Алисе просто нравилось с ним говорить. О чем угодно. А о себе — приятнее вдвойне.
— А почему сейчас? А не сразу, после первого же раза?
— У всех по-разному, — пожал плечами Миша. — Тут как раз общая физическая форма сказывается. Есть те, кто после первого же раза встать с кровати не могут. А у тебя форма физическая хорошая, видишь, ноги только на третий день пощады попросили, — Миша улыбнулся. — Ты ванную горячую с морской солью сегодня прими, завтра будешь снова в строю.
— Хорошо, — Алиса ответно улыбнулась. — Так и сделаю.
— А потом, если будешь регулярно кататься — ноги привыкнут. Будешь летать и не уставать.
— Я не верю, что когда-нибудь смогу так же, как ты! — вдруг призналась Алиса в своем потаенном желании. — Вот ты летаешь, это просто необыкновенно красиво! А я так никогда не смогу.
Миша снова улыбнулся. У него удивительная улыбка. А еще Алиса вдруг обратила внимание, что борода скрыла наползающее на шею тату. Из всех рисунков на его теле видно лишь сложной формы то ли звезду, то ли снежинку на левой кисти.
— Обязательно сможешь! — уверенно ответил Михаил. — Если хочешь — непременно научишься! У тебя все данные для этого весь, и форма хорошая, и координированность.
Алиса слабо улыбнулась. Если бы все зависело только от ее желания… Мало ли чего она хочет…
— А по повод ног, знаешь еще что, кроме ванной с солью, можно сделать… — начал Миша, но его прервал телефонный звонок. Они бросили одновременные взгляды на телефон Алисы, лежащий на столе. Она не смогла сдержать недовольной гримасы. А выражения лица Михаила она не успела разглядеть, Миша резко обернулся и перехватил за локоть проходившую мимо официантку. Алиса еще успела услышать, пока принимала звонок: «Счет принеси, пожалуйста».
— Ну ты где там? — раздался в трубке недовольный голос Владимира. — За это время Змею Горынычу можно на все три башки шлемов накупить.
— Я уже возвращаюсь, — у Алисы не нашлось сил, чтобы ответить иначе. А ответ вышел сухой и короткий.
— Ну давай, — так же коротко ответил Владимир и отключился.
Когда Алиса положила телефон на стол, им уже принесли счет.
Больше они не сказали в кафе друг другу ни слова. Заговорили они только уже снаружи. На улочках толпа заметно поредела — люди расходились по номерам отелей, по кафе и ресторанам или даже клубам — были тут и ночные клубы.
— Я провожу тебя до гостиницы, — как-то неловко произнес вдруг Миша.
— Не надо, — так же неловко ответила Алиса. Ей нужно было это время в одиночестве, чтобы прийти в себя. Стереть с лица идиотскую мечтательную улыбку. Вернуться к той себе, прежней — к которой совершенно не хотелось возвращаться. Но выбора у нее нет.
— Хорошо, — не стал спорить Михаил. — Держи, — вручил ей коробку со шлемом. — До завтра, Алис.
— До завтра, Миша.
Самым неуместным в этой ситуации было захлестнувшее ее вдруг желание податься вперед и коснуться губами щеки. И проверить — насколько колючая его борода. Вместо этого Алиса резко развернулась и быстро пошла в сторону своей гостиницы.
***
— Ну что, поедем сегодня наверх?
— На самый-самый верх? — Алиса задрала голову.
— Именно туда.
Она повернула лицо к Михаилу. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
— Поехали!
Ехать в кабинке фуникулера оказалось нестрашно — страшно было садиться в двигающуюся кабинку. Если бы еще надо было сноуборд пристраивать — Алиса бы точно не успела. А вот Миша в одно движение сунул обе доски в специальный отсек для снаряжения снаружи кабинки и даже успел Алису за локоть придержать, когда она на входе споткнулась. А потом она снова прилипла к стеклу кабинки и смотрела. Чем выше они поднимались, тем удивительнее открывались виды. Если горы завораживали Алису, когда она смотрела на них снизу, то сейчас, поднимаясь все выше и выше, не сравниваясь ними, но все же немного приближаясь — у нее просто захватывало дух. А когда она все-таки оторвалась от стекла и посмотрела на Мишу, по его глазам она увидела — он понимает. Он все понимает. И ее детский восторг, и то, как захватывает дух и не хватает слов. Понимает и даже, наверное, разделяет.
— Красиво, правда? — почему-то шепотом спросила Алиса, хотя в кабинке они были вдвоем.
— Красиво, — серьезно согласился Михаил. — Знаешь, когда видишь это каждый день, поневоле привыкаешь. Но… В общем, спасибо, что напомнила. Смотри, — он подвинулся почти вплотную к Алисе, — вон там, там, видишь? Про эту вершину есть интересная местная легенда — про трех братьев и сестру.
Алиса слушала легенду, а сама гадала — коснется ли ее Мишина рука, когда он, сидя так близко, активно жестикулировал. Алиса каталась уже довольно уверенно, и теперь Михаил не прикасался к ней столько, сколько в первые занятия. Алиса об это сожалела.
***
Ее восторг резко померк, когда они выгрузились из фуникулера и подошли к началу линии спуска. Точнее, одной из трасс, что прорезали вершину. Гостиничный комплекс, кафе, рестораны, прокаты, все, что было у основания горы — все это казалось отсюда не больше, чем россыпь спичечных коробков.
— Миша…
— Что?
— Кажется, я боюсь высоты…
Он рассмеялся. А потом внимательнее посмотрел в ее лицо — и стал серьезным.
— Так. Не паникуй.
— Миша… — Алиса его не слушала. Она смотрела туда — вперед и вниз. — А мы что… вот прямо туда… вниз… сами?..
— Конечно, сами. Ножками, ножками.
— Нет, я не смогу.
— Да ну, Алиса, престань.
Вместо ответа Алиса вдруг шагнула к Михаилу и прижалась к нему.
— Я не смогу! Мне страшно.
Она и в самом деле испугалась. Миша обнял ее за спину и почувствовал дрожь. Он на несколько секунд прикрыл глаза и попытался вспомнить свой первый спуск с вершины. И не смог. И что такое чувство страха и беспомощности — он не знал. Но сам факт того, что Алисе страшно — он понимал. Тихонько погладил по спине, по плечу.
— Алис, не бойся.
