- Как погуляли? - спросила она тоном, который должен был соответствовать улыбке. - Нашли что-нибудь потрясающее?
- Не-а, - качая головой, недовольно пробормотала Джесси. - Все то же старье.
- Тоже неплохо. - Каролин осмелилась посмотреть в глаза Александру и тут же осознала свою ошибку.
Он стоял позади Джесси, и выражение его лица было открытым и беззащитным.
- Однако мы неплохо потрудились, вскопав добрую половину пляжа, - произнес он бодрым тоном, его глаза умоляли Каролин не насмехаться над девочкой. - Правда, малыш?
- Это точно! - согласилась Джесси и с легкостью переключилась на другое: - Мы просто умираем с голоду, да, Алекс?
Алекс засмеялся и кивнул в ответ.
По всему телу Каролин прошла волна судороги.
Это когда-нибудь кончится?…
- Вот и хорошо, - произнесла тем не менее вслух Каролин, несколько удивленная радостной нотой, прозвучавшей в ее голосе. - Не только вы двое трудились весь день. Я приготовила салат, большую тарелку маленьких сандвичей и взбила клубничный мусс на десерт. Пока я накрываю на стол, вы идете мыться.
Гулкая тишина нависла над домом.
Джесси уснула.
После бурного веселья, в которое пустились девочка и Алекс, когда закончился ужин, рисуя на ракушках странных животных и еще более странные рожицы, Каролин была бы счастлива вытянуть ноги в кресле и расслабиться на некоторое время перед сном, если бы не один отвлекающий и волнующий факт.
Александр прочно обосновался в ее любимом кресле, его ноги устроились на ее табуретке, а пальцы листали ее журналы.
Каролин не могла придумать, как выставить его из своего дома. Не вырывать же журнал у него из рук и не пытаться спустить его с лестницы - это просто выше ее физических возможностей. Не грубить же, прямо потребовав, чтобы он убирался куда угодно.
Сгустившаяся тишина в доме была готова вот-вот взорваться.
Когда он внезапно захлопнул журнал, на Каролин этот негромкий звук произвел эффект пушечного выстрела.
Она даже подпрыгнула в кресле.
Он вопросительно поднял брови.
- Я… э… Ты напугал меня, - объяснила она прерывающимся голосом.
С хмурым видом Александр поднялся, подошел и сел, прямой и решительный, на край бархатного кресла, в котором устроилась Каролин.
- Ты боишься меня? - спросил он голосом, полным скрытого гнева.
- Боюсь? Тебя? - Каролин покачала головой и залепетала дальше: - Нет, чего мне бояться?
Он поднес руку к ее лицу и погладил кончиками пальцев по щеке. Каролин отдернулась; в глазах Алекса полыхнул огонь.
- Я никогда не сделаю тебе зла. - Голос был мягок, но выдавал эмоции, кипевшие внутри Алекса.
Каролин наклонила голову, пряча глаза от его испытующего взора.
- Я знаю, - пробормотала она. - Извини, я просто… - Ее голос пропал, потерялся в пульсирующих ударах по всему телу, вызванных прикосновением его пальцев к щеке. - Александр. - Его имя почти неслышно сорвалось с ее дрожащих губ.
- Каро. - Ее имя донеслось до слуха Каролин, когда он коснулся ее щеки губами.
Все это опасно, твердила себе Каролин, но не могла удержаться, чтобы не повернуть голову и не дать ему найти ее губы своими.
И вот уже она, пораженная быстротой, с которой Алекс завладел ее губами, оказалась полностью в его власти.
Пламя страсти, которое всегда теплилось между ними, вспыхнуло с новой силой, и даже еще горячее и ярче.
Страхи, беспокойство и здравый смысл в одночасье оставили Каролин.
Все это не имеет значения. Ничего не имеет значения. Ничего, кроме этого мужчины, единственного мужчины, который может оживить ее, ее - женщину в полном расцвете сил и здоровья.
Каролин без всякого протеста позволила целовать себя - нет, она сама энергично искала его губы, интимную ласку его рук, незабываемые атаки его языка.
Она снова была юной, сочной и жаждущей обладать любимым мужчиной.
Кресло оказалось мало, чтобы уместить и его тело. Каролин почти беззвучно согласилась, когда он, прижимая ее к себе, соскользнул на ковер.
Пламя страсти безжалостно жгло ее изнутри. Обезумев от желания слиться с ним, она начала срывать с него одежду, моля, чтобы он сорвал одежду с нее.
Не было произнесено ни слова, да в них и не было нужды. Слова излишни, когда движения говорят лучше слов. Его руки гладили ее бедра, сжимали грудь, беззвучный призыв срывался с его жадных губ.
Алекс вошел в нее, пробив барьер тринадцатилетнего воздержания.
Каролин задохнулась от ощущения, что она вернулась в их самую первую ночь.
Вонзив свой клинок по самый эфес, Алекс замер и посмотрел на нее затуманенными смущением глазами.
- Каро? - Как только он произнес ее имя, смущение в его глазах сменилось пониманием и восхищением. - Прости меня, - сокрушенно произнес он. - Очевидно, ты очень давно не была с мужчиной. Я не хотел сделать тебе больно.
- Все в порядке, мне не больно, - поторопилась уверить она. - Это… это прекрасно.
- Правда? - прошептал Алекс, касаясь губами ее губ. - Мне это тоже кажется прекрасным, - выдохнул Алекс. - Как возвращение домой.
- Да. Да! - закричала она, выгибая бедра и требуя большего.
Алекс был сильным мужчиной, но и ему с трудом удавалось сдерживать напор ее чувств. Шепча ее имя, он осторожно двигался в эротическом танце любви.
Трение их напряженных тел словно создало внутри Каролин электрический заряд, который взорвался искрами, и она, не в силах более сдерживать радость, закричала вслух его имя:
- Александр!
- Каро! - одновременно с ней крикнул и он.
Совершенно лишившись сил, Каролин принимала как награду тело Александра, вдавливающее ее в ковер. Она с наслаждением ощущала, как жесткие волокна ковра вонзаются ей в спину.
Александр. Слезы хлынули из ее глаз при звуке его имени. Да, он сказал истинную правду: быть с ним, сливаться с ним в самых интимных объятиях равносильно радостному чувству возвращения домой.
Сдаться ему - возможно, ее ошибка, несомненно, ее ошибка, но она ничего не могла поделать с собой.
Она любила его. Она всегда любила его.
Алекс раскинулся на ковре, прикрыв одной рукой глаза. Он учащенно дышал, сердце колотилось, как молот, его тело еще продолжало жить любовью, слишком совершенной, чтобы быть реальной.
Но она реальна, и нет больше долгих лет разлуки.
Нет, признало ошибку прояснившееся сознание Алекса, на этот раз с Каро было еще лучше, чем раньше.
Но она обманула или предала его? Внезапная боль пронзила его сердце, разум и душу.
Алексу хотелось бежать от нее без оглядки, спрятаться, зализывать раны, горевать в безмолвном отчаянии.
Но он - сильный мужчина, а сильные мужчины не убегают без оглядки, они остаются и отстаивают свои права.
