тут же сама открыла дверцу и достала из нее чашки, — Чай или кофе? — почти ровно спросила, по-прежнему не глядя на мужчину. Он был где-то там, за моей спиной. Я слышала его шумное дыхание, ощущала давящую ауру, но не видела, и от этого было чуточку легче взять себя в руки после случившегося.
— Чай, обычный черный. Если есть. Без сахара.
— Да-да, конечно, — мысленно отправила «спасибо» Карише, которая только утром заварила свежую заварку. Она же и подарила мне красивый заварник, мотивируя это тем, что только самоубийцы пьют пакетированный чай. Я ее не понимала. Были весьма приличные марки чая в пакетиках, в которых была не пыль, а действительно хорошая заварка. Но почему-то именно сейчас, четко осознавая положение Вавилова, я решила, что он не станет такое пить.
Налила заварку в кружку, затем кипяток и, быстро развернувшись, шагнула к кухонному столу. Глеб уже сидел за ним.
— Сейчас, я это все уберу, — начала быстро хватать разбросанные на столе пакетики с разноцветным бисером и стразами и беспорядочно закидывать их в свой чемоданчик.
Все сложив, я поставила чемодан на подоконник, захлопнула ноутбук и чуть его отодвинула. Затем сняла крышку с металлической коробки Рафаэлло, в нее я всегда насыпала сладости.
— Вот, угощайся, — тихо произнесла, все еще не поднимая взгляда на мужчину. Быстро налила себе кофе и наконец-то села за стол.
Мы так и сидели, каждый игнорировал свою кружку с горячим напитком и молчал. Первым тишину нарушил Глеб:
— Давно ты этим занимаешься?
Я не поняла, о чем он, и поэтому все же подняла голову: в руках у мужчины была Панда, которую я почему-то не заметила и не убрала. Сам же Глеб смотрел на меня с интересом, чуть прищурившись.
— На заказ — почти год, — сглотнула и попыталась улыбнуться. — Как только закрыла сессию в прошлом году, сразу начала вышивать другим. А так, — чуть передернула плечами, — класса с девятого, наверное. Или восьмого, точно не помню. Бабушка любила вышивать иконы бисером, и я…
Мужчина приподнял брови, и я замолчала. Зачем ему это все?
— Прости, — неосознанно шепнула в сотый раз за сегодня.
Да что же это такое? Еще совсем недавно у меня был боевой настрой, а теперь… Я расклеилась и двух слов, не смутившись, связать не могла.
— То есть ты этим зарабатываешь? — его голос звучал вкрадчиво, но нотки удивления мужчина скрыть не смог, хотя и пытался. Я кивнула, не разрывая нашего зрительного контакта, и Глеб улыбнулся. — Тебе подходит.
— Что, прости?
— Что-то такое... Необычное. — Он мотнул головой и все же сделал глоток чая. — К врачу мы опоздали, — подытожил он тут же.
— Я же сказала…
— Ты могла предупредить вчера.
— Я… Я… — обхватила крепче кружку с кофе и, на мгновение прикрыв глаза, резко выбросила: — Ты тоже мог предупредить заранее. Три дня назад, например, — холодно, насколько только могла, ответила ему.
Тут же поймав на себе довольный взгляд Вавилова, я удивилась.
— Засчитано, Леся, — мягко произнёс он и, облокотившись на стол, подался вперёд, ближе ко мне. — Но к врачу мы все равно пойдем. Во сколько просыпается твоя дочь?
— Мариша проспит ещё где-то час.
Глеб постучал пальцами по столу — было понято, что он что-то обдумывал.
— После обеда сегодня я уже не могу. Значит, завтра. Решай, Олеся, утром или вечером?
— Вечером, — машинально ответила я. Хотя Карина завтра могла посидеть с Маришей как утром, так и вечером.
— Прекрасно. В машину, наверное, нужно какое-то специальное кресло? — Он выжидающе посмотрел на меня, а я на этот раз все же не удержалась и приоткрыла рот от удивления.
— Нет-нет, не надо. Завтра с Мариной сможет посидеть соседка, — быстро ответила, стараясь не думать о его предложении.
То есть он был не против поехать вместе с моим ребёнком?
— Хорошо. Тогда сейчас, раз так сложилось, мы с тобой наконец-то обо всем поговорим.
Ох, черт.
Я закивала как болванчик, понимая, что да. Наверное, разговор нам все же необходим, но я была к нему абсолютно не готова.
— Во-первых, как ты могла догадаться, тест подтвердил мое отцовство.
Интересно, как я могла догадаться, если я вообще не знала о том, что мы проводили тест? Наверное, когда брали кровь на отклонения, тогда же и для этой проверки. Но у меня и мыслей таких не было. Конечно же, сейчас я промолчала и серьезно кивнула. Мужчина и так, должно быть, считал меня легкомысленной дурочкой.
— Во-вторых, ты должна понимать, что я собираюсь участвовать в жизни ребёнка и он будет носить мою фамилию.
Я опять молча кивнула.
— Дальше, — Глеб тяжело вздохнул, — тебе нужно переехать. Ко мне. Конечно, не сразу, у нас еще есть время, — мужчина выразительно посмотрел на мой пока еще незаметный живот, — но мой сын будет расти рядом…
— Стоп! — не выдержала я и, вскрикнув, подскочила со стула. — Что значит переехать? Я живу тут, и мне нравится моя квартира. Она не съемная, если ты подумал…
— Я ничего не подумал. Я прекрасно знаю, что это квартира твоих родителей, — недовольно перебил он меня и зло посмотрел, меняясь на глазах, словно в один миг растерял все свое равнодушие и спокойствие. — Это мой ребёнок, Олеся. И если тебе так не хотелось менять свою жизнь, надо было молчать. Я не собираюсь скрываться от ответственности, как недоумок Артём.
Глеб произнёс имя Темы с такой злостью, словно они были знакомы и он ненавидел его всю свою жизнь.
— При чём тут это… — возразила я, сама не понимая, что конкретно хотела сказать.
— При том! — Мужчина резко поднялся из-за стола и, шагнув ко мне, взял меня за подбородок, чуть приподнимая голову. — Посмотри на меня. — Я вздрогнула от того, насколько угрожающе это прозвучало. — У каждого поступка есть своя цена. Я понятия не имею, зачем ты подсела тогда за мой столик в баре и на что конкретно ты рассчитывала, но обеспеченную жизнь ты себе устроила. В этом можешь быть уверена.
— Да ни на что я не рассчитывала, — промямлила, с трудом сдерживая слезы обиды.
— Когда-нибудь узнаем, Олеся. А пока будь хорошей девочкой. Не зли меня больше.
— Да ты…
