— Поговорим об этом в машине, — настаивал он.
— Кто-то пытается меня убить.
Ярко-синие глаза Дикси затуманились. Она прикусила нижнюю губу, затем отвернулась, как будто смущенная секундной слабостью.
В глубине души Ченс боролся с собой. Пришлось напомнить себе снова, с кем имеет дело. Но до тех пор, пока она не в пикапе…
— Кто пытается убить тебя? Парни в автомобиле?
Дикси ничего не ответила, так как смотрела на улицу, пытаясь сдержать слезы.
— Сколько человек охотится за тобой? — Он не хотел, чтобы это прозвучало так резко. — Давай, садись. Нам нужно уезжать. Расскажешь все по дороге.
Было заметно, что Дикси колеблется, наконец, она уступила. Ругаясь про себя, Ченс сел за руль. Она говорила серьезно? Не в себе? Обманывала? Или все вместе?
Дикси наступила на подножку, чтобы влезть в салон, и удивленно ахнула, когда заметила на полу еще одного пассажира.
— Кто это?
— Собака.
— Это я вижу, — скорчила она рожицу Ченсу. — Какой породы?
— Чистопородная дворняжка. Как и я.
Дикси смерила детектива взглядом.
— Так же, как многие люди. Кусается?
— Только тех, кто достает ее хозяина.
— Будем считать, что меня предупредили, — слегка улыбнулась Дикси.
— Подвинься, Боригард, и дай сесть нашей гостье, — приказал Ченс и подтянул пса поближе, освободив для Дикси больше места.
— Ты назвал свою собаку Боригардом?
Настала очередь Ченса улыбнуться.
— Слово в слово процитировала своего папашу.
— Кто бы сомневался.
Боригард неохотно свернулся калачиком посередине сиденья. Дикси влезла, морща нос от запаха мокрой псины. Дворняжка обнюхала руку незнакомки, потом устроилась поудобнее и снова заснула.
— Запах мокрой шерсти — твой обычный одеколон? Держу пари, ты не часто ходишь на свидания, — поддразнила Дикси и захлопнула дверь пикапа.
Ченс завел двигатель, бурча себе под нос.
По крайней мере, они вернулись к привычным отношениям. Уже в двенадцать ее язычок был острый как бритва. Чертовка ни на минуту не давала Ченсу спуску. Впрочем, как и он ей.
Краем глаза Ченс поглядывал, как Дикси немного расслабилась, откинулась на сиденье и уставилась за окно на горы. Удивительно, но, оказывается, он скучал по дерзкой малышке. Эта мысль заставила Ченса покачать головой. Самое ужасное, что он не скучал по Ребекке, а ведь старшая сестра на самом деле была его первой любовью.
Объезжая город, Ченс вернулся к проблеме, которою предстояло решить: куда отвезти беглянку. Вернуться тем же путем, которым приехал? Это чревато столкновением с Джей Би Джеймисоном и с незнакомцем, вломившимся в его офис.
Преследователи Дикси, очевидно, знали о детективе Уокере и ожидали, что он вернется в свой офис в Таунсенде. Но зачем забрали кассету из автоответчика? Только чтобы найти Дикси или чтобы помешать ей что-то ему рассказать?
Последняя мысль задела чувствительную струнку.
Ченс приказал себе больше ни во что не ввязываться. Дикси нашлась, осталось только позвонить Боннеру. Его работа на этом закончится. Можно наслаждаться рождественскими праздниками, как он и намеревался.
— Я говорю серьезно, Ченс. Я уехала из Техаса, потому что кто-то пытается меня убить, — сказала она, не глядя на него.
— Что ты натворила в Техасе, чтобы кто-то захотел тебя прикончить? — спросил он полушутя.
Дикси взглянула на него с легкой улыбкой на восхитительных губах. Кто бы подумал, что младшая сестра Ребекки превратится в сногсшибательную женщину? Потрясающее сочетание огромных синих глаз, широкого, выразительно очерченного рта и высоких скул. Не говоря уже о копне темных волос, через которые пробивался льющийся в окна пикапа солнечный свет. На такое лицо невозможно не заглядеться!
— Что отец рассказал обо мне? — спросила Дикси.
Ченс чувствовал на себе взгляд больших синих глаз.
— Не очень много. Только то, что от тебя одно беспокойство. Похищала себя несколько раз, и сумма выкупа неуклонно повышалась с тех пор, как тебе исполнилось три.
— Это все? — спросила она.
— А было что-то еще?
Кто бы сомневался, иначе они бы не находились сейчас здесь.
— Разве тебе не любопытно, почему мой отец так стремится вернуть меня в Техас?
Да, черт возьми, даже очень. Ченс остановился на красный сигнал светофора и внимательно посмотрел на собеседницу.
— Мне платят не за любопытство.
Что было правдой, но Ченс знал и другое: интерес к жизни Дикси Боннер чреват крупными неприятностями.
— Слушай, ты отвезешь меня обратно к моему автомобилю…
— Не могу.
— Прости, не поняла?
Он встретил ее пристальный взгляд.
— Боннер нанял меня ради твоей безопасности. Любому ясно, что в своей машине ты рискуешь.
Лицо Дикси покраснело от гнева.
— Мне двадцать девять лет. Если ты попытаешься отвезти меня в Техас, я подам на тебя в суд за похищение.
— Ты не можешь иметь и то, и другое, — рассмеялся Ченс. — В самом деле полагаешь, что полицейские или федералы поверят насчет твоего похищения? Забыла о недавней попытке получить деньги с отца?.
Дикси уставилась на него.
— О чем ты говоришь?
— С Боннера потребовали миллион долларов выкупа. Извини, чуть не забыл, теперь сумма увеличилось до полутора миллионов.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Ченс смотрел на прекрасное лицо. Хотелось ей поверить. Действительно хотелось. Но тогда захочется верить любому слову, слетевшему с этих губ.
— Я говорю о тех парнях, — сказал он, заводясь. — Устроила настоящее шоу. Стоишь на фоне Замка, и два амбала подъезжают одновременно со мной. Ты умело от них отбиваешься. Признайся, что это так. Играете с отцом в свои дурацкие игры.
Она отвела взгляд.
— Слышала, что ты довольно хороший частный детектив.
Словосочетание «довольно хороший» раздражало, хотя он сам характеризовал себя почти так же.
Она повернулась к нему лицом и пронзила взглядом, словно лазерными лучами.
— Если считаешь это игрой, тогда ты — паршивый детектив, а в людях разбираешься еще хуже. Хотя о чем тут говорить, ты же работаешь на моего отца.
Ченс выругался. Связываться с Боннерами — все равно, что совать руки в осиное гнездо, надеясь, что тебя не ужалят.
Дикси потянулась к дверце пикапа, но Ченс оказался быстрее. Он перегнулся через пса и схватил ее за руку.
— Не знаю, что ты затеваешь, но со мной это не сработает. Итак, почему бы тебе не попытаться рассказать правду?
Даже если бы синие глаза не сверкнули с яростью, он бы почувствовал ее гнев кончиками пальцев.
