минут мне надоедает сидеть в туалете, да и плакать уже не хочется. Вместо слёз приходит злость. Для меня это даже лучше. А по дороге к приёмной приходит ответ от Меркулова.
“Хорошо. Завтра поговорим”.
Выдыхаю. Слава богу.
Хватаю свои вещи, и никем не замеченная сбегаю из офиса. Сажусь в машину, жду когда она прогреется хоть немного. Но самое странное — я совершенно не хочу ехать домой. Мне страшно оставаться в одиночестве. Я боюсь собственных мыслей и тоски, которая накатывает на меня каждый раз, когда я захожу в отцовскую квартиру. Перебираю в голове всех знакомых, кому можно позвонить и предложить встретиться.
Можно позвонить Светланке, она наверно, уже освободилась с работы. Она работает библиотекарем, воспитывает десятилетнего сына и живёт одна. Или Кристине? А может, и той, и той, и предложить собраться посидеть, как в студенческие годы. Точно! Так и сделаю.
Отзваниваюсь девчонкам. Уговаривать никого не надо, они и сами рады встретиться. Договариваемся на шесть часов вечера у ресторана “Чёрные двери”. Как раз есть время доехать до него спокойно без суеты.
В этот ресторан мы ходим на каждой встрече. Это наша традиция. Во время студенчества мы любили здесь праздновать сдачу сессий. Так и повелось встречаться именно здесь. Позабыв домашние дела, проблемы и работу раз в месяц мы неслись сюда, чтобы потрещать, выпить пару бокалов коктейлей. Кристина обожала петь, а мы чтобы не бросать подругу скромно подвывали.
Эх, было время. Сейчас уже встречаться так часто не получается. Светланка вся в делах и заботах, воспитывает сына. Кристина — любительница путешествовать, её нечасто можно застать в городе. Ну а я была так погружена в создание идеальной семьи и мужа, что мне было не до встреч. Сейчас же с меня словно спали шоры, и я могу видеть мир во всей его красоте и возможностях.
В ресторан я приезжаю первой. ЗАнимаю наш любимый столик. Он идеально располагается в углу, откуда открывается отличный обзор на мини-сцену. И можно разговаривать спокойно даже на женские животрепещущие темы.
Первой подруливает Кристина. Я даже её не сразу узнаю. Волосы перекрасила в чёрный цвет, стройная, изящная леди. Замужество ей однозначно пошло на пользу.
— Ой, Кристина, тебя не узнать.
Обнимаемся, и она садится рядом. От её серьёзного лица и высокомерного взгляда становится немного не по себе. Но тут же губы расплываются в улыбке. И вот она та самая Кристина, которая обожает ржать как лошадь, не стесняясь никого. От её смеха и нас пробивает всегда посмеяться.
— Бахтина, ты чего такая кислая сидишь? Коктейли заказала?
— Нет. Я же не знаю ваши вкусы в замужестве. Вдруг поменялись.
— Нет. Не поменялись. Ну ладно сама закажу.
Пока мы разбираемся с напитками, к столику уже семенит Светлана. А вот она нисколько не изменилась. Вся та же мамочка-мамочка. Беспокойный взгляд, всегда в заботах, отдыхать она совсем не умеет.
— Девочки, привет! Извините, что опоздала.
— Ты не опоздала. Всё нормально, — успокаиваю её.
— Хлестакова ещё раз извинишься, я тебя выпорю, — грозно хмурит брови Кристина. Она среди нас самая уверенная в себе, и всё время, сколько мы дружили в универе, пыталась привить нам любовь к себе.
— Ну, рассказывайте как ваши дела? — начинает Кристина.
— У меня всё как всегда: работа, дом, дом, работа. Ругаемся с Даней, совсем ничего делать не хочет, ни учиться, ни по дому помогать.
— Мужик тебе нужен Света, — уверенно заявляет Кристина.
— Где их взять?
— Ну там, где ты работаешь, они точно не водятся. Надо выезжать куда-нибудь на отдых. Там полно богатых мужиков.
— Ясно. Некогда мне по курортам шататься. Ну а у тебя как дела Настя? — переводит разговор на меня.
— У меня хорошо.
А что ещё ответить? Про мои проблемы с материнством они знают, и это запретная тема в нашем кругу.
— Как Бахтин твой там поживает? Подогнал бы уже СВетке мужика нормального.
— Бахтин? Да не знаю. Вроде хорошо. Сыном обзавёлся. Вот.
У девчонок раскрываются рты от изумления и они в один голос спрашивают:
— Ты родила? Когда?
— Не я.
— А кто?
— Девушка. На пять лет младше меня.
— Он тебе изменил? — охает Света. — Вот козёл!
— Давно уже. Я и не знала. А недавно заявил, раз я родить ему наследника не могу, то он решился рассказать мне про своего сына, которому уже два года.
— Это два год он тебе изменял? — по глазам вижу, что СВета готова Руслана растерзать. Тема измен для неё острая. Муж ушёл от неё к другой пять лет назад, а мы были свидетелями её слёз и депрессии после этого.
— Да ладно девчонки. Давайте не будем о нём. ДАвайте лучше выпьем за нашу встречу. Я по вам так соскучилась!
— Ну-ка, ну-ка. Нельзя сказать “А” и не сказать “Б”, — возмущается Кристина. — А ну, рассказывай.
Две пары глаз устремлены на меня в ожидании подробностей.
— О чём рассказывать? Я уже всё рассказала.
— И что ты всё ещё с Русланом? Простила? — шепчет Света.
— Нет. Ушла.
— И он отпустил?
— Ой, Свет. Не говори глупостей. Ну, конечно, отпустил. Не посадит же он её на цепь, — одёргивает подругу Кристина.
— Всё верно. Ушла. И работу сменила. Теперь я секретарь у Дениса Меркулова.
— А это кто? — переспрашивает Света.
— У Меркулова. Офигеть! — у Кристины загораются глаза. — Ну и как тебе?
— Скучно. Однообразно. Но я надеюсь получить у него повышение.
— Да я не про работу. Про Меркулова. Насколько я знаю он крепкий орешек. И орешки у него тоже ничего.
— Кристина! — ещё немного и Свету придётся приводить в чувство. — Ты же замужем Кристина. Как ты можешь говорить так о другом мужчине? Тем более, Насте не до того, чтобы флиртовать с другим. Она с мужем разошлась. Он предал её. А ведь такая пара была.
— Во-первых, если предал, значит, дебил. Променять нашу Настю на какую-то там шлюшку только дебил решится. Во-вторых, почему это я не могу говорить про орешки другого мужика? Я ведь не в монастырь ушла.
Пока девчонки пререкаются и спорят, я радуюсь, что могу помолчать. Откидываюсь на мягкую спинку стула и делаю большой глоток.
Именно этого мне так долго не хватало. Кристина и Света, как ангел и демон, которые шепчутся у меня в голове. И кто из них победит решать только мне.
— Кстати, а с кем изменил тебе Руслан? Ты знаешь её? — голос Кристины вырывает меня из размышлений.
— Ага. Дочь Меркулова.
Кристина начинает дико ржать. Мне совсем несмешно. Но у
