ты вида крови боишься. Ты же медработник.
Я не отвечала на его колкости. Обильно полила стерильную марлю септиком и прижала к ране.
— Держи пока.
Он зашипел, но послушался, а я тем временем начала обрабатывать голову. Рана на голове не глубокая, но неприятная. С грудью дело обстояло гораздо хуже.
— Здесь, возможно, придется зашивать. Я не хирург, не возьмусь. Тебе нужно в больницу съездить.
— Просто забинтуй.
Наложив новые стерильные бинты, забинтовала, как он и просил. Его глаза закрывались. Не от потери крови, а от усталости. Так и не шевелясь, он повис на стуле.
— Хочешь что-нибудь? Может, воды? — я не такой жестокий человек, как он. Видя Виктора таким слабым и израненным, мне стало его жаль. Хоть он этого и не заслуживал, мои эмоции отзывались именно так.
Отрицательно покачал головой.
— Тебя проводить в спальню? Может, я скорую вызову?
— Давай кофе.
Меня настораживало его самочувствие. Хватит с меня уже мертвецов. Понимала, что рана не смертельная, но после всего увиденного было жутко.
Сделав по-быстрому эспрессо в кофемашине, поднесла ему чашку с горячим напитком. Наконец, он открыл и поднял на меня глаза.
— Вместе попьем, — указал на соседний стул.
Мой чай уже успел остыть, и тем не менее я отпила жадный глоток.
— Это тоже положено при твоей должности? — посмела спросить.
— Издержки профессии, — глядя в пол.
Просидели минут пять. К кофе он так и не притронулся. Мне становилось не по себе. Чего он от меня ждет?
Мазнул по мне черным взглядом, словно прочитав мои мысли.
— Много людей хотят убить тебя? — вновь задала вопрос.
— Достаточно.
— Почему?
— Пока я искал убийцу моего брата, пострадало много людей. Некоторые стояли на пути, а многие врали в глаза.
Я понимала, на что он намекает. Просто постаралась не придавать этому значения. Я по-прежнему не верила в то, что мой отец — убийца. Уверена, Виктор ошибается.
— Почему ты выбрал месть? Можно было забыться в чем-то другом, — поймала вопросительный взгляд. — Или в ком-то.
— Я не рассматривал другие варианты.
— Ты идешь дорогой заброшенной.
— Поясни.
— Этим ты ничего не добьешься. В твоих действиях нет смысла.
— Так смысл и заключается в том, что я отомщу за брата.
— Но ты не вернешь его. По-прежнему будешь одиноким.
Я замолкла, осознав, что сболтнула лишнего. Неизвестно, что у Виктора на уме и вдобавок к этому давлю на больное.
— Человек одинок. Рождается и умирает один. Все остальные — приходящее и уходящее. Иллюзии. Привязанности. Иногда попутчики, не больше.
— Не правда!
— Человек один! Всегда один. Это стоит понять.
Поднявшись, пошел на выход, указав на то, что разговор окончен. А я так и осталась сидеть с недопитым чаем и нетронутым кофе. Одна…
* * *
Вечером решила выйти на свежий воздух. После дождя воздух был влажный и прохладный. Самое то, чтобы усилить тоску по дому. Накинув на плечи все ту же рубашку Виктора, чтоб не замерзнуть, прошла к фонтану. Дом огромный. К чему это пижонство? На территории нет ни одного цветка. Только кустарники и камень вокруг. Лучше бы вместо этой безвкусицы облагородил свои владения.
У нас с папой далеко не такой особняк, но зато очень уютно. Мы ничего не стали менять после смерти мамы. Каждый цветок был посажен ее руками. Для нас это счастье — хранить и заботится о ее труде.
Решив прогуляться дальше по каменной плитке, пошла вглубь зарослей. На такой большой территории и никого нет. Это слишком тоскливо. Я понимаю, он занятой человек. Ему нет дела до семьи, нет дела до персонала. Две служанки без устали бегают по дому, сдувая пылинки. Но зачем тогда такое большое пространство? Неужели гордыня не позволила приобрести владения поменьше?
Сквозь тени деревьев и кустов виднелось небольшое сооружение. Подойдя ближе, обнаружила что-то вроде оранжереи, на пороге которой сидел Виктор.
Решив, что он меня не заметил, развернулась и быстрым шагом направилась в обратную сторону.
— Иди сюда!
И угораздило же меня попасться ему.
Подошла, запахнув рубашку. То ли от того, что вечерело, а может от страха, стало прохладно. Смотрел снизу вверх, питая каждый мой сантиметр. Мне и так неловко, что забрела куда не следовало, а еще он со своим осмотром.
— Пойдем покажешь, на что способна.
Вперед пропускать меня, он и не собирался. Все также обозначал, что это его территория и я здесь не гостья. Куда и за чем он меня ведет терялась в догадака. Что я должна показать? Гадать не стала лишь покорно шла чтоб не злить деспота.
Ступив внутрь, была изумлена. Никогда не видела подобной красоты. Вот где спрятались все цветы! Это действительно была настоящая оранжерея и немаленького размера. Все окутано красотой! Много зелени, много ярких и пестрых цветов, от маленьких до больших. Некоторые, вовсе извиваясь, уходили под потолок.
Я буквально кружилась в цветущем пространстве. Моему восторгу не было предела. Безумно люблю цветы, но я и подумать не могла, что может быть так чудесно.
— За мной иди.
Капли от дождя стекали по стеклянной крыше. Оранжерея еще не погрузилась в сумрак, но снизу вдоль дорожки уже виднелась подсветка.
— Почему ты прячешь такую красоту?
— Это не твое дело.
— Тогда за чем привел?
— За этим, — остановившись в центре, указывал на единственный стоящий стол. Шахматный стол.
— Ты хочешь, чтобы мы сыграли?
— Да.
Меня немного раздражала его немногословность. Почему никогда нельзя нормально сказать, что он конкретно от меня хочет? Все приходится додумывать самой.
Несмотря на Виктора, место было действительно очень приятным. Не знаю, имелось ли у меня право отказываться от игры или нет, я решила этого не делать. Без конца сидеть в комнате невозможно, а так хоть какое-то развлечение на вечер.
Конечно, любитель черного посадил меня к белым фигурам, и я сделала первый ход. Почему-то играть с ним оказалось гораздо сложнее, чем с Артуром. От воспоминаний в груди вновь все сжалось.
Виктор выглядел уверенно, умело. Ходил по доске, точно рассчитывая каждый шаг. Иногда даже казалось, будто он угадывал и мой, после чего следовала нелепая ухмылка.
Игра затягивалась и кого-то, кажется, пробило на беседу.
— О чем общались с Артуром за партией?
Его вопрос сбил меня с толку. Мне и так нелегко об этом вспоминать, а он словно нарочно напоминает. У меня только и хватило сил передернуть плечами. Виктору оказалось этого недостаточно.
— О чем общались⁉ — тон его стал требовательным.
— В основном о наркотиках.
— Ты обсуждала наркотики? — вопросительно приподнял бровь.
— Нет конечно!
