сотрудница, подавившись смехом, принимает серьезный вид. Я тоже с трудом сохраняю невозмутимость на лице.
— Я ей говорю: штукатурка не высохла, она отвалится вместе с лепным декором, но она все одно талдычит: "снимайте немедленно эту порнографию". Ну мы и сняли, и полстены обвалилось. Вот так сюрприз! Теперь она просит переделывать. Это за чей же счет?
— За ее счет, — тороплюсь его заверить — мне нужно, чтобы они согласились.
Они — лучшие в своем деле. Если ей не нравится их работа, не понравится ничья. А я не могу сдать заказчику комнату, которая по проекту с лепными элементами, без этих элементов. Поэтому должна убедить их продолжить работу. И закончить ее, несмотря на закидоны "владелицы проекта".
— Заказчик оплатит все: и повторное изготовление лепных элементов, и восстановление испорченной штукатурки. Но их нужно восстановить.
— Я с этой самодурной бабой работать больше не буду, — категорично заявляет старший из специалистов.
— Не надо с бабой, вы работаете со мной, — мягко, но настойчиво уговариваю я. — Я гарантирую вам, что подобного больше не повторится. И постараюсь сделать так, чтобы заказчица не беспокоила вас до тех пор, пока декор не высохнет и не будет выглядеть так, как должен. Договорились?
Он ломается еще полчаса, и я пускаю в ход все доступные мне средства убеждения — от обаяния до тонких намеков на пункты неисполнения договора. У них они тоже прописаны, хоть и не такие жесткие, как у меня.
Когда, наконец, мы выходим, достигнув понимания, я шумно выдыхаю.
— Эт-то было круто! — восхищенно тянет Зоя. — Я была уверена, что тебе не удастся их уломать, но ты смогла. Волшебница!
— Бастинда, аха.
— Почему Бастинда?
— Платье фиолетовое. Забей. Я сейчас в "Сити", за Евой, она на больничном, и ее Дима с собой взял. Тебя куда подбросить?
— А можно мне тоже в "Сити"?
— Можно. Но зачем?
— Обожаю его. Стеклянные джунгли, панорамный вид и все такое…
— Поехали, — пожимаю плечами.
В Башне Зойка сначала тащит меня подняться на эскалаторе и только потом пересесть на лифт. Восторженно глядя по сторонам, она не устает восхищаться:
— Крутое место. Вот бы у нас был тут офис.
— У кого "у нас", учитывая, что ты свободная художница и "на дядю" не работаешь?
— Зато я работаю на тетю, — растягивает рот в улыбке так, что она становится больше похожа на оскал.
— За "тетю" спасибо, но ты же в офисе бываешь пару раз в месяц.
— А будь твой офис в "Сити", бывала бы чаще и, глядишь, мужика какого приличного отхватила, — мечтает она вслух, пока мы ждем лифт в специальном закутке.
Учитывая, что мы тут не одни, я воздерживаюсь от комментариев — ехидных по большей части, — ограничиваясь улыбкой.
К осуществлению своих наполеоновских планов Зойка приступает немедленно и, ничуть не скрываясь, нахально строит глазки молодому парню в очень дорогом костюме. Я не сомневаюсь, что именно по этой причине на него пал выбор новоиспеченной охотницы за женихами — внешне он ничем не выделяется из толпы. И других видимых преимуществ лично я в нем не заметила.
Кабинка почти битком, поэтому лифт останавливается часто, кто-то выходит, кто-то заходит и зажигает новый кружок на цифровой панели.
На очередном этаже двери вновь открываются, и выходят две девушки в строгих, но подчеркивающих все изгибы стройных тел, деловых костюмах и блузах с очень глубоким вырезом. Но прежде, чем створки успевают закрыться, я вижу Еву.
Мою Еву.
Мою Еву в ее "модном" платье, а на корточках перед ней сидит мужчина.
И этот мужчина не Димка.
Этот мужчина…
О. НЕТ!
Нет!
Пожалуйста, нет! Только не это.
Сердце бунтует, идет вскачь, рвется из груди, как и сама я рвусь к дверям кабинки, но они безжалостно съезжаются передо мной, запирая в своем плену, а лифт бесстрастно тащит меня наверх.
— Стойте, — луплю ладонями по глянцевым створкам. — Дайте выйти.
— Что с тобой, Рита? Куда ты? — Зоя выглядит встревоженной.
Боковым зрением ловлю взгляд двух мужчин из противоположного угла — они, вообще, смотрят на меня как на полоумную. Приказываю себе успокоиться.
— Мне нужно выйти. Там Ева. И она… одна! — говорю тихо, но голос срывается.
Бросаюсь к панели управления, чтобы нажать ближайший этаж — мне больше не нужно наверх, — но цифры на дисплее показывают 37. Следующий наш.
Характерный писк, двери разъезжаются — ну почему же так медленно?!
Протискиваюсь сквозь них, наплевав на свое любимое платье, но врезаюсь в грудь кого-то, кто стоит слишком близко. Видимо, тоже хочет войти в лифт, не дожидаясь, когда створки откроются полностью.
— Извините, — бормочет незнакомая девушка, отводя взгляд и заскакивая в лифт, едва не сбив с ног Зойку.
— Что, все с ума посходили сегодня? — та отпрыгивает подальше от дверей и с удивлением смотрит на меня: — А почему мы обратно не едем? Ты же изнутри дверь чуть не вынесла, а сейчас отпустила лифт.
Ее голос звучит у меня на периферии, потому что мозг переполнен мыслями и вопросами от "как это могло произойти", "ну почему именно со мной?" до "что же мне теперь делать?!"
Как это могло произойти узнаю потом. Сейчас главное — вырвать дочь из рук Потемкина.
Но как?
Как это сделать, при этом не выдав ему, что она моя?!
"Думай, Рита. Ты должна что-то придумать!"
— Рит, с тобой все нормально? — с опаской спрашивает Зоя, и я осознаю, что закусила губу так сильно, что раскровила ее.
Разжимаю зубы и пытаюсь улыбнуться.
Зойка. Со мной же Зойка!
— Нормально. Тот лифт уехал наверх, а нам нужно вниз, — быстро отвечаю на последний вопрос, который запомнила, и тычу в кнопку вызова. — Ты запомнила, какой там был этаж?
— Да… — отвечает неуверенно.
Мой фотограф однозначно в шоке от перемен в моем поведении. Но с этим я буду разбираться потом.
Сейчас главное — Ева.
— Отлично. Сейчас ты поедешь и заберешь Еву. Она тебя знает, и…
— Почему я, а не ты?
— Не спрашивай. Это долгая и дикая история. Но мне нельзя появляться перед тем мужчиной. Просто прошу тебя: забери мою дочь.
— Ладно.
Одно из достоинств Зойки — она больше человек дела, чем слов. Поэтому лишних вопросов не задает, а молча входит в пришедшую кабинку и едет вниз.
— Только, пожалуйста, никакой лишней информации, — успеваю дать последние инструкции, перед тем как двери смыкаются, но Зоя кивает.
Я остаюсь ждать ее, вновь вгрызаясь зубами в нижнюю губу.
Нервно переминаюсь с ноги на ногу, едва не подпрыгиваю от нетерпения, следя за движением кабин на дисплее. Однако все едут
