вслед сонному Дениске. — Девочки очень не любят нечестных мальчиков, — перевожу взгляд на немного оплывшее лицо Саши и неловко улыбаюсь. — Лед все-таки стоит приложить.
Глава 14. С кем ты разговариваешь?
— Я его убью, — шепчу в трубку. — Зарежу или подушкой придушу…
— Тихо, — недовольно и сонно отзывается Лидия Ивановна. — Мы же с вами обсудили, что поспешные действия вам не помогут, а убийство мужа — дорога в тюрьму.
В кабинете темно, я спряталась за тяжелыми и плотными шторами и прерывисто дышу.
— Я не выдержу даже месяца, — кусаю ногти.
— Что я вам говорила?
— Засунуть гордость в одно место?
— Я не так грубо это сказала.
— Но смысл был такой.
— Ева, послушайте, нам кроме всего прочего нужны железобетонные доказательства измены вашего супруга. Это сыграет нам на руку в вопросе родительских прав и в результате бракоразводного процесса. Да сложно, но вы же сами хотите подстраховаться?
— С кем ты разговариваешь?
Я вздрагиваю от грозного голоса Саши.
— С подругой…
— Дай сюда, — отдергивает штору, выхватывает телефон, но я успела сбросить звонок.
И спасибо Лидии Ивановне, которая потребовала записать ее номер не под Воронцова Лидия Ивановна Адвокат, а просто Лида.
— Лида? Еще одна замечательная подруга, да? — глаза Саши горят черной ревностью. — Я бы хотел с ней побеседовать.
— Зачем?
— Возможно, там не Лидия? — зло ухмыляется.
— А кто?
На скуле Саши расплылся синяк.
— Леша, например?
— Леша? — я вскидываю бровь. — Какой Леша?
— Твой любовник, — Саша касается экрана и в злобе смотрит на меня.
— Ты шутишь? Какой любовник?
Ставит звонок на громкую связь и буравит меня темным и острым взглядом. У меня аж мурашки бегут по коже от его необоснованной ревности. Гудки обрываются голосом Лидии:
— Связь шалит, что ли?
— Да это я случайно сбросила, — тихо и с замершим сердцем отвечаю.
— Ой, а на чем мы остановились? Ах да, разбил мне, сволочь, фару, окатил грязной водой и уехал, а я, растяпа, даже номер его не запомнила. Вот что за мужики пошли, а? зла не хватает! Ой, блин, мне пора! Мой успокоительный отвар почти готов. Сладких снов, милая!
Гудки, и Саша возвращает мне телефон.
— Ты серьезно? — возмущенно охаю я.
— Ты себя странно ведешь в последние дни, — Саша прерывисто выдыхает. — Разговоры ведешь непонятные… Белье, например. Ты ведь такое никогда не носила. Это же даже не белье было, а…
— Я тебя хотела порадовать! — зло шепчу я, а Саша в ответ въедается в губы с глухим рыком проталкивая язык в рот.
И я его хочу уже укусить до крови, а, может, лишить даже кончика языка, как в его кармане вибрирует требовательно телефон. Ярость и напористость Саша на секунду слабеет, и я его отталкиваю:
— Тебе звонят.
— Да к черту! — урчит в ответ и хочет опять меня зажать в углу, но я отскакиваю в сторону.
— Вдруг что-то важное? — скалюсь в улыбке. — По работе?
Саша лезет в карман, и успеваю вырвать из его пальцев телефон до того, как он сбросит звонок.
— Ева! — рявкает он.
Незнакомый номер. Цифры расплываются перед глазами, а вибрация телефона уходит в руку и пронизывает кость. Я не могу… Я не выдерживаю этой игры. Я думала, что я сильная, но на деле я не могу жить во лжи. Обмазываться ею с улыбками и кокетством. Я сойду с ума. Я даю незнакомому номеру несколько секунд, чтобы он передумал и замолчал, но нет… Вибрация будто нарастает и дробит суставы и фаланги.
— Вдруг что-то важное? — я повторяю с улыбкой глухо рыкнувшему Саши и касаюсь зеленой иконки. — Вряд ли будут звонить в такой поздний час по ерунде.
— Александр Максимович? — раздается мужской и низкий голос.
Саша выдыхает и приглаживает волосы. Пронесло, подлец.
— Да, — сглатывает и опять следует выдох с коротким смешком облегчения, — слушаю.
— А можно узнать, кто беспокоит моего мужа в столь поздний час? — удивленно воркую я.
— Так это… Начальник охраны… Прошин Юрий Владиславович… Я по делу…
— По какому делу? — Саша сердито хмурится.
— На крыше пьяная истеричка…
— Что? — охаю я.
— Так снимите ее оттуда, — рычит Саша.
— Она обещает прыгнуть…
Голос у Юрия Владиславовича какой-то неуверенный, будто чего-то недоговаривает, потому что я тут уши развесила.
— Пусть прыгает! — шипит Саша. — Вызывайте психушку, ментов, спасателей, а мне зачем звонить?! И, Юра, куда охрана смотрела?!
— Дамочка! — повышает голос Юра. — Да чтоб вас…
Звуки ветра, что доносят пьяные обрывки “люблю…”, “... без тебя”, “не подходи, мать твою, точно прыгну!” и “дай телефон!”. Неужели зайчик не выдержал?
— Будьте, Юрий, добры передать телефон этой несчастной, — сажусь за стол и откидываюсь на спинку кресла.
— Ева, это не наша забота, — рычит Саша. — Мало ли чокнутых…
Какой у меня жестокий муж. Его любовница хочет шагнуть в пропасть, а ему все равно. Нет ни проблеска жалости к зайчику.
— Ей нужна помощь, Саша, — шепчу я. — Она же в отчаянии. Парень, наверное, бросил.
— Я прыгну! — визжит девичий голосок.
— Тише, милая, — вздыхаю я и закидываю ногу на ногу. — Думаешь, оно того стоит? И что случилось?
Напряженное молчание. Саша скрипит зубами передо мной, но все еще не думает раскрывать карты.
— Что случилось? — ласково воркую я.
Если не Саша сейчас признается, то должна это сделать Анечка при начальнике охраны, которого, возможно, будет использовать как свидетеля на суде. Хотя… Хотя мне уже начхать на суд, я хочу посмотреть, куда вывернет сегодняшний безумный вечер.
— А… а… вы кто? — лопочет на той стороне “зайчик”.
— Ева, — приглаживаю бровь. — Супруга того, кто владеет зданием, с которого ты решила спрыгнуть. Вы нас отвлекли, милая, от… — томно вздыхаю, провоцируя потаскушку на ревность, — неважно. Что случилось?
Выкладывай, мерзавка, что ты спишь с моим мужем и подставляешь ему пятую точку на эксперименты! Давай! Говори! Сейчас или никогда, потому что наши взгляды с Сашей, как лезвия
