моими — не поймешь, где чья.
Он окружил себя мной, будто боится, что иначе я сбегу.
Но я и не думаю.
Наоборот, меня затапливает такая радость, такое мощное ощущение безграничного счастья, что я чувствую, как выступают слезы на глазах. Сомкнув веки, выдавливаю их из себя — не хочу, чтобы что-то заслоняло и искажало любимое лицо.
Я смотрю на него и упиваюсь моментом, нашей близостью. Смакую ее. Вот она, моя сбывшаяся мечта. Моя реальность, которая даже лучше мечты, лучше любой фантазии, самого чудесного сна…
Если вдруг это сон, не будите меня! Никогда не будите.
Я хочу растянуть, продлить этот момент, впитать в себя, законсервировать, чтобы он остался со мной даже если моя сказка неожиданно закончится.
Напоминаю себе, что мне не следует цепляться за Кирилла, не стоит слишком вживаться в него — в нас, — ведь эта ночь, какой бы прекрасной и полной любви ни была, не гарантирует, что мы снова будем вместе.
Кирилл мне этого не обещал. Да я и не просила. Я просила о другом, и я это получила.
Если мне повезет, у меня будет его ребенок.
Но теперь я чувствую, что мне этого мало.
Мне мало его. Я хочу больше. Хочу его всего, чтобы он был со мной. Только мой. Всегда.
Снова закрываю глаза — не хочу просыпаться.
Но через какое-то время появляется мысль, что нужно встать и умыться, пригладить волосы. Страшно представить, в какую безумную спутанную гриву они превратились за время нашего ночного марафона. От с трудом разглаженных утюжком гладких прямых локонов наверняка ничего не осталось, но я же не хочу, чтобы Кирилл увидел меня неидеальной!
Осторожно высвобождаюсь от его захвата, выскальзываю из-под его рук и перекатываюсь на край огромной кровати. Только не думать, зачем ему одному такое большое ложе…
Спускаю на пол ноги и встаю, но тут же с приглушенным криком падаю на спину — обратно в его объятия.
— Ты же не собиралась удрать, пока я сплю?
— Нет, только умыться.
— Хорошо, — уткнувшись мне в шею, жадно вдыхает мой запах, а я жалею, что не успела сходить в душ. — Разрешаю умыться и продолжим с того же места, где остановились.
Я вспыхиваю, как инфракрасная лампочка, и каждая клеточка в моем теле отзывается желанием на эти слова, произнесенные хриплым, и оттого вдвойне — втройне — сексуальным голосом.
— Продолжим?
Я хотела сказать это иронично, а получилось кокетливо и игриво.
— Мхм… И будем продолжать до тех пор, пока тест не покажет две полоски.
Глава 14. …И не сбывается
Выходя из такси, вижу, что к нашему подъезду идет девушка.
Ускоряюсь, чтобы войти вместе с ней — ключи у меня есть, но только от квартиры. А на подъездной двери face-id, и мою мордаху сканер, конечно, еще не знает. В домофон звонить не хочу, чтобы преждевременно не засветить Кириллу свою неприлично счастливую мордаху.
Повод для счастья у меня офигенный, я реально свечусь, внутренне и внешне, и мне не терпится поделиться своей радостью с любимым.
Осторожно, стараясь не шуметь, открываю дверь — сюрприз так сюрприз, — и замираю на пороге, услышав голоса.
С кем он?..
— У нас просто общие дела. Это ненадолго.
— Ты не обманываешь меня, Кирюш? Не говоришь это только для того, чтобы я не волновалась?
Облегченно выдыхаю — он с мамой. Правда, она меня не жалует, но когда узнает все… Уверена, она все мне простит.
— Тебе не о чем беспокоиться, ма, — голос Кирилла категоричен. — Между нами с Марго ничего нет. Просто бизнес.
Так это они обо мне?!
Это со мной "просто общие дела"?.. Это я — бизнес?!
В голове происходит мини-взрыв, а уши закладывает взрывной волной, и я с трудом различаю дальнейшие фразы. Словно контуженная, соображаю плохо, но где-то на подкорке сознания помню, что должна не спалиться, не выдать своего присутствия.
Я почти не дышу.
— Но почему она живет у тебя?
— Она не живет. Просто приходит выполнять работу. Это совместный… проект, он занимает много времени. Мы уже ждем результатов, так что… Ждать вместе просто удобнее.
Проект… Он назвал нашего ребенка "проектом"! Я зажмуриваюсь — как я могла не видеть этого?.. Не видеть его истинного отношения ко мне?..
"Боже!" в бессильном жесте прикрываю рот рукой. И чтобы сдержать рвущийся наружу крик.
— Но вы не вместе? — Надежда Ивановна не отстает от него.
Конечно, ей претит мысль, что ее обожаемый Кирюша вновь свяжется со мной.
— Не вместе. Ну хватит допросов, мама. У нас с Ритой не происходит ничего, о чем бы тебе нужно было знать.
Я вслушиваюсь в его голос, такой родной, такой знакомый, но он говорит такие ужасные вещи, что я жалею, что не глухая.
Почему я не оглохла в ту же секунду, как открыла эту дверь? Лучше бы я не слышала ни одного слова из того, что они тут наговорили.
Черт меня дернул уйти с работы пораньше. Так хотела сообщить ему новость…
Зачем побежала за той девчонкой? Если бы я просто позвонила в домофон…
Так и продолжала бы носить розовые очки и верить в силу любви.
Пячусь назад, толкаю спиной дверь и, выскользнув, тихо закрываю ее за собой. Аккуратно, без щелчка — какая удача, что у Потемкина совершенно бесшумная дверь и замок.
Прохожу мимо лифта и спускаюсь пешком по лестницам, даже не замечая этого.
Прижимаю к себе сумочку с использованным тестом на дне. Еще сутки он будет показывать заветное "Вы беременны. 2–3 недели", но вся моя радость от этого события померкла, сдулась, стухла. Ее украли два человека, сидящие и обсуждающие мою незначительность, на чужой кухне в чужом доме, который я, по наивности и непомерной глупости почти считала своим.
Нашим…
Я была счастлива здесь. Пусть всего "2–3 недели", но была.
А теперь… Как он сказал: "общие дела?" Так вот, теперь дело сделано, и Надежде Ивановне, действительно, не о чем беспокоиться. Я здесь не задержусь.
Толкаю дверь подъезда и выбегаю на улицу. На воздух.
Вдыхаю полной грудью, надеясь воздухом унять спазм в груди, который сдавливает, мешает дышать.
Захожу во двор соседнего дома — тут меня не увидят — и сажусь на качель на детской площадке. Медленно раскачиваясь, пытаюсь понять, как оказалась в такой дерьмовой ситуации.
Еще десять минут назад бежала, окрыленная, преисполненная любви, надежды и щемящего счастья, к своему Кириллу, чтобы сообщить ему, что мы беременны! А сейчас, обманутая и раздавленная, пытаюсь не
