Понятия не имею, что все это значит. Но он выглядит так сексуально сегодня в белом тонком джемпере. Особенно с закатанными по локоть рукавами, открывающими его мускулистые загорелые руки. Чувствую волну возбуждения, когда вспоминаю, что эти руки делали со мной. Кажется, я подсела на его руки. И губы. И не только...
Мне нужно срочно что-то придумать.
Чтобы он захотел повтора.
19
НИКИТА
Откидываюсь на спинку кресла, закинув ноги в ботинках на письменный стол. Прижав мобильник к уху, слушаю доклад Чили об итогах его разведки среди самых низов города, куда он отправился сразу после дня рождения Максима, и до сих пор не выходил на связь.
— Я узнал, что на днях выходит из тюрьмы один тип, который не откажется поделиться интересной информацией, если его грамотно прикормить деньгами. Когда-то он имел дела с Гришей и знает его тайные схроны. Завтра приеду в офис, расскажу подробнее.
— Понял. Молодец. Работай дальше.
Чили говорит что-то еще, но я не могу сосредоточиться на словах, так как в мое сознание врываются образы Юли, обнаженной, стонущей подо мной, такой мягкой, нежной, берущей все, что я дам ей...
— Босс? Ты там? Ты слушаешь?
— Да, да, — откашливаюсь и сажусь ровно, убирая ноги со стола. Мне приходиться поправлять увеличившийся в джинсах член.
— Так что мне ему ответить?
— Кому?
— Чем ты там занимаешься? Я сказал, Кубинец хочет присоединиться ко мне. Ему скучно сидеть без дела.
— Нет! Ни в коем случае! Он привлекает к себе слишком много внимания! Работай один.
— Ладно.
— Подтверди!
— Работаю один.
Когда экран телефона гаснет, я продолжаю смотреть на него. Вот сейчас она точно что-нибудь напишет. Устроит драму. Но он так и остается темным.
Вздохнув, притягиваю к себе папку. Ненавижу бумажную работу, но это неизбежно. Некоторые дела слишком конфиденциальны, слишком грязны, чтобы поручить Юле разгребать эти бумажки. Часть всех досье клиентов хранится в сейфе в моем кабинете. Ради ее же безопасности она никогда не получит к ним доступ.
Ну вот опять!
Она! Она! Ей!
И как я смогу работать, если мои мысли постоянно возвращаются к ней?
Просидев весь день за столом с бумажками и на телефоне, выхожу чуть после шести вечера в коридор, мечтая поскорее принять душ и завалиться на диван с пивом. Я слышал, как уходил Илья. Юля, наверное, тоже ушла.
Как только вхожу в холл, резко застываю от увиденной картины. Верхний свет выключен, позволяя нескольким настольным лампам мягко рассеиваться по помещению. Юля стоит около своего стола спиной ко мне. На ней все та же белая футболка и кеды, в которых она была утром. Но вместо джинсов на ее бедрах болтается короткая юбочка. Не та кожаная, но не уступающая ей в развратности.
Юля снимает футболку через голову, явно не замечая моего присутствия, и вешает ее на спинку своего рабочего кресла, оставаясь стоять в красном бюстгальтере.
— Что ты делаешь?
Она вздрагивает от моего голоса, как будто не ожидала, что я все еще здесь. Интересно, как бы я прошел мимо нее? У нас, конечно, есть черный ход. Но это на экстренный случай!
— Переодеваюсь, — она берет с кресла черную полупрозрачную тряпочку и расправляет ее.
— Зачем?
— Девчонки из моей команды пригласили меня в бар после работы.
— В понедельник?
— Ну да. По выходным у нас обычно либо тренировки, либо игра, — на последнем слове она поворачивается ко мне лицом и меня словно пронзает током. Во рту пересыхает.
— Сосок, — хриплю я.
— Что, прости? — она вопросительно склоняет голову на бок.
— Твой сосок выпал из лифчика. Он торчит.
Она опускает голову вниз на несколько секунд. И что она там так долго разглядывает? Мне хватило одной десятой секунды, чтобы увидеть это!
— Ой! Я и не заметила! Спасибо! — ее звонкий голосок звучит так невинно.
Наблюдая за тем, как нежные хрупкие пальцы проходятся по соску и заправляют его обратно в лифчик, я чуть ли не падаю на колени.
Юля с невозмутимым видом продолжает расправлять блузку в своих руках и наконец начинает надевать ее через голову. Когда ее руки поднимаются, этот жест приподнимает и сближает ее груди. Мой член кричит о том, чтобы скользнуть между ними. Я делаю шаг вперед.
— Ты никуда не пойдешь в таком виде!
— Может для работы это и не подходящий наряд, но для бара самое то.
— Ты не пойдешь! — повторяю обманчиво спокойным голосом. В груди у меня все пылает. Как и в штанах.
— Почему нет? Рабочий день уже закончен и я, как свободная девушка, могу идти...
— Юля! — перебиваю ее, подходя к двери и проверяю, закрыта ли она. — Ты что, не заперла дверь?
— Зачем? Я же собираюсь уходить, — ее удивление так искренно.
— Ты стоишь тут полуголая, и кто-угодно может войти, — рычу на нее.
— Во-первых, вечером никто никогда не приходит. Во-вторых, я быстренько! — нараспев произносит она.
Вглядываюсь в окно сквозь жалюзи. Ну хотя бы она додумалась опустить их. Закрываю дверь на ключ и предусмотрительно кладу его себе в карман. Когда снова поворачиваюсь лицом к холлу, из меня выходит весь воздух, я пячусь назад и ударяюсь головой о дверь.
Юля теперь стоит спиной ко мне, низко наклонившись, выставляя на обозрение свою задницу, которую в таком положении юбка не скрывает вообще, и мне видно, что на ней надеты красные стринги.
— Что ты делаешь? — шумно сглатываю.
— Я же сказала, переодеваюсь! Разве не видно? — Юля ангельски хлопает на меня ресницами вполоборота, все еще нагнувшись, и одновременно снимая кеды. Затем она вставляет ножки в туфли на шпильке, еще более высокие и тонкие, чем те, что были на ней в «Усадьбе». Когда он постукивает каблуками по полу, видимо проверяя, удобно ли они сели, она с каждым ударом словно загоняет их мне в самое сердце.
— Ну все! Я готова! Хорошего вечера! — она одаривает меня очаровательной улыбкой и берет сумку со стола.
20
Отхожу к дивану и смотрю на то, как Юля, поставив кеды под стол, подходит к двери и пытается открыть ее, дергает ручку, но безуспешно. Кошусь краем глаза на диван, и в моей голове мелькает мысль о том, как, оказывается, предусмотрительна она была, когда в прошлом месяце пригласила клининговую компанию на полную уборку офиса, включая химчистку дивана. После всех тех отвязных вечеринок, которые мы устраивали с парнями здесь, это было отличным решением.
— Никит? — она поворачивается ко мне с непонимающим взглядом.
— Иди сюда! — хриплю, глядя на нее в упор.
— Зачем?
Расстегиваю молнию джинсов и спускаю их одним махом вместе с боксерами на бедра: — Вот зачем!
Делаю шаг назад и сажусь на стоящий позади меня диван, попутно доставая из кармана обертку, все еще гипнотизируя ее взглядом. Кажется, это работает, потому что она, медленно покачивая бедрами, приближается ко мне. Когда она переводит глаза на мой член, на который я трясущимися руками пытаюсь натянуть резинку, предполагаю, что, наверное, это все же не совсем мой взгляд манит ее ко мне.
Юля останавливается в шаге от меня.
— Садись! — рычу ей, указывая рукой на готовый к ней член. Она стоит передо мной на своих убийственных высоких каблуках и не торопится выполнять приказ.
— Садись! — с трудом сглатываю, чтобы прочистить горло.
Она одаривает меня улыбкой и тянет молнию на юбке. Та струится вниз по ее ногам и растекается лужицей у ее ног. Как и я.
Моя эрекция теперь неистово бушует, кровь кипит, сердце бешено стучит в груди. Я близок к самовозгоранию. Когда она тянется к туфлям, останавливаю ее еще один грубым приказом: — Туфли оставь!
Все так же с невинной улыбкой она кладет руку мне на плечо, забирается мне на колени, оттягивает стринги в сторону и начинает опускаться на меня. Завороженно смотрю как сантиметр за сантиметр исчезаю в ее теплой глубине.
У меня перехватывает дыхание от невероятного ощущения ее вокруг меня, такой готовой и влажной. Одной рукой зарываюсь в ее волосы, а другой обвиваю талию, утыкаясь лицом в ее шею. Моя грудь сжимается, когда я вдыхаю ее аромат. Когда она начинает двигаться вверх и вниз, закрываю глаза и прижимаю ее еще ближе.
