более разговаривать. НИКОГДА!..»
Надо бы позвонить им всем, выяснить, в чем дело. Всем, кроме Юли, о чем беседовать с этой юной красоткой, я решительно не знал, не хотел, и пока не был готов.
— Алло, мамуль, ты мне звонила… Извини, были дела, на стройку ездил, а там проблемы со связью, — не моргнув глазом соврал я. — Случилось чего, мам?!
— Да, Саша, случилось… — голос родительницы был строгий и грустный. — Случилось то, что я больше не могу гордиться своим сыном…
— Мам… ну мам, прости, понимаю, я долго не приезжал, не звонил. Правда, дела были, кручусь как белка в колесе, вздохнуть некогда.
— Саш, мне, конечно, печально, что ты забываешь звонить матери, но поговорить я хотела совсем о другом.
— О чем?
— Саш, она ведь совсем молоденькая… девочка еще, почти школьница. Если честно, я вообще не понимаю, как ты мог с ней связаться…
Холодный кусище снега полетел прямо в рожу. Епть… Кажется, родительница каким-то образом узнала о том что я скоро стану папой. Интересно, какая сука просветила?
— Мама, прошу тебя, не вмешивайся в мои личные дела, — раздраженно прорычал я в трубку.
— Не могу не вмешиваться, Саш?! Она беременная, эта похожая на ангелочка девочка носит под сердцем твоего ребенка, и значит, МОЕГО внука!
Млять!!
— Как ты об этом узнала?! — мрачно уточнил я.
— Юля приходила ко мне, плакала, что ты не хочешь с ней разговаривать…
Вот же блядь белобрысая, и до мамы добралась… Сука, почувствовала мою слабину, поняла, что я не смогу причинить вред своему ребенку. Но черт, как хочется ее придушить, сдавить пальцы на хрупкой шейке и давить-давить, пока она не начнет задыхаться, шкрябая накладными ногтями кожу на моих руках.
— Это же наш ребенок, он Шувалов, она показала тест ДНК, ты понимаешь, наш… Вспомни, как папа хотел внуков. Каждый месяц подсылал меня к Миле спрашивать, не беременна ли она. Ты даже не представляешь себя, как мы с ним беспокоились, думали, может у тебя проблемы. Говорят, сейчас многие мужчины сталкиваются с трудностями в этой сфере.
— Мама, — раздраженно прервал ее я, — у меня все в порядке!
Даже чересчур, как бык-осеменитель, с первого раза, млять. Девочке стоит только рядом посидеть, и она уже беременная.
— Я уже объяснял тебе ситуацию, мы с Милой просто сначала решили пожить для себя, потом поняли, что поспешили с женитьбой, а не разводились из-за папиной болезни, не хотели вас расстраивать.
— Да не о Миле сейчас речь. Эта девочка, Юля, плачет, нервничает, не может тебе дозвониться, не знает, как поступить, даже об аборте думает. Саш, ты вообще, что собираешься делать!?
Застонал в трубку:
— Не знаю, мам, не знаю, но ребенка я, безусловно, не брошу на произвол судьбы.
— Это наш ребенок, он должен быть Шуваловым. Ты разве не понимаешь, Саш, я хочу его нянчить, хочу, чтобы у тебя наконец-то было все по — людски.
У меня и по — людски?! Какое там, у меня все через задницу, люблю одну сестру, а ребенка ждет другая.
— Сашенька, она ведь совсем девочка, милая такая, хрупкая, ласковая. Ты должен поступить правильно… как настоящий мужчина.
И мама туда же…
— Я не знаю, как правильно, мама… Я люблю совсем другую женщину.
— Саша! — потрясенно вскрикнула мама. — Как же так?! Как ты мог?!
— Более того, я люблю ее… — замолчал, заткнулся, зачем еще сильнее маму расстраивать. — Так получилось, мамуль, — угрюмо произнес я, — случайно получилось.
— Что значит случайно, Саш?! Тебе сколько лет?! Никогда не думала, что мой сын будет подлецом. Как понять, случайно получилось?! Знаешь… Мне, наверное, впервые в своей жизни стыдно за тебя. Пожалуй, хорошо, что твой отец не дожил до этого момента.
Больно, адски больно. Еще одна любимая женщина считает меня мерзавцем и гадом… Чуть схватившаяся корка, на кровавом месиве моей души, тут же разломалась, слезла, словно ее никогда не бывало. Опять внутри меня боль и кровища.
— Мам, не начинай, пожалуйста, и ты. Разве ты не понимаешь, мне и так хреново, думаешь, мне нравится чувствовать себя скотиной? У меня тоже есть честь и совесть… Душа тоже, какая-никакая имеется, и она болит, мама!
Кому ещё жаловаться, как не родной матери.
— Сыночек, — всхлипнула она в трубку мобильного телефона, — но как же эта девочка? Как же наш внук?!
— Мама, я сказал, что ребенка не брошу, а во всем остальном позволь мне, пожалуйста, разобраться самостоятельно.
* * *
Завел свой мотоцикл. Он довольно, предчувствуя скорую поездку, загудел, словно радуясь, что хозяин и о нем наконец-то вспомнил.
— Ну, здравствуй, дружочек, давненько я на тебе не катался.
По-хорошему продать бы его надо чертям собачьим, но у каждого мужчины есть свои слабости и свои дорогие сердцу игрушки. Помнится, мама до хрипоты выступала против моего увлечения гонками, конечно, любимый сыночек и вдруг такое опасное хобби. Только папа поддержал: «Хорошее мужское занятие сынок, только помни, побеждает вовсе не тот, кто рискует, все это ерунда, первым оказывается тот, кто умеет просчитывать возможности». А я облажался на всех фронтах, хренов счетовод. Все же в гонках проще, там только одна цель — добраться первым к финишу, в жизни все сложнее и более непредсказуемо. Казалось, вот оно счастье, ан, нет, в пути ты допустил ошибку, не смог сдержать свои гребаные первобытные инстинкты, и ребенка — внука, которого так хотел отец, — ждет не твоя любимая женщина, а ее белобрысая курва-сестра. Да, пожалуй, мама права — хорошо, что папа не дожил до этого момента, очень больно разочаровывать самых близких и любимых людей.
Ветер приятно холодил тело, но ехал я очень медленно, почти так же, как в то памятное байкерское свидание с Таней Лазаревой.
«— Я на этой штуке никуда не поеду! — произнесли вместе приветствия очаровательные женские губы.
Чертова рассудительная девочка-отличница.
— Маленькая трусишка, — очаровательно улыбнулся я.
— Хамовитый выпендрежник!
Невольно рассмеялся, поскольку сегодняшняя мисс Нахалка необыкновенно меня забавляла и волновала.
— Если я пообещаю ехать со скоростью не больше сорока км в час, поедешь?
— Не более двадцати километров в час, — стала торговаться девочка-отличница Таня Лазарева/
— Согласен! — тут же отреагировал я.
Чем, наверное, удивил и полностью обезоружил темноволосую красавицу, ведь она, скорее всего, думала, что я и дальше буду пытаться выпендриваться. Конечно, тащиться на таком мотоцикле со скоростью улитки более чем позорно для бывшего гонщика, но если ей так комфортнее, могу и потерпеть.
Таня даже растерялась от моей покладистости.
— Ты меня обманешь!
— Честное пионерское!
— Точно обманешь, и пионером, небось, не был, не до такой степени ты древний.
