Двенадцать!
Я останавливаюсь перед винным магазином. Двенадцать. Как-то сразу легче стало. Возвращается уверенность.
Я тащу двенадцать бутылок «Пайпер хайдсик» в «Грейшес-Хоум» — хозяйственный магазин, два основных отделения которого, как ни странно, находятся друг против друга на Третьей авеню. Там есть все: от предметов роскоши по роскошным ценам до вещей повседневного обихода, также по роскошным ценам. Любая женщина может войти, купить десятидолларовую бутылку очистителя и затем выйти с модной хозяйственной сумкой и сознанием, что она неплохо провела время.
Я начинаю выгребать с полок рамки и мыло, но никак не соображу, где находится лавандовая вода и что это вообще такое. Смотрю на список. Как и другие женщины, на которых я работала, миссис N.. не задумываясь, употребляет заглавные буквы, но мне сейчас кажется, что эти два слова просто кричат! Словно сама ее жизнь зависит от ЛАВАНДОВОЙ ВОДЫ, или МОЛОКА, или ЭДАМСКОГО СЫРА.
Так и хочется заткнуть уши, но буквы поднимают свои головки, как в «Терминаторе-2», и вопят: ХЛОРОКС!!!
Я продолжаю прочесывать полки в поисках лавандовой воды и обнаруживаю, что фирма «Касвелл-Масси» производит только воду «Фризия», но она определенно хотела лаванду. «Крэбтри и Эвелин» выпускает лавандовые саше, но это совсем не то. «Роджер и Галлет» делает лавандовое мыло, а «Риго», как мне сообщили, «не занимается лавандой». Но тут, когда Грейер должен появиться и выкатиться из лимузина ровно через пять минут, я вижу на самой нижней полке, с другой стороны «Душистый туман». Лавандовый освежитель воздуха от «Тайме лимитед». Наверняка это то, что мне нужно. Единственное, что ближе всего по смыслу к лавандовой воде. Я возьму «туман». Двенадцать флаконов.
Няня!
Не пойму, почему у вас создалось впечатление, что вам разрешено беспокоить моего мужа.
Я поговорила с ним, и мы решили купить вам сотовый. Будем крайне благодарны, если впредь при каких-либо затруднениях вы станете звонить прямо мне.
Джастин из офиса мистера N. сообщит вам точное число приглашенных. Не помню, сколько их, но уж никак не двенадцать человек. Скорее около тридцати.
Пожалуйста, найдите сегодня время поменять то, что купили вчера, на ЛАВАНДОВУЮ ВОДУДЛЯ БЕЛЬЯ от Л'Осбитана. Нам нужна только одна бутылка, поскольку это отдушка и никак не годится для подарков.
— Привет, ма.
— Да?
— Я говорю с тобой по сотовому. Знаешь почему?
— Потому что ты теперь одна из них?
— Нет. Я настолько не одна из них, что мне нельзя даже дать самое простое поручение, например, купить лавандовую воду.
— Лавандовую что?
— Наливаешь ее в утюг, и взятые напрокат скатерти начинают пахнуть югом Франции.
— Полезная штука.
— И мне ткнули в нос этой водой, заставили почувствовать себя полной иди…
— Цветочек!
— Что?
— Не желаю слышать никаких жалоб от умнички-с-собственным-сотовым-телефоном.
— Ла-а-адно.
— Целую, до свидания.
Девушка с собственным сотовым звонит лучшей подруге Саре.
«Привет, вы позвонили Саре, порадуйте меня. Би-и-ип…»
— Эй, это я. В настоящий момент бреду по улице и говорю с тобой. Совсем как из поезда, с корабля и даже из косметического отдела «Барниз», потому что… у меня есть сотовый. Она дала мне сотовый! Видишь, не то что жалкие надбавки, которые ты получаешь как ассистент профессора! Пока!
Потом я звоню бабушке.
«Простите, меня нет дома, не могу поболтать с вами, но все равно расскажите что-нибудь захватывающее. Би-и-ип».
— Привет, о, c'ect moi[20]. Гуляю по улице и говорю с тобой по моему новехонькому сотовому. Остается заиметь бикини от Донны Каран, и можно покорять модные курорты! Йо-хо-о-о! Поболтаем позже! Удачи!
Еще один звонок домой, узнать, нет ли чего для меня.
— Алло? — отвечает голос моей соседки по комнате.
— Чарлин?
— Да.
— Просто хотела спросить, мне ничего не передавали?
— Абсолютно.
— Ладно, спасибо. Представляешь, я говорю по сотовому! Она подарила мне сотовый!
— И при этом предупредила, кому можно звонить? — неожиданно спрашивает Чарлин.
— Нет, а в чем дело?
Я лихорадочно роюсь в сумочке в поисках указаний миссис N.
— В том, что внеплановые звонки стоят семьдесят пять центов за минуту, а в телефонных счетах подробно расписаны все входящие и исходящие звонки, так что она будет точно знать, с кем ты говорила и во сколько это ей обойдется.
— Прости, нужно бежать…
И на этом мой короткий роман с сотовым безжалостно обрывается.
Миссис N. принимается названивать по двадцать раз на день, и все с новыми поручениями насчет вечеринки, которые я благополучно проваливаю одно за другим: покупаю подарочные пакеты не того цвета, не те ленты к ним, а заодно и сиреневую оберточную бумагу для подарков не того оттенка. И в довершение всего приобретаю карточки для приборов неверного размера.
Но при этом она упорно отказывается поговорить с Грейером, несмотря на его отчаянные мольбы, потому что, видите ли, «это его расстроит». А потом он плачет. Иногда, правда, она звонит именно ему, и тогда он жадно вслушивается, словно получая полную сводку с поля боя.
СРЕДА
Звонок… «воздействие на мозжечок»… Звонок… «может быть описано здесь как»… Звонок.
— Алло? — шепчу я, пряча голову под письменный стол.
— Няня?
— Да.
— Это миссис N.
— Э… видите ли… я на консультации…
— О… вот как. Но беда в том, няня, что бумажные полотенца, которые вы выбрали для гостевой ванной, не совпадают по цвету с туале…
Няня!
Я приеду к трем, чтобы отвезти Грейера к художнику. Пожалуйста, искупайте его, почистите зубы, оденьте в костюмчик, который я оставила на кровати, но постарайтесь, чтобы он его не помял. Отведите достаточно времени на подготовку, но не настолько, чтобы он успел выпачкаться. Может, стоит начать в 1.30.
Кроме того, на столе протоколы вчерашнего собрания Лиги Родителей на тему «Ты слушаешь, мамочка? — Живое общение и ваш дошкольник». Я выделила несколько абзацев. Обсудим ?
После художника мы едем в «Тиффани» выбирать подарок для отца Грейера.
Кому-то может показаться, что бельэтаж для обслуживания посетителей в «Тиффани» обставлен достаточным количеством стульев, чтобы разместить всех нас, так называемую обожающую публику. Однако неяркое освещение и свежие цветы мало помогают скрыть тот неприятный факт, что здесь толкается больше народу, чем в аэропорту Кеннеди в канун Рождества.
— Грейер, ты пачкаешь стены своими кроссовками. Немедленно прекрати, — говорю я.
