— Если это ты, пойдём со мной! — Степанида с надеждой глядит на него. — Если ты так тяжело заболел, что не можешь придумывать стихи, я попробую, может, и вылечу тебя. Если, конечно, ещё возможно вылечить. Мама ждёт тебя. Ей очень нужно встретиться с вами обоими. Она попросила уговорить вас приехать. Она каждый день перечитывает письмо Любима, Любим пишет, что скоро привезёт тебя, и мама стоит на пороге, ждёт, а вы не идёте. Мама сильно болеет. Она боится умереть без вас. Увидишь сына. Разве ты не хочешь увидеть своего сына? Он похож на тебя. Мы отремонтировали дом, крыша больше не течёт. Ты ведь учился на механика. Будешь работать механиком или шофёром, шофёры и механики везде нужны!
Джулиан очень внимательно слушает то, что говорит Степанида. Хочет ли он увидеть своего сына? Мать ждёт его и Любима. Он напрягается, чтобы понять смысл слов. У него щекочет внутри, нет, показалось, в нём — пусто.
Мама когда-то укладывала косы короной.
Склонился к лицу Степаниды сказать «поезжай домой» и за короной из кос увидел скромный, почти незаметный венок из цветов и трав. Пахнуло степью. Перед глазами вспыхнул свет, в груди возникла боль.
— Ты права, я мёртв. Надо мной произведён обычный и довольно безобидный эксперимент: меня покупали, и меня купили. — Говорит он быстро, боясь, что не успеет сказать всё, что хочет, и боль исчезнет. — Я не сумел выбрать, пошёл по ложной дороге. С каждым шагом терял что-то своё, и вот меня больше нет. Я — предатель. Я предал Апостола. Я предал мать и тебя. Нашего сына. И Кору. Я убил Любима. Как пойду с тобой и как смогу жить? Я никогда не смогу очиститься, смотреть людям в глаза. Там, — он протянул руку вверх, — предателей чтят. Там я буду нежиться. — Боль тут же, как только он всё это сказал, исчезла, уступила место привычному холодку под ложечкой.
— Ты же всё понимаешь! — очень тихо сказала Степанида. — Ты же мучаешься, значит, можешь выздороветь!
В комнату вбежала Алина, кинулась к Джулиану.
— Где папа?
За Алиной вошла Марика со шприцем в руке. Жадно впился взглядом Джулиан в Марику, точно ещё можно ею спастись!
— Марика говорит, он уехал навсегда. Этого не может быть! Он не может бросить меня! — Алина смотрит на Джулиана сухими взрослыми глазами. — Верни мне папу. Я знаю, он из-за тебя не пришёл домой. Я не хочу жить без него. Я умру без него. Где мой папа?
От Марики остались только глаза с лихорадочным блеском. Кипенно-белый кружевной воротник на тёмном платье. Похоже, и она не умеет спастись. Обстоятельства победили и её.
— Я не успела, — устало говорит Марика. — Мы с Роберто очень спешили. Единственный день я не подключилась к Апостолу. Спешила сделать ему укол. И себе, и Роберто сделала, а ему не успела. — Безразличный, бесцветный голос, глаза сухи, как у Алины. — Роберто остался в лаборатории. Великое открытие. — Она положила шприц на стол. — Апостол в общежитии. — Голос дрогнул. — Если мы с Роберто сегодня останемся живы, завтра очистим его. А эту ночь пусть — со мной. Я не буду жить без него. Из всего мира мне нужен он один. Идём, Алина, я отведу тебя к матери!
«Человек не просто ест и пьёт, — почему-то вспомнились далёкие Марикины слова, — он участвует в процессе общей жизни, или подчиняется силе, уничтожая полностью свою личность, или подчиняет других себе, тоже полностью уничтожая свою личность, ибо личность жива только тогда, когда она ни от кого не зависима». Слова вспомнились, а осознать их он не может, скользнули и канули навсегда в вечность, потому что он хорошо знает: никогда больше их не вспомнит.
— А ты сказала, он в командировке, — строго смотрит на Марику Алина. — Зачем обманывать человека? Его превратили в робота, да? Зачем в общежитие? Отведём его в маме, мы все вместе будем заботиться о нём. И пусть Роберто идёт с нами! Я знаю, папа снова станет человеком. Зачем пугаешь меня?
Дверь бесшумно отворилась, в комнату вошли трое. Те это были, которые убили Апостола? Он видел лишь со спины. Подошли к Марике, двое встали по бокам, а третий — сзади.
Одни глаза живут на её лице. В них, глубоких, как колодцы, вспыхнули ненависть, любовь, отчаяние. Страха нет.
— Вот и хорошо, — сказала Марика, и первая вышла из комнаты.
Но ведь она… — вспомнил Джулиан, — она… Она сыграет свою роль как надо. Если её сделают роботом, а не убьют, чтобы взять сердце и мозг, надежда остаётся.
«А если противоядие не подействует?!» — механически подумал, но тут же забыл о Марике, потому что Алина спросила:
— Это они убили моего папу? За что? Он самый добрый!
И тут Степанида прижала её к себе, зашептала:
— Тише, девочка, а то и тебя убьют. Похоже, им всё равно кого убивать. — Не отрываясь, она смотрит на плотно закрытую дверь, за которой скрылись элегантно одетые убийцы. В ней тот же ужас, что долго мучил его.
Надо же, всё поняла!
— Беги, Степь, отсюда прочь, — сказал Джулиан. — Сама видишь. Беги. И никогда не отпускай нашего сына в город. Пусть он растит хлеб, доит коров, если коровы к тому времени останутся в нашем селе. И если останутся сами села, в чём я теперь сильно сомневаюсь. Пусть лежит под драндулетом и ищет причины поломки. Сделай его смелым. Научи думать не о себе, о других. Выжги из него понятия «слава», если это понятие в нём когда-нибудь зародится, даже если из него получится поэт или художник. Выжги из него понятие «красивая жизнь». Пусть он не верит никаким властителям, которые якобы живут для народа, даже если они будут врать ему, что несут нашей стране светлое будущее, пусть никогда не захочет он подняться над людьми, получить даже маленькую власть над ними. Ты видишь всё сама. Я — в западне. Алина! — Девочка смотрит на него глазами Апостола. — Ты уже большая. Ты должна всё знать. Ты правильно поняла, папу превратили в робота, а это значит: он больше не умеет думать, улыбаться, помогать людям. Теперь ему не нужна и ты. Ему всё равно, холодно или тепло. Он теперь умеет только работать. Ты должна сама решить свою жизнь. Если противоядие не действует, Марика тоже станет роботом. О Роберто и Поле мы сейчас, в эту минуту, ничего не знаем. Где их искать, не знаем. Я тебе советую уйти с этой тётей. Пока нас громят. Угомонится всё, и станет ясно… надо переждать. Здесь тебе нельзя оставаться ни минуты. Если узнают, что ты — дочь Апостола, тебя тоже превратят в робота. Тётя Степанида очень хорошая, очень добрая, я помню это. Ты будешь вместе с ней растить моего сына. Возьми книжки, которые найдёшь у себя дома. Обязательно все их прочитай, тогда папа навсегда останется с тобой. Дай прочитать эти книжки тёте и моему сыну, когда он научится понимать. Может быть, вы сделаете то, чего не сделали мы. Больше я ничем не могу помочь тебе. Но я верю в чудо. Если Марика и Роберто по случайности останутся живы, они спасут папу и разыщут тебя. Я оставлю им твой адрес.
