головой.
— Поехала бы, конечно. Это было важно. А у нас все равно не складывалось, и я не видела смысла продолжать. А ты?
Я не собиралась задавать этот вопрос. К чему он? Почему он сорвался с губ?
Как некстати…
Но теперь, когда уже проговорилась, я осознаю, что очень хочу услышать его ответ. Хочу с того самого дня…
С замиранием сердца и дыхания жду, что он мне скажет.
— А я… — начинает он говорить, но в этот момент в комнату вбегает Кошкина.
— Кирилл!
Я ощущаю острый укол разочарования. И такой же острый прилив неприязни к "невесте" — как не вовремя она влезла!
Но в то же время часть меня нелогично рада, что нас прервали. Я совсем не уверена, что мне понравилось бы то, что собирался сказать мне Кирилл. Я хочу, очень хочу знать, что он тогда думал и чувствовал, но только если он чувствовал то же, что и я. А это, в свете услышанного мной в тот день, маловероятно. Даже невозможно.
Исключено.
Я все знаю, я слышала это собственными ушами, а не в чьем-нибудь пересказе, искаженном случайно или злонамеренно, но все равно в глубине души еще живет — жила все эти годы — слабая, почти затухшая, бездыханная надежда, что я ошиблась, что-то не так интерпретировала, не поняла…
Только такая дура, как я, может надеяться на подобное.
— Ты приехал? Так рано? — щебечет заигрывающе. — Мне запомнилось, что у тебя сегодня китайцы…
— Корейцы, — исправляет он, и начинает вставать ей навстречу, но она не позволяет.
Подбежав, запрыгивает ему на колени и, обвив шею руками, набрасывается с поцелуем. Таким страстным и жадным, как если бы они были совершенно одни.
Меня она типа не заметила.
Хотя заметила, конечно. Сильно подозреваю, что это был не спонтанный порыв, а продуманная акция — демонстрация того, что этот мужик уже занят и покушаться на него не надо. Но кто покушается — я? Пфф…
Вскакиваю с подоконника, будто меня ужалили и, не глядя назад, на сладкую парочку, поспешно шагаю на выход. Я тут однозначно лишняя, да и мне самой не улыбается смотреть, как они лижутся в метре от меня. Мое спящее чувство брезгливости резко обостряется.
Дождались бы, когда я уйду…
— До свидания, — бормочу негромко в дверях.
— Подожди, Оля. Я не договорил с дизайнером, — слышу за спиной и прибавляю скорость, надеясь успеть удрать.
"Дизайнером? Даже не по имени?"
Но попытка избежать последнего слова проваливается — Потемкин догоняет меня, когда я только достигаю лестницы.
— Марго… — зовет, и я вынуждена обернуться.
Нехотя, ожидая подвоха. Но нацепив улыбку.
Кирилл припечатывает меня взглядом.
— Если поехать в Новосиб было для тебя так важно, почему ты туда так и не доехала?..
(POV Кирилл)
— Что у нас на сегодня, Марина?
— Встреча с акционерами в двенадцать. Уже с…
— Это я знаю, — перебиваю нетерпеливо.
Еще бы я не знал!
Это внеочередное совещание инициировал я сам. Появилась суперовая возможность поглотить одного из прямых и мешающих жить конкурентов. Упускать ее нельзя и медлить тоже.
Неожиданная кончина держателя контрольного пакета акций трагична для его семьи, но на руку остальным участникам рынка.
Преемники ни черта не смыслят в большом бизнесе и их можно легко — относительно — раскрутить на продажу. Убедить.
Кидать их на деньги я не собираюсь, не хватало еще руки марать, но избавиться от серьезного игрока, дышащего в спину — кто откажется? Уж точно не я.
Но такой умный я не один и, наверняка, у вдовы и ее отпрысков сейчас очередь из желающих "помочь с делами". Я тоже уже прощупал почву и обозначил свой интерес, но без решения Совета не могу начать реализовывать свой план.
Мне нужны под него деньги. И одобрение.
— Что у меня запланировано кроме собрания?
Секретарь перечисляет мои встречи на сегодня — их, как всегда, немало, день забит, — а я делаю пометки в ежедневнике.
— Потоцкого и банк отмени, — командую, дослушав ее. — Не уверен, что совещание уложится в заданные временные рамки.
— Хорошо, Кирилл Владимирович, сделаю, — она тоже черкает в блокноте.
— Маме клининг заказала?
— Да, они уже там. Виталик примет у них работу. У него все под контролем. Так что можете не волноваться — к ее возвращению будет полный порядок, — улыбается.
— Отлично. Спасибо.
Марина уходит, и я, встав с кресла, отхожу к окну. Панорамные окна — визитная карточка Сити. Вид обязывает. Он тут первоклассный. Впечатляет и завораживает.
Я рвался сюда в том числе и ради этого вида.
Сити — жестокое место. Звездный Олимп для успешных и кладбище для неудачников, но я его люблю.
Хотя в последние дни я тоже чувствую себя неудачником, правда, не применительно к бизнесу.
Я рефлексирую, распадаюсь на атомы от знания, что Марго где-то рядом, в пределах моего периметра, но не свободная.
Не моя.
Конечно, я и раньше это знал, догадывался, но раньше она была где-то там, призрачная, иллюзорная, недосягаемая. Я почти убедил себя, что ее и не существовало. Так было проще.
А теперь она вновь вошла — с ноги — в мою жизнь, и старая рана напомнила о себе. Болит, пульсирует и ноет.
Причем болит в том месте, в котором ничего болеть не должно, где, как я думал, все уже отболело, но она саднит, зараза, как фантомная боль в ампутированной конечности.
Да, после того, как Марго цинично кинула меня, я ампутировал ее, вытравил из себя. Избавился от агонизирующих мыслей, от бесконечных раздражающих "почему" и зажил, наконец, нормально. Я делал это раньше хренову тучу раз, но раньше у меня ни хрена не получалось. А тут я смог. Я справился.
Но случилась эта никому не нужная яхта и вот, "с добрым утром"…
— Кирилл Владимирович, — оживает селектор. — Вас ждут в конференц-зале.
Совещание прошло непросто. Не все приняли мой план, и мне пришлось потратить немало времени, чтобы убедить их поверить мне и проголосовать "за", а не "против".
И я говорю, говорю, говорю. Сыплю аргументами, жонглирую цифрами, заманиваю перспективами.
По глазам вижу, как сдается сначала один, потом другой сомневающийся. Да!
Когда, наконец, получаю необходимое большинство голосов, я сухо благодарю всех и сваливаю из Овального кабинета.
Выйдя за порог, сразу дергаю узел галстука на шее — не расслабить, снять нафиг. Я надеваю удавку только для таких вот важных случаев. И не ради дресс-кода, а для себя — для внутренней дисциплины и чтобы самому чувствовать, что этот день
