Кэтрин пропустила его слова мимо ушей. Она обратилась к Нику, будто они были в комнате вдвоем.
— Бокс. Бокс развлекал меня.
— И только? Всего лишь развлекал?
— Он перестал развлекать меня, когда умер Мэнни, — призналась Кэтрин. — Какое уж тут развлечение, когда видишь, что человека, которого ты любишь, забивают до смерти.
— Могу себе представить, — сказал Толкотт с заискивающей улыбкой.
— Что вы почувствовали, когда я сказал, что умер Джонни Боз? — мягко спросил Ник.
— Я подумала, что кто-то прочел мою книгу и затеял игру.
— Я полагал, вы любите игры.
— Не такие.
Ник подался вперед, сверля ее глазами.
— Но ведь это не причинило вам боли, правда? Это была игра, которая встревожила вас.
— Нет, смерть Джонни Боза не причинила мне боли.
— Потому что вы не любили его? Она коротко кивнула.
— Вы угадали.
Теперь их глаза встретились, словно они пытались прочесть затаенные мысли друг друга.
— И тем не менее вы спали с ним.
— Любовь и удовольствие — разные понятия, Ник. Разве вы никогда не спали с кем-нибудь, когда были женаты, Ник? Я хочу сказать с другими женщинами, не с женой?
На некоторое время и довольно надолго воцарилось молчание. Ник смотрел на нее потухшим взором.
— Откуда вы узнали, что детектив Карран женат? — задал Уокер вопрос, который вертелся у на языке.
Но Кэтрин уже надоела эта тема, и она ушла от ответа.
— Может быть, я догадалась, лейтенант. Какая разница.
Она глубоко затянулась сигаретой.
— Хотите покурить, Ник? Корелли покачал головой.
— Вы что давно знакомы? Не пойму, в чем дело? В том случае, если вы давно знаете друг друга, тебе следует покинуть эту комнату, Ник.
Ник не отрывал глаз от ее лица.
— Не беспокойся, Джон. Мы не знаем друг друга. Правда, мадам Трэмелл?
— Да, — сказала она.
— Как вы познакомились с Джонни Бозом?
Уокер был настроен очень по-деловому. В его голосе слышалась решительность, которой он хотел рассеять натянутость, возникшую между Ником Карраном и Кэтрин Трэмелл.
— Я хотела написать книгу о бывшем кумире рокн-ролла. Я пошла в его клуб и познакомилась с ним. Потом стала с ним спать. — Она озарила Уокера лучезарной улыбкой. — Все очень просто.
— Понимаю.
— В самом деле?
— У вас не было к нему никаких чувств? Вы слали с ним только ради того, чтобы написать книгу?
Ник подумал, знал ли Боз, что он был всего лишь объектом для исследования.
— Так все началось. Потом …
— Потом?
— Потом мне стало нравиться, как он стал обращаться со мной.
— А вы довольно бездушны, вам не кажется, мадам? — спросил Гас.
— Бог мой, кто бы подумал, — усмехнулась Кэтрин Трэмелл, — что полицейские такие романтики. По-вашему, секс без любви — преступление, да? Люди используют друг друга каждый день, Гас, и мне странно, что это вас удивляет.
— Использовать их и затем избавляться от них — это ваш девиз, мадам?
— Я писательница, —холодно сказала она. — Я использую людей для создания своих образов. Пускай они сами заботятся о себе.
— Слишком запоздалое признание для Джонни Боза, — заметил Гас. Слишком поздно. Ему уже не унести ноги. Кэтрин посмотрела на полицейских и прокурора. — Вы действительно думаете, что я убила его, не так ли? Полагаете, что я настолько сошла с ума, что воспроизвела убийство, которое сама описала. Но ведь вы же сами считаете меня холодной бессердечной сукой. Как же я тогда могла, по-вашему, совершить столь необузданное преступление. Вы и впрямь думаете, что я убила Джонни. — Она удивленно покачала головой. — Тогда, пожалуй, мне придется предоставить вам доказательства своей невиновности.
— Как вы полагаете это сделать? — спросил Корелли.
— Очень просто.
— Как просто? — осведомился Ник.
— Пройти испытание на детекторе лжи.
* * *
Кабинка в полицейском управлении, где стоял детектор лжи или полиграф, скорее походила на газовую камеру. Это была крошечная комнатка без окон, с единственным стулом возле машины несколько угрожающего вида. В стене этой конуры, напоминающей также пристанище заключенного, были скрыты объективы видеокамеры, которая передавала изображение Кэтрин Трэмелл в небольшую комнату обзора. От детектора лжи к испытуемой тянулись ремешки и датчики, которые, словно щупальца, опутывали ее руки и грудь.
Хотя камера была спрятана в шлакоблоке стены, Кэтрин, казалось, точно знала, где она находится. Она смотрела в объективы так, точно желала обуздать технику. Полицейские наблюдали этот захватывающий спектакль, затаив дыхание, словно зрители, впервые пришедшие в театр.
Оператору детектора лжи, который отвечал за проведение эксперимента, тоже, казалось, передалось общее волнение. Он вошел в комнату обзора, чтобы сообщить результаты испытания.
— Никаких выбросов сигнала, никаких скачков кровяного давления, никаких изменений пульса, —ничего, — сказал он, покачав головой. — Либо говорит правду, либо я никогда не встречал подобной личности.
Толкотт несколько успокоился и с удовольствием расплылся в победоносной улыбке, предназначенной главным образом Нику. Но отчасти и его единомышленникам — Уокеру и Гасу Морану.
— Теперь, я думаю, вы удовлетворены, — сказал он. Ник вгляделся в изображение на экране монитора.
— Она лжет, — уверенно заявил он. Толкотт замер у двери.
— Карран, ради бога. Оператор полиграфа был настроен еще более решительно.
— Забудь об этом, Ник. Ты можешь одурачить меня, ты можешь одурачить себя. Но ты не можешь одурачить машину. Этой прелестной красотке не вскружить голову технике, ты понимаешь, о чем я говорю?
Ник отрицательно покачал головой.
— Можно одурачить и машину.
— Если ты мертвый, то пожалуй…
— Поверь мне. Это возможно.
— И как это ты вдруг стал таким спецем?
— Я знаю людей, которым это удалось.
— Кого же это, например?
— Есть один такой парень, — сказал Ник, направляясь к двери комнаты обзора.
— Да, — сказал оператор, хотел бы я с ним встретиться когда-нибудь.
— Когда-нибудь встретишься, — ответил Ник.
* * *
Толкотт быстро начал обхаживать Кэтрин Трэмелл, пытаясь спасти репутацию управления. Он стоял перед ней в коридоре здания и заискивающе извинялся за то, что ее вызвали на допрос. Кэтрин не обращала на него особого внимания. Она рассеянно улыбалась, будто была королевой, а Толкотт ее поданным в какой-нибудь заброшенной колонии на краю света.
Когда к ним подошли Уокер, Моран и Ник Карран, Толкотт говорил:
— Конечно, если бы это зависело от меня… Он поспешно осекся.
Уокер тоже счел нужным извиниться.
