с нее одежду.
Вырваться не было никакой возможности, поэтому Юля расслабилась и отдалась на волю победителя.
* * *
— Слушай, я совсем забыл. У меня уже второй день в машине валяется газета с нашими фотографиями, — Роберт взял папку с заднего сиденья автомобиля и извлек из нее газету.
— И ты молчал? — Юля выхватила у него ее из рук.
— Полистай, полистай, буковки поскладывай, — Роберту не удалось увильнуть от шлепка газетой.
Юля перевернула страницу, и он вышел из машины: «Очень удачно я припас картинки, нужный эффект достигнут. Хотя бы немного успокоиться по поводу этого долбаного приема». По примеру Дмитрия он теперь регулярно осматривал свой любимый "Астон Мартин" перед каждой поездкой. Сегодня тоже все оказалось чисто, и Роберт облегченно вздохнул. Он сел за руль и завел мотор. Юля уже добралась до их фотографий. Роберт не спеша ехал по городу и поглядывал на Юлю. Она несколько раз перечитала и пересмотрела всю светскую хронику.
— Впечатляет, — улыбнулась она. — Лондонские охотницы за головами и понятия не имеют о том, что завидные английские женихи водятся теперь в российских лесах.
Роберт рассмеялся и повернул на площадь Пикадилли:
— Водятся блохи у собак, а меня тогда в лес погнало само провидение. Ты же мне во сне явилась, если помнишь.
— Роб, это восхитительно, — прошептала она.
— Удивительно, я бы сказал…
— Я про Лондон.
Юля не уставала отсыпать его городу похвалы, и он искренне радовался, что возлюбленная чувствует себя здесь как дома.
— Восхитительно то, что Лондон хочет тебя. Тучи разогнал в стороны в твою честь. Но еще немного, и я начну вас, миледи, ревновать даже к нему. Я вспоминаю наше знакомство, а ты уставилась на голого алюминиевого мужика.
Последнюю фразу Роберт произнес по-русски. Он все реже говорил на этом языке, желая быстрее Юлю обучить своей родной речи.
— Сам ты мужик, — Юля тоже перешла на русский, любуясь статуей Купидона, — это же наш мальчик Эрос. Только недавно о нем говорили.
Роберт потрепал ее по волосам и вновь неспешно заговорил по-английски.
— Вообще-то, это Антэрос, его младший брат-близнец. Олицетворяет собой зрелую и обдуманную любовь в противоположность Эросу — ветреному тирану. Но из-за лука и наготы, а также общего, достаточно смутного представления о классической мифологии, все дружно решили, что это, как ты и сказала, Эрос.
— Даже понятия не имела о его брате, — Юля хитро посмотрела на Роберта. — Образ Антэроса тебе идет больше.
— Спасибо, любимая.
Зазвонил мобильный, и он, увидев имя их русского адвоката на экране, припарковался около тротуара.
— Какие новости? Чем порадуете? — он не перешел на русский, чтобы Юля не поняла с кем он разговаривает.
— Роберт, я даже не знаю как сказать…
— Говорите как есть.
— Сергей Филатов сбежал. На охрану автомобиля, в котором его везли на дознание, напали. Местонахождение преступника неизвестно. Вы простите, я сейчас на заседании суда. Только пришла информация, и я вышел позвонить на минутку. Будьте предельно осторожны. Спишемся позже.
Роберт нажал кнопку отбоя спрятал телефон в карман и, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.
— Что случилось? — от беспечной радости в Юлином голосе не осталось и следа.
— Акции здорово рухнули, — Роберт взглянул на нее, пытаясь понять, достаточно ли хорошо он прижимал трубку к уху.
В зеленых глазах по-прежнему плескалось недоверие. «Она читает меня как книгу! Но я не хочу больше видеть Джу несчастной. Загрызу ее бывшего, но не подпущу и на шаг к ней близко. Придется подтягивать ребят».
— Понимаешь, только вбухал туда приличную сумму.
— Печально, — Юля погладила его по плечу и подмигнула. — Но, значит, повезет в другой раз.
— Точно, — Роберт вывернул на полосу движения. — Время уже поджимает. Тетушки не любят, когда опаздывают.
«Я не видел тебя целую вечность, не слышал давно голоса с хрипотцой, не вдыхал аромат тела, гибкого, юного, изученного мною снаружи и изнутри. Досконально, до клеточки. С каждым днем тоска охватывает меня с новой силой, и вот я уже не могу думать ни о чем кроме нашей встречи.
С момента возвращения домой мое одиночество превратилось в невыносимую пытку. Как дурак, стоял я вчера под проливным дождем, спрятавшись в тени деревьев парка на Итон-Сквер и смотрел на темные проемы окон квартиры. Именно одиночество пригнало меня туда. Оно стало ощутимым с тех пор, как Роберт принес тебя без сознания ко мне на стол. Ради этого стоило ехать в Россию. Как я ругаю себя, что не отвоевал тебя у всего мира сразу и навсегда. Сколько бед можно было бы избежать. Кроме одной. Ты счастлива только с моим сыном.
Я хочу каждую минуту дня проводить с тобой. Засыпаю и думаю о тебе, вижу сны, в которых мы вместе делим дом и постель.
В моих ночных видениях я покрываю поцелуями твою атласную, чуть смуглую кожу. Ласкаю упругие груди, целую, втягивая их вершинки в рот, и они становятся твердыми от моих прикосновений. А губы! Во сне я провожу языком по твоим умопомрачительным губам и проникаю в приоткрытый рот. Я помню твой вкус. Счастье или нет, но мне было дано познать его.
Просыпаюсь с мыслями о тебе, и стон вырывается из груди от осознания того, как сладко ты спишь сейчас в чужих объятьях.
Моя любовь — моя боль. Это страдание послано мне в искупление грехов.
Меньше часа осталось до встречи с тобой. Я верю, что снова увижу желание в зеленом омуте широко распахнутых глаз. Они следят за мной, стоит мне появиться в поле твоего зрения. То с легким испугом, то с насмешкой, но всегда внимательно и с пониманием. Мне не дано понять, как одним своим присутствием ты заставляешь мою кровь вскипать от желания.
Если бы ты знала, какая ненависть меня охватывает порой, когда мы не вместе. Да, я иногда ненавижу тебя за всю ту боль, что терплю благодаря твоему выбору не в мою пользу. Проклинаю свою зависимость.
Ненавижу те дни, что ты проводишь вдали от меня. Смеешься, даришь свои улыбки другому, грустишь, принимаешь ванну, пьешь чай… Нет, не чай. Ты любишь несладкий кофе с молоком… А еще высокие каблуки и джипы. Я знаю тебя как никто. Ты даже моему сыну, не открываешь свою душу. Там живет дикий зверь. Хищный и осторожный. Но ты не любишь выпускать его наружу. Он тяготит тебя, ведь ты так долго выкармливала в себе его, чтобы выжить. И зверь этот однажды стал сильней тебя.
Я знаю про твою боль, что хранишь от
