– Выглядишь шикарно. Так бы и отодрал…
Да уж.
Жалкий взгляд, распухшие губы, размазанный макияж… На груди розовеют пятна от губ и пальцев. Я в одних чулках и подсыхающих каплях мужского семени. Прям самый секс.
Но у Влада, видимо, свой взгляд на женскую красоту.
– Хотя почему «бы»? Уже и еще буду.
Взлетев вверх, я ожидаемо верещу.
Я ни хрена не Дюймовочка, но этот питекантроп подхватывает меня на руки, будто я пушинка.
Привыкшая к менее габаритным любовникам, я в красках представляю, как мы сейчас рухнем, но ни фига. И пока я успокаиваю сердцебиение, меня уже несут, причём, несут, мастерски маневрируя, так как Сева с удовольствием нас сопровождает, упоенно путаясь в ногах Козырева.
И тут до меня доходит.
– Он все видел!
– Кто? – ни разу не напрягается Влад.
Судя по тону, он готов выступить с повторным «сеансом» хоть перед церковным хором.
– Сева! Мы нанесли коту травму!
– Я ему рыбки дам, и он все забудет, – успокаивает меня Козырев, укладывая на кровать.
Кажется, это спальня. Я оглядываюсь и поражаюсь, что вокруг пусто. То есть совсем. В комнате только кровать, ночник, стоящий на полу и кот, забравшийся на подоконник и сверкающий оттуда фосфоресцирующими глазами.
– А почему здесь больше нет мебели?
– А зачем? Я здесь сплю и занимаюсь сексом, – бормочет Влад, целуя меня в шею.
– Но кот…
– Он никому не скажет, – обещает Козырев, для острастки сжимая мою грудь.
Его руки становятся жаднее, тискают и мнут, а поцелуй становится все ниже, и вот уже язык рисует языческие восьмёрки на коже, а дыхание оседает на и без того растревоженных лепестках и будоражит трепещущую зону между бедер.
Кот продолжает созерцать это непотребство.
– Но… – хочу остановить я. Козырева,
Он отрывается от увлекательнейшего процесса и сурово на меня смотрит.
– Алла, давай ты просто будешь стонать, а я за это дам тебе беляшик.
Я натурально охреневаю.
Но прежде, чем я успеваю сказать все, что я думаю по поводу этого потрясающего гешефта, напряженный кончик языка раздвигает срамные губы и скользит между ними, ласково поглаживая, и я захлебываюсь собственным вздохом.
А Влад, видимо, решив, что нежностей достаточно, всасывает клитор в горячий рот, и меня выгибает.
Так остро дёргает между ног, так становится сладко…
Жаркое марево выкидывает из головы все связные мысли.
Беляшик.
Я получу оргазм и беляшик.
И опять растолстею.
Глава 18. С праздником!
Козырев жесток.
Он изводит меня до хрипов.
Первый в моей жизни удачный куни грозит тем, что я превращусь в тефтельку.
Наверное, мои стоны сводят с ума соседей.
Мечусь по простыням и лепечу что-то сумбурное. То требую прекратить, то умоляю не останавливаться. Это невыносимо. Бессильно комкаю сбившееся покрывало, а Влад упивается моими криками, изредка поглаживая бедра, покрытые испариной.
Тяжёлый густой запах секса пропитывает все вокруг, и мне уже нет дела до кота.
Может, я уже кончила. Я не понимаю.
Может, даже несколько раз.
Пытка все длится, и к тому моменту, как Козырев поднимается надо мной, я уже просто желе, дрожащее и всхлипывающее.
Невозможно порочный Влад окидывает меня сумасшедшим взглядом и, как тряпочку, поворачивает на живот. Придавив всей массой, он проскальзывает в меня, а я могу уже только послушно и безвольно принимать с себя грубые толчки, иногда вздрагивая, когда очередная жгучая волна ударяет в складочки, а потом жаром откатывается в центр моего естества.
– Блядь, ты такая сладкая… Я забыл про резинку, – извиняется Козырев, прижимаясь губами к позвонкам на шее. – В следующий раз обязательно…
Какой следующий?
Мне бы этот пережить.
Я завтра же уйду в монастырь.
Но мой протест остается неозвученным, потому что я могу только мычать.
– Какой сочный голосок, – отвешивает сомнительный комплимент Влад.
Плохо помню, как он кончает, но вроде бы не в меня, хотя сейчас я бы и вякнуть не смогла. И как только меня оставляют в покое на пару минут, я выключаюсь.
Проваливаюсь в сон.
Просто в теплую черноту.
Мне даже ничего не снится. Организм получает такой перегруз, что обновление систем происходит на минимальных мощностях.
Просыпаюсь я от того, что меня будят.
Ну как будят…
Я лежу на боку, а два пальца хозяйничая разминают мою вспухшую дырочку.
– Дай поспать, – молю я. – Завтра на работу.
Игнорируя мое хныканье, Козырев сжимает свободной рукой сосок.
– Завтра выходной, – заверяет меня он и втискивается между скользких губок, каждое прикосновение к которым на грани сладости и болезненности.
Но в этот раз Влад меня щадит.
Больше не затягивает, и я счастливо засыпаю, как только он заливает мое бедро спермой.
Окончательно я прихожу в себя, когда еще темно.
Крадучись выползаю из постели, стараясь даже не смотреть на мирно спящего рядом террориста, и бреду в ту самую, гостевую ванную.
Зря я свет включаю.
Из зеркала на меня смотрит чудовище.
Лохматое, с черными разводами под глазами, алыми губами. Засосы, которые покрывают мои ключицы, я даже в расчет не беру.
Сходила на корпоратив.
Забравшись под душ, я набираю в горсть прохладной воды и прижимаю к пылающей промежности. Чуть пошипев, я прихожу к выводу, что в качестве разового опыта, может, и ничего, но дольше одной ночи я не выдержу.
Или это Влад решил показать себя с лучшей стороны?
В любом случае, с меня точно хватит. И надолго.
Но кто бы меня спрашивал…
Пугая меня, открывается дверь в ванную, и появляется заспанный Козырев.
С эрекцией.
О нет…
Не интересуясь моим мнением, Влад забирается ко мне под струи и начинает тискать, под предлогом помощи в смывании засохшей на мне спермы. Я явно нравлюсь ему на ощупь. Видно, с каким наслаждением он мнет ягодицы, сжимает грудь, любуется проступающими и тающими розовыми следами от пальцев, трется о мою шею утренней щетиной, а об попку отвердевшим членом.
Когда Козырев надавливает мне на лопатки, вынуждая наклониться и упереться ладонями в стену, организм покорно выделяет смазку, потому что осознает, что сейчас его опять натянут. И лучше бы расслабиться и получить удовольствие, хотя тело мое абсолютно пресыщено ощущениями.
Я все же робко пытаюсь возразить:
– Может, не надо?
– Ну ты же хотела с презервативом, – объясняет Влад свои домогательства заботой о моих желаниях и тянется за коробочкой, что так меня возмутила вчера.
– Что? – я не вер своим ушам.
Я почти смирилась, но аргумент безусловно огонь!
Пока я торможу, Влад наконец натягивает резинку.
К моему ужасу, в этот раз Козырев проникает в меня почти без всякого труда.
Ну еще бы!
Всю ночь разнашивал!
– С Восьмым марта, Ал. Покатаемся?
Глава 19. Выходной на ипподроме
После захода в ванной Козырев относит обессиленную меня обратно в постель, я почти готова потерять сознание, но Влад неосторожно поглаживает меня по попе, и я воспринимаю это как угрозу.
Инстинкт самосохранения наконец поднимает голову, и я крою неутомимого ебаря-извращенца на все лады. Я так ругаюсь, что даже добиваюсь виноватого выражения лица.
– Ну прости, – просит он. – Просто ты такая узенькая, такая беспомощная на члене, и стонешь так охуительно, что будишь во мне зверя…
– Это не повод задрать меня насмерть! – закукливаясь в простынь, пылю я.
От мыслей о том, что у Козырева опять сейчас чего-то проснется, у меня волосы на затылке дыбом встают.
– Все, все… Застыдила. Я потерплю.
Вроде и успокаивает, и на совесть давит. Ну уж нет!
Совесть сдохла еще вчера и валяется где-то на кухне вместе с почившими трусиками.
Впрочем, Козырев отстает, и мне удается немного вздремнуть.
Когда я открываю глаза, за окном уже светло.
