призвание, я только там и чувствую себя по настоящему нужным.
Сам того не подозревая, он озвучивает то, чего я и боялась. Ему легче, лучше не со мной. На работе. Не со мной!!!
Едва только двери открываются, выскакиваю из кабины лифта и бросаюсь по коридору прочь. К лестнице, чтобы спуститься вниз и убежать отсюда, как можно дальше.
— Вера, мы же так и не поговорили! — несется в спину голос мужа, но я не оборачиваюсь. Хоть и не поговорили, но я узнала гораздо больше, чем планировала. И других вопросов и тем попросту не осталось.
Жесткий, пронизывающий ветер хлещет в лицо. Воздух пропитан крошечными колючими льдинками, словно капли дождя застыли и заострились, и теперь врезаются в кожу, раня до боли.
Неудачное время я выбрала для прогулки. Раньше при такой погоде старалась как можно скорее оказаться дома, спрятаться и согреться, а теперь не могу заставить себя уйти с улицы. Который час уже брожу бесцельно, всматриваясь то в знакомые пейзажи, то в сереющее небо и ожидая непонятно чего.
Все предыдущие дни рассчитывала, что что-то переменится. Даже подсознательно. Несмотря на все мои обиды, хотела все вернуть. Привычную, размеренную жизнь, где, как мне казалось, царила любовь. Во всяком случае, я точно любила.
Шаг сбивается, и я останавливаюсь посреди тротуара, оглушенная внезапным осознанием. Любила? Вот так, в прошедшем времени? Ведь была уверена, что чувство, которое испытываю к мужу — оно навсегда. А сейчас злоба и обида как-то ослабевают, становятся куда менее ощутимыми. Но одновременно и то доброе, теплое, что я испытывала к Максиму, делается каким-то далеким, растворяется в холодном зимнем воздухе.
Будто замерзает что-то внутри… Думаю о человеке, который был для меня самым родным и близким, и с ужасом осознаю, что это все действительно происходит в прошедшем времени. Я именно в прошедшем времени говорю о своих чувствах к нему. Самой становится страшно, потому что оказываюсь к этому не готова. Подхожу к мосту, цепляясь руками за ледяную кованую ограду. И без того замерзшие пальцы сразу сводит, и холод, кажется, проникает под кожу. Задерживает движение крови, она тоже как будто замерзает и колет уже изнутри. До самого сердца.
Вода в реке темная-темная, кое-где у берегов уже стянута льдом. Некстати вспоминаю, как мы с Максом катались на катере, проезжали под этим самым мостом. Целовались на виду у всех, ничуть не стесняясь. Молодые, счастливые, влюбленные, знать не знающие, что однажды нашему счастью придет конец.
Сейчас катера уже не ходят, движение перекрыли до весны, но мне кажется, что она никогда не наступит. Будет царить бесконечный холод. В моей жизни — так точно.
Новый порыв ветра сдергивает капюшон, и летящие с неба снежинки начинают сыпать прямо на волосы. Макс терпеть не может шапки, и я столько раз ругалась с ним, когда вот так же снег покрывал его голову. Всегда страшно боялась, что простудится, пыталась стряхивать пушистые хлопья, и если не шапку, то хотя бы шарф на него натянуть. А он смеялся над моими усилиями и останавливал крепким, горячим поцелуем.
Подавляю вздох и гоню прочь воспоминания. Какой от них толк? Понятно, что не получится все забыть в одночасье, но выбора у меня все равно нет. Надо научиться жить без него. Привыкнуть к этому холоду.
— Девушка, что же вы стоите под таким снегопадом? Еще и без шапки. Простудитесь!
Даже не сразу понимаю, что незнакомый мужской голос обращается ко мне. Сейчас я меньше всего похожа на девушку. Душа опустошена, как у старухи, да и внешне наверняка выгляжу старше своих лет. Уставшая, невыспавшаяся, еще и замерзла до дрожи. Поворачиваюсь и вижу перед собой высокого седовласого мужчину. И улыбаюсь уголками губ. Ему явно за семьдесят, в этом все и дело. Тогда совсем не удивительно, что он обратился ко мне именно так.
Незнакомец хмурится, рассматривая меня.
— Вы хорошо себя чувствуете? Бледная совсем.
Это его не касается, но возражать нет ни сил, ни желания. Поэтому я лишь слегка пожимаю плечами.
— Просто немного замерзла. Сейчас сяду в троллейбус — и все пройдет.
Мой ответ его почему-то не устраивает. Он не только не уходит и не оставляет в покое, но наоборот, приближается, останавливаясь в паре метров от меня.
— Хотите выпить кофе? Здесь рядом есть чудесное местечко, где можно посидеть и согреться.
Я даже опешиваю слегка. Будь мужчина моложе, подумала бы, что заигрывает со мной, но в его возрасте ничего подобного, естественно, и быть не может. Тогда чем объяснить его внимание и это странное приглашение? Не настолько же я ужасно в самом деле выгляжу, чтобы первому встречному хотелось отогреть меня в ближайшем кафе!
— Спасибо, но нет. Мне уже нужно идти, — надеюсь, что это не звучит слишком грубо. В конце концов, он проявил ко мне человеческое участие, то самое, которого я не дождалась от мужа, уже за одно это можно быть благодарной. Делаю шаг в сторону, уверенная, что разговор окончен, но в этой самый момент меня накрывает такой слабостью, что темнеет в глазах. И последнее, что я помню: испуганное лицо бросившегося ко мне незнакомца.
Открываю глаза и вижу над собой белый потолок, покрытый паутинкой мелких трещин. Длинные металлические лампы светят слишком ярко, так что снова хочется зажмуриться. Голова слишком тяжелая, и я чувствую себя настолько уставшей, словно накануне занималась чем-то очень тяжелым. Кажется, что ноет каждая мышца.
Я беспомощно оглядываюсь, пытаясь понять, где нахожусь. И сразу же натыкаюсь на сосредоточенный, напряженный взгляд мужа.
Ну, конечно! Картинка в голове проясняется еще до того, как он начинает говорить. Вспоминаю и свою затянувшуюся прогулку, и участливого пожилого мужчину, и то, как потемнело в глазах. Выходит, я в больнице. Случайный прохожий вызвал скорую и…
— Из десятков отделений в городе меня привезли именно в твое? — улыбка выходит горькой. — Не самое приятное совпадение.
— Это не наша больница, — качает Макс головой. — Тебя отвезли во вторую, но дежурный оказался моим знакомым. Он и позвонил, вызвал меня. Сразу.
— Дурацкая врачебная солидарность, — с досадой проговариваю я. Жаль, что поступила сюда без сознания и не смогла сама сказать, надо ли кому-то сообщать о том, что случилось. Тогда Максиму точно не стали бы звонить: не позволила бы. Что бы со мной ни было, не хочется видеть его рядом. Ни как врача, ни, тем более, как мужа.
— Как ты себя чувствуешь? — на мою реплику
