чтобы мы раньше не целовались, верно?
— Да. — Его глаза встретились с моими, выражение его лица было непроницаемым. Прежде чем я смогла что-либо понять, он вышел из комнаты. Затем дверь гаража открылась, и он исчез.
Почему он поцеловал меня? И почему это выглядело так, будто он сожалеет об этом?
— Уф. — Я обхватила себя руками за талию, когда мой желудок скрутило.
Может быть, это были гормоны, может быть, это был стресс от неизвестности, может быть, это был кетчуп, но я бросилась в ванную, когда волна тошноты обрушилась на меня подобно цунами.
— Вот тебе и яйца, — простонала я, вынырнув после долгих тридцати минут в обнимку с унитазом.
Я взяла телефон с прикроватной тумбочки и вернулась на диван в гостиной, лежа на спине и просматривая электронную почту. Я печатала ответ своему боссу, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя моей матери.
— Привет, мам, — ответила я, стараясь придать своему голосу бодрость.
— Привет, Ева. — Позади нее послышался шум, и женщина заговорила по внутренней связи. Это был типичный саундтрек к маминым звонкам.
— Где ты?
— В Атланте, примерно на час. Затем ИАП (прим. ред.: Интернациональный Аэропорт Потленда). — Портленд.
До того, как я перешла в третий класс, я могла назвать каждый крупный город и трехбуквенную аббревиатуру его аэропорта. У нас дома была карта, и после каждого маминого звонка я бежала, чтобы точно определить, где она была и куда направлялась, проводя воображаемые линии между воображаемыми местами.
Многие из тех городов теперь не были такими воображаемыми.
Мама жила в Майами. По крайней мере, так было, когда мы разговаривали в последний раз. Это было четыре месяца назад, в мой день рождения. На этой неделе она пропустила свой обычный рождественский звонок.
— Завтра я приезжаю в Бозмен. Я только что разговаривала с Еленой, и она сказала, что ты там до Нового года.
Дерьмо. Спасибо, Елена.
— Эм… да.
— Мы все завтра ужинаем. — Это не вопрос и не приглашение, просто заявление.
— Хорошо. — Я планировала повидаться с папой, но, думаю, вместо этого пойду к нему пообедать.
— Тогда увидимся. — Она повесила трубку прежде, чем я успела попрощаться.
У меня снова скрутило живот, и я начала изучать потолок, пока тошнота не прошла. Предоставьте Тобиасу покрасить потолок на тон светлее стен, и он сделает это. Здесь нет простых белых потолков.
Мой телефон снова зазвонил, и я прижала его к уху, уже зная, что это Елена.
— Да, она звонила мне. Да, я приду к ужину.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Ты должна быть буфером.
— Хорошо. — Я всю свою жизнь была буфером между Еленой и мамой. — Хочешь, я что-нибудь принесу?
— Вино.
Вино, которое я не стану пить.
— Поняла. Что-нибудь еще?
— Нет. Ты можешь поверить, что она просто звонит и ожидает, что мы бросим все, чтобы соответствовать ее расписанию?
— Это мама. — Меня это не злило так, как Елену.
— Я не скажу папе, что она здесь.
— Меня это устраивает. — Это только расстроило бы его, и мама улетела бы следующим рейсом.
Она редко приезжала в Монтану. Еще реже оставалась тут дольше двадцати четырех часов.
Мама была пилотом коммерческой авиакомпании. Она заслужила свои крылья, и ничто не могло помешать ей взлететь в небо, даже муж и две маленькие девочки. Всю мою жизнь она путешествовала, оставив папу заботиться о Елене и обо мне.
В те моменты, когда мама брала отпуск и подолгу оставалась дома, я обычно просыпалась по ночам и слышала, как ссорятся мои родители. Именно из-за ее отсутствия их брак продлился так долго.
Если это вообще можно назвать браком. Они официально оформили свой развод после того, как я окончила среднюю школу, но списали друг друга со счетов за много лет до того, как были подписаны бумаги.
Елена питала много горечи по отношению к маме, в основном из-за папы. Он был женатым родителем-одиночкой. Он взваливал на свои плечи всю стирку после десятичасового рабочего дня. Он готовил еду и упаковывал ланчи. Он красил нам ногти и заплетал косички.
Папа был одновременно и отцом, и матерью.
Елена хотела настоящую мать не потому, что он в чем-то потерпел неудачу, а потому, что девочкам нужны мамы.
Может быть, причина, по которой это не беспокоило меня так, как ее, заключалась в том, что я знала, что мама проиграла бы по сравнению с папой. Он десять раз компенсировал ее недостатки.
И нам было лучше, только нам троим.
Моя рука легла на мой плоский живот.
— Мы разберемся с этим, не так ли?
Другого выбора не было. Когда я смотрела на своих родителей, тот, кому я стремилась подражать, была не моя мать.
Но ее доход означал дом без ипотеки и обучение в колледже. В некоторые из ее более длительных приездов, после одного или двух дней неловкости, мы привыкали к новому распорядку. Мама водила нас по магазинам и на ланч только для девочек.
Она не была плохим родителем. Она просто… отсутствовала.
Елена хотела, чтобы она изменилась, чего никогда бы не случилось. Я подозревала, что Елена не работала отчасти потому, что она очень беспокоилась о том, чтобы показать хоть какое-то сходство с мамой.
У дочерей Елены дома всегда были родители. У них была мать, посвященная в каждый аспект их жизни. Наша мама была пилотом, но Елена была матерью-вертолетом, парящим над девочками, пока они, наконец, не покинут дом.
Должна же быть золотая середина. Я смогу найти баланс, верно? Конечно, у меня не было мужа, который мог бы помочь. Это усложняет задачу. Но в глубине души я знала, что смогу найти золотую середину. Я могла бы добиться успеха в карьере, как мама. И стать матерью, которую заслуживает этот ребенок.
В данный момент логистика ускользала от меня, но было время все спланировать. На данный момент у меня была неделя.
Я буду буфером, миротворцем, на завтрашнем ужине, следящим за тем, чтобы мама и Елена не поссорились. Я заполню беседу вопросами о недавних поездках мамы и о том, как выглядит ее график на зиму.
Маме не удалось сбалансировать карьеру и семью. Но и то, и другое было достижимо, не так ли? Я могла бы быть матерью и делать карьеру, преуспевая и там, и там, верно?
Верно. Я закрыла глаза, сделав несколько долгих, глубоких вдохов.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и я подпрыгнула, чуть не упав с дивана. Я бы грохнулась на пол, если бы надо мной не стоял Тобиас, который подхватил меня, прежде чем
