«драматических ботаников», по-настоящему счастливыми.
Вот дерьмо. Как, черт возьми, мне выпутаться из этого? У меня есть замечательный ребенок, который любит драму, только что потерял отца и был вынужден переехать, и это могло бы сделать его жизнь лучше. У меня нет веской причины отказать. Я все равно не буду делать ничего в ближайшие несколько месяцев.
— Может, посмотрим, смогу ли я помочь?
— Ты серьезно? — спрашивает Себастьян.
— Абсолютно.
Бренна
— Надеюсь, ничего страшного, что я зашла, — говорит Девни с порога.
— Конечно, все в порядке, но разве ты не только сегодня вернулась со своей свадьбы?
Что это за семейка такая — заехать после аэропорта?
— Да, но… Мне нужно было отдохнуть от дома. Шон распаковывает вещи, разговаривая по телефону со своим агентом. Остин ворчит по поводу пропущенных школьных заданий, а я хотела вернуть вот это. Она протягивает блюдо для запеканки, которое я дала Джейкобу.
— Спасибо. Не хочешь зайти?
Она смотрит через мое плечо в дом, и я вижу нерешительность в ее глазах. Это был дом ее брата, и я вдруг чувствую себя виноватой за то, что предложила это. Прежде чем я успеваю заговорить, Девни улыбается и кивает.
— Я бы очень этого хотела.
Мы заходим внутрь, и ее улыбка расширяется.
— Ого, ты уже столько всего сделала. Выглядит потрясающе.
— Всего лишь немного краски.
Она поворачивается, ее глаза немного слезятся.
— Это прекрасно, и я очень рада это видеть.
Я тяжело вздыхаю. Я так хорошо понимаю горе.
— Прошло не так много времени с тех пор, как ты их потеряла.
Девни качает головой.
— В некоторые дни кажется, что прошли годы.
Я киваю.
— А в другие — как будто это было только вчера.
Она вытирает слезы и немного смеется.
— Прости, обычно я не слишком эмоциональна, но… Я узнала, что беременна во время нашего медового месяца, и… ну, я продолжаю плакать.
— О! Поздравляю!
— Ты знаешь, что ты первый человек, которому я об этом рассказала? — Девни удивленно спрашивает. — Я никому не говорила об этом ни слова, и вот я проболталась. Я почти задаюсь вопросом, не потому ли, что я… что ты находишься в доме, который был домом моего брата и невестки.
Не нужно быть психологом, чтобы понять, что ее появление здесь было связано с чем-то большим, чем блюдо для запеканки.
Она горько улыбается.
— Возможно, именно поэтому, хотя это и не было осознанной причиной.
— Иногда неосознанные причины движут нами больше, чем мы хотели бы признать.
— Говоришь как психотерапевт.
— Виновата.
Девни оглядывает комнату.
— Как вы, ребята, устроились в Шугарлоуф?
Такой сложный вопрос. Большинство людей думают, что хотят получить правдивый ответ, но это не так.
— Мы делаем все возможное, — говорю я, устраиваясь на диване, а Дев занимает место напротив меня.
— Думаю, это все, что мы можем сделать… — она смотрит на стол, где стоит фотография Люка. — Я не так уж хорошо его знала. Шон, наверное, знал его лучше всех, но… Мне очень жаль.
Я сдержанно вздыхаю.
— Я ценю это. У нас все действительно хорошо.
В большинстве случаев.
— Со мной тебе не нужно делать храброе лицо. Я знаю, что ты меня не знаешь, но обещаю, что здесь нет никакого осуждения. Я прошла через ад за последние несколько месяцев, и… Я никогда не буду такой, как раньше, да и как мы можем быть такими?
— Бывают дни, когда я в порядке. В другие — полный отстой.
— Как сегодня?
Я думаю обо всем, что произошло за последние двадцать четыре часа, и улыбаюсь.
— Сегодня все хорошо.
Она смотрит на меня с любопытством.
— Я рада.
Не знаю, что такого в Девни, но от нее исходят такие теплые флюиды. Примерно так же, как когда я познакомилась с Элли. Мы сразу нашли общий язык, и я была благодарна за дружбу. Как жена военного, большинство моих дружеских связей были мимолетными, потому что они были, а потом кто-то уезжал. Но с Девни и Элли я поняла, что существует возможность долгосрочной дружбы.
— Я тоже, — говорю я ей. — Джейкоб приходил как-то вечером. Он сейчас гуляет с Себастьяном.
— Мой шурин?
— Да.
Ее брови поднимаются, и она откидывается назад.
— Ну, я буду…
— Меня должно беспокоить, что он взял его на рыбалку?
— Нет! Нет, не так. Я знаю этих парней всю свою жизнь, и Джейкоб — отличный парень. Правда. Он милый и веселый, и я совсем не волнуюсь. Просто его так долго здесь не было, и мне приятно видеть, как он занимается в этом городе тем, что ему нравится — рыбалкой. А то, что он с твоим сыном, просто замечательно. Его мать была бы очень счастлива.
Я беспокоилась, что мой сын встречается с каким-то случайным парнем, а я слишком наивна, и ее слова развеяли мои опасения. Легко подумать, что этот город — из какого-то сборника сказок, где люди добры до безумия.
— Он упомянул, что потерял ее в детстве, — говорю я.
— Они все были такими. Коннор, муж Элли, был самым младшим и не очень хорошо это пережил, но из всех них, думаю, тяжелее всего это воспринял Деклан. Он был самым старшим и считал, что должен заботиться о них всех. Джейкоб был… другим. Не знаю, он как будто потерял часть себя, когда она умерла, и заменил ее сарказмом и ухмылкой.
— Я беспокоюсь о том, что мои дети тоже чувствуют, что не знают, кто они без отца.
Девни наклонилась вперед и положила свою руку на мою.
— У твоих детей есть ты, чтобы любить их во время всего этого.
Я сжимаю ее руку.
— Как и у твоего сына есть ты.
— Это совсем другой уровень драмы, но, да, у Остина есть я и Шон, которые его очень любят.
Остин — замечательный ребенок. Я провела с ним довольно много времени в школе. Он говорит о своих прежних родителях и о своих новых родителях с большим восхищением. Он любит Девни и рад, что она у него есть, но он также немного борется со своей потерей и с тем, что все это значит.
— И я думаю, что все, что мы можем сделать — это любить своих детей и помогать им справляться со своим горем.
Она смотрит на меня и, кажется, немного думает, прежде чем заговорить.
— Кто помогает тебе, Бренна? Я не хочу показаться грубой, но у меня есть плечо Шона. У твоих детей есть ты. У твоей свекрови — твой свекор. У меня
