имеется кольцо. На правой — замужем, на левой — разведена. И начинают петь, что ты и так знаешь: замужней говорят о злюке-свекрови, а разведенке о разлучнице-стерве, да советы дают, как мужика вернуть в семью. А я человека насквозь вижу. Вот ты будешь жить долго. До правнуков, правда, не дотянешь, но Ромалу замуж выдашь. И смысл твоей жизни в этой черноглазой девчонке заключен, потому что не будет у тебя никого больше, ради кого стоит жить. А Ромала будет знать тебя матерью, так как ее собственная очень скоро предстанет перед нашим Создателем.
Полина Яковлевна с каждым словом, произнесенным цыганкой, всё больше мрачнела. Наконец, не выдержала, подскочила, да Ромалу-малышку отвернула от прабабки:
— Чего раскаркалась? — крикнула она, и новорожденная от ее резкого крика заплакала.
Цыганка выпрямилась и смерила зоркими глазами женщину, которая укачивала на руках ребенка. Полине Яковлевне стало неловко от этого взгляда. Она чувствовала его на себе, как руку. Но слова слетали с губ помимо воли:
— С чего Свете умирать? Молода, здорова, только матерью стала. Попридержи язык, Ромала! Задурили голову бедной девочке своим Богом. Нет Его! Природа нас создала!
Старуха хмыкнула:
— Ты еще скажи, что мы от обезьян произошли.
Женщина покраснела и не могла справиться со своими эмоциями.
— И что с того? — крикнула она.
Ромала пожала плечами, ухмыльнулась и направилась к двери. Она открыла ее, но на пороге остановилась и, не оборачиваясь, обронила, как бы невзначай:
— Ничего, конечно. Да только, как ни крути, а на всё воля Божья. И, к несчастью, в твоей жизни наступит такой день, когда ты сама переступишь порог церкви с верой и надеждой на милость Его, так как больше надеяться тебе будет не на кого. И Он услышит тебя, и поможет.
С этими словами она закрыла за собой дверь, оставив Полину Яковлевну в полном негодовании. Это был их первый и последний разговор.
Село гудело: Филимонова выдает дочь за цыгана! Сладострастные сплетницы передавали из уст в уста эту животрепещущую весть. Одни злорадствовали, другие презрительно поджимали губы, третьи жалели Полину Яковлевну — не было только равнодушных. Мать невесты сняла с книжки все отложенные на свадьбу деньги. Сумма оказалась сказочной — почти две тысячи рублей, и свадьбу она закатила шикарную, хотя Света с Яшей хотели всё устроить скромно.
— Ты у меня одна, и я мечтала о твоей свадьбе, — отрезала мать, и молодым пришлось покориться.
На торжество приехали все родственники, как со стороны невесты, так и со стороны жениха. Апрель улыбался теплой солнечной погодой. Света в белом платье скромного фасона светилась от счастья. Яша был затянут в дорогой черный костюм. Полина Яковлевна смотрела на дочь с зятем, и ей они казались почему-то белым и черным лебедями. Фату, как символ невинности, Света надевать не стала. Свои белокурые волосы она украсила белыми цветами. Невеста была такой светлой, прозрачной, лучилась солнцем, в то время как Яша смотрелся черной тенью подле нее. У Полины Яковлевны болело сердце: несмотря на то, что всё уже было сделано и изменить что-либо было невозможно, она всё-таки считала, что дочь сделала неправильный выбор. Но не говорить же об этом на свадьбе! Поэтому Полина Яковлевна, поднимая стопку за молодых и кладя конверт с деньгами на блюдо, желала им долгих лет счастья и любви.
Гости пили, ели, плясали, пели под гармонь, а за столом два человека сидели с каменными лицами, и лишь временами поглядывали на счастливых молодоженов. Но в их глазах сквозила какая-то затаенная тоска, глодавшая душу, будто кто-то стоял за спиной и нашептывал: «Быть беде». Это были старуха Ромала и новоявленная теща. Наверное, матери и старой цыганке-предсказательнице было видней…
Глава 10.
Яша и Света с малышкой Ромалой остались жить в городе. Приезжали на два дня пару раз в месяц. Мать смотрела на дочь и радовалась за нее: Света цвела, как роза. Она действительно была счастлива, а что еще нужно матери? Денег у нее молодые не просили. В начале лета Яша позаботился о дровах и угле для тещи. Огород посадили тоже дочь с зятем — бабушку оставили с внучкой. А в середине июня Света совсем перебралась к матери.
— Им нужен свежий воздух и витамины, — заявил зять, кивнув в сторону жены и дочери, — да и вам будет веселей.
Черной тенью мелькнула мысль в голове Полины Яковлевны: хочет избавиться от любимой женушки и малышки-дочери!
Яша уехал, но через три дня вернулся обратно на машине, забитой разными продуктами. И все дни, проведенные с семьей, он не спускал влюбленных глаз с жены и не жалел времени для дочери. Как ни пыталась Полина Яковлевна, а всё же не смогла вспомнить, чтобы ее бывший муж когда-нибудь вел себя подобным образом.
В один из дней молодые, оставив Ромалу с бабушкой, ушли вечером на ту самую заброшенную дедовскую пасеку. Теща смотрела на их удаляющиеся фигуры и вдруг поняла, что сегодня год, как познакомились супруги. Они пошли туда, где были по-настоящему счастливы, где вкусили запретный плод любви. И ей впервые за всё время захотелось, чтобы пара сохранила и пронесла через всю жизнь эту любовь. Чтоб Яша всегда любил свою жену, и она для него была бы светом в жизни.
Полина Яковлевна наконец-то приняла Яшу в свое сердце. Она видела, что из всех молодых супругов, которых женщина знала, цыган — лучший. Не пьет, не курит, не грубит, заботится о своей семье, обожает дочку, хорошо зарабатывает и не забывает о теще. Не было холодильника, так он привез ей новенький «Саратов», да еще дрова, уголь. Перечислять можно долго, но есть ли в этом смысл? Она просто видела, что другие мужья-отцы забывают о своих семьях и уходят в загулы. А Яша со Светой всё делают вместе — даже вон, все половики в доме выстирали. Но самое главное было не это. Яша любил Свету. Полина Яковлевна видела, как цыган, не подозревая, что за ним наблюдают, смотрел на жену. В такие моменты в черных ясных глазах жила такая безбрежная нежность, что сердце матери успокаивалось: ее дочь любима.
Всё лето Света с Ромалочкой прожили в деревне. Яша сновал, как челнок, по изученному маршруту город-село-город. О своей работе парень
