– Нет, спасибо, я и так держусь из последних сил, – ляпаю я.
Мое состояние похоже на опьянение. Перебрала Ильи Волкова, называется.
Илья смеется, а смотрю на него, и у меня на секунду защемляет сердце. Эх, дура ты, Ира!
– Ладно, Зайка. Иди сюда.
Грозный волчара помогает маленькому зайчонку одеться и, взяв его за руку, выводит на свежий воздух, который почему-то вопреки всем ожиданиям не трезвит, а пьянит еще больше.
В уютной темноте салона молчится просто прекрасно. Я не задаю ни одного вопроса, хотя мне жизненно важно узнать на них ответ. Заталкиваю их поглубже, чтобы не испортить последние минуты. Пусть воспоминание останется красивым, как история в маленьких белых книжечках про любовь, что читала моя мама.
Илья провожает меня до квартиры, и у самой двери он наклоняется, чтобы меня поцеловать, но передумывает.
– Ну это уж совсем! – ворчит он, видя мое разочарование не случившимся поцелуем. – Как подросток в подъезде целоваться.
– А в машине хотел чего-то воплотить, не как подросток? – надуваюсь я.
– Ир, если ты хочешь узнать, как с удовольствием опоздать на работу, то у тебя есть все шансы это сделать. Стоит тебе напомнить мне о моих желаниях и планах, как мне становится наплевать на всё остальное. – Завтра. Все завтра.
Я хочу скрыть огонек надежды, который наверняка загорается в моих глазах, но не уверена, что мне это удается.
– Ну все, иди, – я получаю шлепок по попе. Хорошо, что пальто длинное, лапища у товарища сильная.
Поборов глупое желание затянуть прощание, открываю квартиру и, проскользнув внутрь, из-за закрытой двери слежу в глазок за Ильей, который снова проявляет чудеса ясновиденья и грозит мне в глазок пальцем. А затем он разворачивается и уходит.
Берет и уходит. И ничего ему это не стоит. Я вот еле затаскиваю себя домой, так мне не хочется расставаться, а он уходит, даже не оглядываясь.
Когда Илья скрывается из вида, я, как последняя идиотка, тыгдычу прямо в сапогах на кухню и прилипаю к окну. Уперевшись лбом в стекло, смотрю как отъезжает его машина, а потом со всей дури стукают головой о раму.
Попытка поставить мозги на место проваливается.
Завтра. Он сказал «завтра». Значит, он мне напишет.
Предчувствие меня не обмануло. Не зря, появление Ильи принесло ощущение глобальных перемен. Мне кажется, сегодня изменилось что-то во мне самой.
Он сказал «завтра», и ровно до завтра я буду верить, что все будет хорошо.
Устало разматываю шарф, скидываю сапоги и снимаю пальто.
Душ принят полчаса назад, поэтому я могу просто завалиться спать. Ставлю дополнительный будильник на телефоне и замечаю, что у меня есть непрочитанное сообщение от Катьки.
Небось спрашивает, как все прошло.
Но в сообщении не вопрос, а ответ. Правда, непонятно на что.
«Я знаю, кто он!»
Может, перепутала чаты?
Ой, не до этого сейчас. Утром уточню. Все равно Катьке вечером звонить бесполезно: трубку возьмет Коршунов и посоветует маршрут по долгому эротическому путешествию. Меня уже один раз отправлял. Судя по тому, что путешествие грозило стать кругосветным, Катиной семейной жизни можно только посоветовать. Уж больно разнообразные пути Кирилл Дмитриевич открыл тогда передо мной. Про некоторые я даже и не слышала.
Точно.
Завтра. Все завтра.
Глава шестнадцатая
А утром, поднимаясь с постели, я не сразу врубаюсь, почему я ассоциирую себя со старухой Изергиль. Парой минут спустя, пробудившийся мозг ехидно напоминает, что перед активными физическими упражнениями неплохо бы делать разминку. А то морковку Ира захотела!
Ну, ладно, я получила столько морковки, что на ближайшее время мне гарантировано отличное зрение, отсутствие инсульта и, что там еще мама-медик рассказывала? Увеличивает лактацию?
Ой, это не нужно!
Мамочка, что ж ты не предупреждала, что после приема большой морковки и с непривычки, болит абсолютно все? Господи, и как это я вчера демонстрировала такую растяжку? Я ж вообще негибкая! Охота пуще неволи, называется.
Это ж надо так стремиться на чл… Ой-ё!
Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что меры нужно принимать серьезные. Камуфляж должен быть максимальный! Почему я вчера ничего не чувствовала?
Засосы проявились даже там, где вчера на них и намека не было! Губы и не подумали сдуться, а на некоторых частях тела видны даже следы от лапищ Ильи! Кошмар!
Серьезно, он как будто после воздержания дорвался…
Мозг опять подает голос, хотя его никто не спрашивает. А сама-то? Одалиска, блин! Куртизанка престарелая! Что я вчера вытворяла! А позволяла что! В глаза людям смотреть стыдно! А Илья? Что он вообще обо мне подумает?
На первом свидании, чуть не отдалась на столе в чьем-то кабинете, да еще и обиделась, что не трахнули! Весь вечер пожирала глазами мужика! Согласилась пойти к незнакомцу в гости, который сразу сказал, зачем зовет! А потом разрешила вытворять с собой абсолютно все! Все дырки представила! Даже чай отказалась попить, потрахалась и побежала!
Твою мать! Да он мне в жизни больше не напишет!
Если только все его бабы не свалят из города, и ему совсем некому будет присунуть, он меня наберет. А что? Голодная, на все согласная…
А если позвонит или напишет, я со стыда сгорю. Вчера как затмение нашло.
И если вчера после того, как прошел угар от горячего секса, на меня накатили отупляющая усталость и эмоциональное отупение, то сегодня пришло осознание, что я натворила. М-да, мама меня точно по головке не погладила бы.
Вот я и присоединилась к клубу девчонок. Как они его называют? «НУДНПС»? «Не устояла и дала на первом свидании»? Только что Катя, что Даша за своими сокрушительными мужиками замужем. Катюха даже уже приступила к ксерокопированию, ее сын похож на отца, как будто он не от нее!
Если б не гель-лак, я бы сгрызла ногти.
Пока я неровной походкой перемещаюсь по кухне, организовывая себе завтрак, успеваю накрутить себя так, что плакать хочется.
От самобичевания меня отрывает телефонный звонок. Катя.
– Мать, ты чего не перезваниваешь? Я уж поняла, что вчера все пошло хорошо. Ну ты как? Ты в норме, или верховая езда тебе временно не доступна?
– Какая верховая езда, – не сразу вкуриваю я.
– Пилотку, говорю, тебе не порвали? – ржет она.
– Ну так… – мямлю я и стараюсь перевести тему. – Ты чего вчера писала-то?
– Я вчера домой приехала, поразмыслила и закручинилась. По всему выходило, что мы с Дашкой тебя толкали на сплошной авантюризм. А если бы он был маньяк?
Кошусь на свое отражение в зеркальце, перед которым крашусь по утрам на кухне. Как есть маньяк! Хочу закинуть ногу на ногу и морщусь.
– Ну и чего? Ты бросилась меня разыскивать с собаками, чтобы сообщить, что инструкция была неверной?
– Не-а, муж спросил, чего я кисну, ну я и говорю, мол, Ирка ушла на свидание с неизвестным типом. Судя по фотке, здоровый бородатый мужик, о котором мы знаем только имя и фамилию, да мало ли Илюш Волковых по матушке-России? А сколько из них в розыске?
От неожиданности я начинаю икать.
– А Кир и переспрашивает: «Как, как его зовут?». Ну, я повторила. Он порылся в телефонных фотках, показывает мне и спрашивает: «Похож?» Как я труханула, думала, он милицейские сводки открыл!
Тут и мне плохеет.
– А там чего? – севшим голосом спрашиваю я, не очень уверенная, стоит ли мне знать правду.
– А там он, тот, кто на фотке в приложении. Кир меня успокоил, что он-де мужика знает, и тот и правда Илья Волков.
А вот я не успокаиваюсь, а совсем наоборот. Это значит, Коршунов в курсе, что меня скорее всего его приятель сегодня ночью отпялил! Даже если без подробностей! У Кирилла Дмитриевича и мысли не может возникнуть, что мужик позовет бабу на свидание и ее не завалит! Капец!
– Говорит, нормальный мужик. Московский. Крупный бизнесмен и меценат. Он больше с Лютаевым общается, потому как друг Ящера. Но Кир не слышал, чтобы бабы на него жаловались. В последнее время менялись часто, но так-то он из командировки в командировку мотается, понятно, что у него в каждом городе интерес половой проявляется…
