Он и тут верховодит. Руководит мною, как в танце. И мне это нравится, заводит до сбитого дыхания, до мурашек, что табунами несутся по коже с шашками наголо. В таких сражениях пленных не берут. После таких боёв остаётся лишь выжженная пустошь и голая земля.
- Ещё вчера хотел это сделать, - бормочет он, вжимаясь в меня каменным телом.
Его откровение такое искренне и человечное. Совсем не похоже на властного доминанта. Что-то внутри меня пищит радостно и готово растечься лужей. Я бы не хотела потом соскребать себя с асфальта, однако мысли и слова не имеют знака равенства. Вместо того, чтобы бежать подальше, я слышу свой голос:
- Ладно, зачёт. Пошли очаровывать твою маму. За результат не ручаюсь, последствия не предсказываю. Кто не спрятался - сам виноват.
- Пусть об этом беспокоится встречающая сторона, - лучезарно улыбается мой миллионер и, взяв меня за руку, тянет за собой.
Именно так выигрывают сражения великие полководцы. Без единого выстрела. Да и зачем стрелять? Достаточно одного поцелуя...
Владимир
У меня математический склад ума. Я мгновенно просчитываю разные варианты развития событий, выстраиваю логические цепочки, делаю грамотные, основанные на фактах, выводы.
Всю чертовщину, связанную с Метёлкиной, я могу классифицировать, как счастливое стечение обстоятельств, но вначале мама, а затем сестра намекнули на кое-что другое: Метёлкина в моей жизни появилась не просто так.
Мозг мгновенно прочертил вполне реальные трассы и взаимосвязи: такси-самолёт-опоздал-остался в живых; щенок-обоссал-носки-госзаказ; щенок-день рождения-мама-сейчас я всех порадую.
Настя. что-то вроде талисмана, ангела-хранителя. И, да простят меня воинствующие материалисты всего мира, я иногда верю в подобную чепуху. Пощупать руками нельзя, а оно есть. Хотя о чём это я. Настю очень даже можно и пощупать, и обнять, и погладить и. лучше не развивать направление моих мыслей в эту сторону. Потому что только благодаря им, я её поцеловал.
Как говорят, сознание моё накатило из литровой бутылки марочного коньяку, забыло закусить, и тут его на баб и потянуло. Точнее, на конкретную девушку, но это уже детали.
В тот прекрасный миг я не испытывал мук совести. Не вспоминал о рыжем кавалере, что явно имелся в арсенале девушки, избранной методом эмпирического тыка и великого провидения. Все эти нестыковки я решу потом. Сейчас главное - птицу Счастья из рук не выпустить.
- Мама у нас немного с причудами, - инструктировал я Метёлкину, натаскивая, как тренер
- боксёра, - но вполне адекватная и очень расчётливая.
- Меркантильная? - уточняет Настя.
- Есть немного, - соглашаюсь я, поминая незлым тихим словом поход за щенком. Не схитри она, всё было бы так, как Маня запланировала. С другой стороны, бог бы не послал мне Метёлкину. Так что я лично не в обиде на её рациональную прижимистость.
- Я обязательно должна ей понравиться? - вздыхает Настя, и я чувствую, что храбрость её падает до первого этажа и упирается прямо в подъездную дверь.
- Ты уже ей понравилась, - успокаиваю, но на всякий случай покрепче сжимаю ладонь в своей руке. Никаких побегов и дурацких выходок. Согласилась - всё: продано, надкушено, печатью утверждено. - Она в восторге от фотографий из «Города Ангелов».
Метёлкина стонет в голос. О, да. Есть от чего. Я ей самое впечатляющее фото показал. Там вообще на год вперёд хватит сплетен и обсуждений.
Мы входим назад, в мою квартиру, как два опытных пловца: ныряем и задерживаем дыхание. Осматриваемся, двигаемся вперёд и застаём умильную картину: мама восседает с бокалом шампанского. Возле неё суетится прислуга. Судя по бутылке, что стоит рядом, мама уже наклюкавшись слегка. Тем лучше. Настроение у неё после шампанского -замечательное.
Рядом бегает пузатенькая Цири. Миски с кормом и водой - тут же, неподалёку, и абсолютно счастливая Изабель жмурится от счастья. В отдалении - Ляля. Кстати, где её чёрт носил, когда ребёнок пропал? Надо будет пропесочить. Няня называется. Я ещё и матери наябедничаю. Правда, боюсь, Лялю мне не сдвинуть с пьедестала: хитрая бестия в свободное от приглядывания за ребёнком время ублажает Маню: массаж, дифирамбы и своевременные поддакивания на все Манины жалобы, закидоны, сплетни.
- А вот и мы! - улыбаюсь и крепкой рукой подвожу к Мане Настю.
- Какая прелесть, - бормочет мама, оглядывая Метёлкину с головы до пят. Любовно проходится, чтобы ни одну деталь не упустить. - Алина, - представляется она и протягивает царственную руку так, словно для поцелуя.
С трудом сдерживаюсь, представляя, как Метёлкина прикладывается к ручке и подобострастно лебезит. Это был бы номер!
- Настя, - жмёт моя девушка Мане ладонь с яростью трезвого грузчика. Мама явно не ожидала столь цепкой хватки от юного стройного создания.
- Ого! - крякает она и совсем по-другому смотрит на объект поражения.
Мама - сверхточное оружие. Она всегда знает, куда палить и зачем. Для неё важно правильно рассчитать удар и навести радары на цель. Сейчас Маня сканировала Метёлкину и прикидывала в уме, как быстро ей удастся покорить, обаять, приручить, чтобы потом совершенно не париться, когда на неё снизойдёт дух Великих Приколов.
- Ты случайно армрестлингом не занимаешься? - да, такт - это не всегда о ней.
- Неа! - кажется, кто-то поймал «волну» и повеселел. - Спорт и я - вещи несовместимые!
- Почему? - Маня ещё раз окидывает очень стройную Настину фигуру. - И как же тогда тебе удаётся сохранить такую великолепную форму?
- Я танцую, - доверительно сообщает Метёлкина. - Что касается спорта, то у нас стойкая нелюбовь, которая при взаимодействии вызывает химическую травмоопасную реакцию.
- Когда у нас гости? - это уже ко мне.
- Как и было запланировано - ровно в полдень. Так что, - делаю я знак убрать бутылку, -объявляю временный сухой закон. Тебе хватит.
Маня пожимает плечами и делает глоток из почти полного бокала. Хватит, значит хватит. Она не спорит, потому что знает за собой грешок: алкоголь развязывал ей язык и толкал на подвиги, которые с трудом претендовали на звание «милые шалости».
- Павлик звонил. Скоро будет.
- Павлик - это мой папа, - вклинивается в разговор Белка. - На самом деле его зовут Пабло Хуан Алберто Браво, но мама зовёт его на русский манер.
О, это отдельная песня про великого испанского гранда, которого покорила, завоевала и захомутала Маня.
- Есть подозрения, - вставляю я свои пять рублей, - что Маня вышла за него замуж исключительно из-за фамилии. Как ты понимаешь, Маня выходила замуж дважды, и теперь величается Орловская-Браво. Вечные овации ей обеспечены.
Метёлкина пытается сдержать смех. Краснеет. Затем у неё вырывается вполне культурный чмых, но мама уже приняла боевую стойку - сейчас рванёт.
- Хватит уже позорить меня перед наконец-то твоей девушкой! - наезжает она на меня бронепоездом. - Всё совершенно не так, - пытается Маня объяснить Насте, как она докатилась до жизни такой, но Метёлкина уже багровая, щёки у неё как у хомяка. - Ладно уже, смейся, - даёт отмашку рукой мамуля, и Настю рвёт на части, как лопнувший воздушный шарик.
- Ха-ха-ха! - заливается она радостным смехом.
- Хи-хи-хи, - вторит ей Белка.
- Тяв-тяв-тяв! - звонко вступает в трио Цирилла.
- Гм-гм-гм, - прячет за бокалом с шампанским улыбку Маня.
- Слушайте, а вы прикольные! - хватает воздух ртом Метёлкина. - По сравнению с этим носки с коноплёй - мелочи!
У Мани алчно сверкают глаза - она хочет крови и подробностей, но, к моему счастью, раздаётся звонок, возвещающий, что кого -то чёрт принёс. В этот раз очень даже вовремя.
Мне как бы не хотелось смакования этой истории со знаменитыми носками. Сейчас как потянется цепочка событий, выплывет неудачная попытка сделки с Синяховским, - и начнётся. Маня слишком близко к сердцу принимает мои неудачи, поэтому я тщательно оберегаю её нервы от ненужных потрясений.
- Папа! - радостно кричит из коридора Бель.
