теперь пересел к Маку на переднее пассажирское, они треплются о чём-то, но я не вслушиваюсь. Сначала это были какие-то незнакомые фамилии и названия фирм. Поскольку мне они ни о чём не говорили, я переключилась на свои мысли.
На полпути мы останавливаемся возле заправки с рестораном «Горный рай».
Меня никто не приглашает выйти, но дверцу открывают, так что я сама выскакиваю из салона и иду следом за «хозяином».
Я теперь так Богдана про себя называю: с иронией, конечно, и исключительно на «ты».
Мой хозяин придерживает мне дверь, а администратор при входе провожает к столику.
Кроме нас, тут ещё три или четыре пары.
Нет… мы не пара, так неверно рассуждать. Если думать в таком ключе о ГлавГаде, это станет роковой ошибкой.
Смотрю за окно, там открытое пространство, горы вдалеке и чистое небо. Свобода… которой у меня нет, а если уж по-честному, никогда и не было. Я всё время кому-то принадлежу, и никогда – самой себе.
- Почему мы не на самолёте? – спрашиваю своего «хозяина».
- Не люблю летать.
Вот это новости. Удивлённо приподнимаю брови.
- Отец разбился, когда мне было около двадцати. На частном борте. И до сих пор не уверен, что это случайность, - вдруг откровенничает Белоусов.
- Мне жаль.
Сероглазый усмехается.
- Не верю, Алина.
Жму плечом, потом опускаю взгляд и начинаю перебирать приборы на салфетке.
- Никогда не говори дежурных фраз. Не притворяйся, не изображай, если на самом деле этого не чувствуешь. Это выглядит… пошло и фальшиво. Тем более, ты не умеешь играть.
Думаю о годах с Сашей и о родителях, когда я делала вид, что мне всё равно, что всё хорошо, и возражаю:
- Я умею. Просто рядом с тобой, хозяин, не получается. Почему-то…
Богдан усмехается на этот мой протест. Я зову его на «ты» и использую определение из нашего контракта уже чуть ли не сутки. Его забавляет.
Приносят меню, Белоусов выбирает и себе, и мне, лишь уточняет, хочу ли я чего-нибудь на десерт.
Отрицательно мотаю головой.
- Серьёзно? Возьми чего-нибудь.
- Возьми? – смешок. – Нет, спасибо. Сладкое я не особо люблю.
- За фигурой следишь?
- При чём тут это?
Знаю, что с моей фигурой всё в порядке. В основном из-за недоедания. Ха-ха…
- Просто не люблю и всё.
Ну не рассказывать же ему грустную историю из детства, как я испортила торт на мамин день рождения. Мало того, что я втихаря съела кусочек, так ещё и уронила все оставшиеся со стола, когда пыталась аккуратно нацепить крышку на коробку, перевязать лентой и убрать в холодильник. Нет, в итоге я собрала эту размазню и запихнула в коробку. Только гости, пришедшие на следующий день, были крайне удивлены тортом всмятку, ещё и с пылью, подобранной с пола.
Все мило посмеялись. Даже мама.
А после, когда гости разошлись, меня так отходили мокрым поясом от халата, что я ещё дня три вздрагивала от маминых шагов в коридоре.
Мать, если злилась, могла выйти из себя и забыть о контроле. Потом, конечно, извинялась, говорила, что у неё работа нервная и вообще это профессиональная деформация.
