Всё тут дорого-богато, комфортабельно и фешенебельно. В баре – всё включено. Посмотрев на напитки, думаю, что можно напиться, но уверена, этот протест ГлавГад без внимания не оставит.
Так что, вдоволь наплескавшись в СПА и переодевшись к вечеру, беру лишь чай в лобби.
Думаю, надо подождать Белоусова здесь. В номере тоже можно, но там я снова в четырёх стенах, а я уже по горло сыта комнатой в доме Богдана. Хочется в народ, свободы, хоть какого-то ощущения, что моя жизнь по-прежнему нормальна.
Хотя до Белоусова я едва ли могла подтвердить её нормальность.
За неделю в компании ГлавГада я отвыкла от телефона, поэтому с иронией смотрю на людей, сидящих поблизости и уткнувшихся в экраны.
«Идиоты, жизнь мимо проходит, пока вы смотрите в реальность через объективы камер и ленты социальных сетей», - вот что я думаю.
Мозг удивительным образом прочищается, когда девайс выпадает из твоей ладони.
Богдан не появляется ни через час, ни через два.
В конце концов, начав зевать, я возвращаюсь в номер. Готовлюсь ко сну и, забравшись в кровать, засыпаю под музыкальные клипы, крутящиеся по телевизору.
Мне что-то снится из прошлой жизни, сюжета не помню, но просыпаюсь в слезах. Не реву, а хнычу.
- Ты чего? – раздаётся над ухом.
Вздрагиваю, не ожидая увидеть Белоусова в своей кровати, потому что в люксе, который он снял, несколько спален. Он сказал, что для того, чтобы выспаться, ему нужно своё пространство, да я и не настаивала. Мне в целом всё равно, так даже удобнее, что у каждого своя территория.
Но сегодня спать он почему-то пришёл ко мне.
Что ещё более странно, не разбудил, чтобы потрахаться, а просто лёг рядом.
- Сон дурацкий.
- Бывает, - слышу зевок.
В комнате темно, как в склепе, тут ночи тёмные, и Луны с этой стороны здания не видно. Телек давно уже вырублен, так что тишина стоит оглушающая, стеклопакеты хорошо подавляют шумы с улицы. Слышу своё дыхание, слышу его дыхание. Очень громко.
- Пить хочешь?
- Можно.
- Сейчас.
Он встаёт и уходит. Видимо, в гостиную, к бару. А я сажусь на кровати, чувствуя, что мне душно.
- Держи. Пей, - как всегда лаконичен.
- Жарко здесь.
- Да нет. Нормально. Ты не заболела? – твёрдая ладонь накрывает мой лоб. – Прохладный вроде. Я окно открою, не люблю, когда кондиционер на лютый холод настроен.
Теперь понятно, он, наверное, его вырубил или прибавил температуры. Не даром же топит камин даже поздней весной. Противоположности всегда притягиваются. Не раз слышала истории от девочек, как они со своими парнями боролись за открытое-закрытое окно по ночам: одному душно, другому холодно.
Хотя нет… мы с Богданом не противоположности и не притягиваемся. Он – мой хозяин по контракту, а я – игрушка. Что он успешно каждый раз мне и демонстрирует. Правда, сейчас я этого не чувствую. Но не стоит обманываться. Скоро ветер и настроение ГлавГада переменится, и мне укажут на моё же место.
- Всё? Закончила?
Оказывается, я так и сижу со стаканом в руке.
- Да, спасибо.
Он забирает у меня его и ставит на тумбочку.
- Давай спать, я жутко устал, завтра ещё более сложный день, а вечер… вечером надень что-нибудь на выход. В салон красоты сходи, пусть укладку сделают, накрасят. Надо быть на высоте.
Видимо, завтрашнее мероприятие отличается от того, на котором мы были, где можно было не заморачиваться.
- Я вечернее платье не брала. Его не было в списке, - говорю аккуратно, боясь вызвать очередной взрыв недовольства.
- Денег дам, сходи днём, купи. А салон есть при отеле. Скажешь, из какого номера, они запишут на счёт.
У Богдана всё просто.
- Всё, ложись, - приказывает.
Падаю на подушки и поворачиваюсь на бок. Он пристраивается рядом, я напрягаюсь, но Белоусов всего лишь кладёт на меня руку и довольно быстро вырубается.
Зачем он здесь? Почему не у себя?
Дурацкие вопросы без ответов.
Что сделать, чтобы заснуть? Посчитать барашков? Или мысленно пустить пули в лоб этому ГлавГаду? Раз пуля, два пуля, три пуля… Картинка выходит забавной.
Сосредотачиваюсь на равномерном дыхании на соседней подушке, подстраиваюсь под него и тоже через какое-то время вырубаюсь.
Открываю глаза, когда яркий свет бьёт в окно.
Богдана рядом нет… надо же… ушёл и не разбудил. Нонсенс какой-то. И что, утреннего секса не будет? Сколько вообще ему надо? Знаю, что мужчины разные. Кому-то надо раз в день, кому-то несколько раз в день (маньяки какие-то), кому-то пару раз в неделю, а кому-то и раз в месяц нормально. Встречаются ещё и асексуалы, те вообще раз в полгода-год, но это точно не про Белоусова.
Иду в ванную, скидываю сорочку, трогаю мягкую ткань белоснежного махрового халата. Кайф. Комфорт, благополучие, роскошь… и за всё это я плачу своим телом.
Купил меня? Нет…
Если бы представился случай, сбежала бы. Не босиком по холодному лесу, а по-нормальному. Собралась бы и ушла. Так разве он отпустит по-нормальному?
Встаю под тёплый поток бодрящего душа. Нахожу самый резкий режим, чтобы мелкие струйки били остро и жалили кожу. И щекотно, и приятно.
Вздрагиваю, когда дверь душевой кабины открывается. Внутрь заходит мой «хозяин».
Кто-то удивлялся отсутствию утреннего секса?
Естественно, мы нагоняем это упущение в ближайшие несколько минут. Я могу лишь стонать и крепче обхватывать ногами его поясницу, пока он пытается, фигурально выражаясь, вдолбить меня в стену.
Всё молча, без пошлых или унижающих фраз, но от этого не менее остро.
С ним каждый раз – остро.
Кто говорит, что сексом привязать нельзя, ошибается.
Потому что, кажется, я привязываюсь к этому ГлавГаду.
Контракт. Глава 19
Богдан уходит из ванной первым, а я, вернувшись в свою спальню, нахожу аккуратную стопку денег на тумбочке. Кошусь на неё, как на нечто ядовитое. Потом беру и пересчитываю. И аж присвистываю. Да на это можно три месяца без проблем прожить, а при моей суперэкономии и полгода, не меньше.
Что это? Стоимость одного платья?
Белоусов сказал быть готовой к шести и что он ещё вернётся на обед.
Сижу на кровати, слегка растерянная. После тотального контроля как-то даже странно быть предоставленной самой себе.
Ещё раз кошусь на пачку денег.
Интересно, а он не боится, что я с ними сбегу? Раз оставил, значит, не боится. Да и куда я денусь? Не знаю тут ничего и никого. Потом он найдёт меня и в бараний рог скрутит. Будет только хуже, как он однажды мне сказал. Сейчас у меня появилась относительная свобода, а при попытке улизнуть, снова запрут и приставят конвой в виде Мака.
Спускаюсь на завтрак и, пока ем, составляю план на день. Решаю начать с маникюра и педикюра, потом шопинг, потом снова салон – макияж и укладка.
На ресепшене в СПА меня записывают ещё и на массаж с обёртыванием. А почему бы и нет? Богдан, мать его, Сергеевич ведь всё оплатит? Он не говорил, чтобы я себя в чем-то ограничивала.
Часа два спустя из массажного кабинета выплываю с блаженной улыбкой. Последний раз профессиональный врач делал мне массаж лет в семь, когда родители пихнули меня по какой-то программе в санаторий. Всё… во взрослой жизни на такое баловство средств не было.
А сейчас я вхожу во вкус… баловалась бы и баловалась.
В салон красоты захожу всё с той же приклеенной улыбкой на лице. Листаю журналы, пока девушка трудится над моими пятками. Это, блин, щекотно местами. Она пытается завязать со мной разговор, но у меня нет настроения болтать. Да и что я ей расскажу? Только если какую-то выдуманную историю.
Когда перемещаюсь за стол для маникюра в общем зале и перебираю цвета, думаю, что вызывающий красный точно не понравится ГлавГаду, а значит, в него и будем красить, в районе затылка начинает неприятно покалывать.
Оборачиваюсь и вижу девушку за таким же столиком в противоположном углу. Хмурюсь, моментально вспоминая, где её видела. Эта ведь та самая, которая подловила меня в коридоре мрачного особняка и заявила, чтобы я ни на что с Богданом не рассчитывала. Эскортница, уверовавшая, что он ценит ум и интеллект.
