Настя
Здесь лестничная площадка как во дворце. Не мрамор, но круто. Плитка итальянская, чистота идеальная. Пахнет изумительно. Полы, наверное, шампунем моют. Коллекционным.
Ребёнка нигде не видно. Чёрт, как её хоть зовут? В мозгу только Белка. Так её Владимир величал. Ну, пусть так. Это лучше, чем ничего.
- Белка! - зову тихо и прислушиваюсь. Где-то выше - шуршание и собачий приглушенный тявк.
От лифта - лестница небольшая. Последний этаж. Выше только крыша. Надеюсь, там всё замкнуто, но холодок по спине проходит. Бегу наверх. Там небольшая площадка. Дверь на замке. И прямо на полу сидит принцесса в парадном платье. Рядом с ней Цири, руки языком полирует. Смотрит преданно. Я чуть слезу не пустила - такими они мне несчастными показались.
- Эй, ты что? - присаживаюсь рядом. - Перестань. Всё будет хорошо.
Ребёнок тяжело вздыхает. По-старушечьи горестно. Кудри у Белки растрепались. - Папа тебя в обиду не даст.
- Это Володя не даст. А папа делает то, что скажет мама. Он ей во всём потакает, -объясняет терпеливо Белка.
Я что-то запуталась. Смотрю на неё с недоумением. Она снова вздыхает, а затем, затянув Цири на колени, улыбается лукаво.
- Володя мне не папа, а старший брат.
Опа. Вот это новости. И тут я чувствую, что глупо улыбаюсь, от уха до уха. Ну и семейка. Впору сериалы сочинять.
- А ты Володькина невеста? - бьёт меня по темечку ребёнок, и я затрудняюсь ответить на очень простой вопрос.
Честный ответ - «нет». Но статус «девушка на вечер» немного путает карты, поэтому я закатываю глаза, думаю, как бы поизящнее вывернуться и что -то такое забавное сказать.
- Вот вы где, - он подкрадывается сзади, как гепард. - На полу. Совсем с ума сошли. А ну поднялись быстро! - как бы мы жили без его властного голоса и команд?
- Мы тут бурю пережидаем, - не трогаюсь с места. Белка тоже не спешит старшего брата слушаться.
- Да всё уже, на дне бокала ваша буря. Угомонилась.
- Точно-точно? - интересуется ребёнок, прижимая к груди щенка. - Железно?
- Титаново. Или иридиево, - блещет знаниями Владимир. - Железо по сравнению с этими металлами - жевательная резинка.
- Ух ты, - восхищается ребёнок и лезет в телефон. Он у неё большой, как и положено дочери миллионера. Тьфу ты. Уже не дочери. Сестре. Как быстро меняется мир, когда его оккупирует достоверная информация.
- Настя, - протягивает Вован руку, и мне приходится подчиниться.
- А меня Изабель зовут, - представляется Вовина сестра, прячет телефон и, опираясь на вторую надёжную миллионерскую руку, тоже поднимается с пола. - Можно Бель или Белка. Щенок мой? - уточняет юное создание с очень деловым видом. Как они похожи, оказывается! Не внешне, а по повадкам. О, этот гордо выдвинутый вперёд подбородок! О, этот твёрдый взгляд. Кажется, что Белка даже ростом повыше стала.
- Твой, твой. Я привёл ряд очень веских аргументом. Маня согласилась.
- Маня - это маманя, - поясняет Белка. - А так-то её Алина зовут. Не вздумай звать тётей Алиной - убьёт и возненавидит. И не доживёшь ты ни до какой свадьбы, ясно?
- Ясно, - отвечаю, хотя мне ничего неясно. Проклянёт и венец безбрачия на меня навесит их прекрасная мамуля? Я пока и так замуж не собираюсь - у меня институт, летняя практика на носу, пятый курс впереди.
- Бель, ты иди, иди, Маня там готова покаяться и принять вас в свои щедрые материнские объятия, - подталкивает Орловский сестру, а меня плечом задерживает. Отлично у него получается, однако!
Белка перепрыгивает со ступеньки на ступеньку, Цири, виляя хвостиком, бежит за ней. Кажется, у них взаимопонимание. Щенку нравится. Девочке нравится. Но я бы всё равно понаблюдала несколько дней. Там ещё мадам Брошкина. От неё что угодно ожидать можно. Лучи поноса, например.
- Там в коридоре - пакет с едой, - кричу я вслед парочке. - И миска для Цири. Надо бы покормить и воды дать.
- Ага! - радуется Белка, а затем оборачивается. Глаза у неё хитренькие. - А вы если целоваться надумали, то недолго. А то застукают вас!
И разумное дитя скрывается за дверью.
- Хорошая идея, - бормочет мой миллионер и поворачивается ко мне.
13. Главное не заиграться
Активный щенок - это радость. Любознательный щенок -иногда головная боль. Но лучше иметь щенка, чем страдать головной болью в одиночестве.
Азы собаководства Настя Метёлкина
Настя
Моё сердце делает йок-йок. Большие ладони находят мои плечи.
Он близко, опасно близко. Так близко, что я перестаю видеть его глаза - лицо смазывается, остаются лишь ощущения.
Губы его почти касаются моих. Прикрыть глаза, что ли? Чтобы насладиться поцелуем, ощутить в полной мере его вкус и сумасшествинку. То, что это будет именно так, я почему-то не сомневаюсь. Уж не знаю, откуда у меня такая уверенность. А вдруг он целоваться не умеет?
- У меня деловое предложение, - выдыхает он мне в губы, я с трудом сдерживаю дрожь от невинного касания воздуха к пульсирующей коже. Мозг отказывается воспринимать информацию. Лежит плашмя, как грохнувшаяся оземь доска.
-А?.. - пытаюсь прийти в себя, но у меня получается на троечку с минусом. Рефлексы заторможены.
- Побудь ещё немного моей девушкой.
- Зачем? - о, да! Главное вовремя задать правильный, глубокомысленный вопрос, позволяющий прочитать уровень моего интеллекта. Нет бы согласиться!
- Собственно, я мог бы и не спрашивать, - Орловский чуть ослабляет хватку и отстраняется.
- Об этом уже разве что собаки на перекрёстках не брешут.
- О чём? - продолжаю я блистать непроходимой тупостью, но то, что происходит потом, быстро ставит мозг на место.
- Да вот об этом, - достаёт он свой смартфон и с непонятной мне улыбочкой-ухмылкой что-то там листает, тычет пальцем, а потом показывает мне.
- Охренеть! - то ли выдохнула, то ли простонала я.
- Вот и я об этом же, - приподнимает бровь этот гад. - Ну, так что?
- Хочу понимать мотивы твоих расчудесных предложений, - отвечаю ему дерзко. Бровями и я умею шевелить мастерски. Они у меня красивые, соболиные.
- Маму порадуем, - глаза у него смеются.
Его маму ещё что-то может радовать? Я что-то сомневаюсь, что наличие девушки может положительно на неё повлиять. Такие обычно яростно любят своих сыночков и впадают в истерики, как только какая-то там нищебродка приближается на километр. А вдруг обидит мальчика или миллиончик уведёт?
- Чью маму? - продолжаю я традицию идиотских вопросов. Медаль мне на грудь!
- Мою, конечно, - вздыхает Вован сокрушённо. Какой он вежливый и терпеливый! А сразу и не подумаешь. Особенно если вспомнить все его царские замашки и снобизм по колено!
- Соглашайся. Это будет... весело.
- Да я как-то и без твоей мамы не грущу. Признайся, что ты задумал?
- Театр, - пожимает он плечами. - Всю жизнь мечтал сыграть главную роль.
- Это называется обман, - я вроде как поучаю его.
- Вся жизнь - театр, а люди в нём - актёры, - цитирует Вова и пожимает плечами. - От обмана до правды - один шаг и несколько маленьких штришков. Нанеси их в другую сторону - рисунок изменится.
Что-то он слишком умное завернул. И пока я зависла, пытаясь понять всю глубину его высказывания, а ещё и подтекст выцарапать, мой миллионер, ещё раз вздохнув, берёт моё лицо в ладони и касается губами моих губ. Легко так, ненавязчиво. Как игривый щенок хвостом вильнул и ждёт, будут с ним играть или снова обманут, скажут, что очень заняты.
- Нет, не могу, - пугает меня Орловский, и я на один страшный миг представляю, что на самом деле ему противна, а он вынужден это делать против своей воли. И пока у меня что-то там обмирало в груди и катилось под плинтус, он поцеловал меня по-настоящему.
Жаркое неистовство. Бешеный напор. Мысли мои рассыпаются драже и остаются только ощущения. Я привстаю на цыпочки. Тянусь за его восхитительными губами, встречаю его язык, тянусь руками, чтобы обнять, притянуть покрепче, но он меня опережает -обхватывает запястья ладонями и сам тянет, подталкивая меня, заставляя войти в контакт, приблизиться.
