выгибаясь в спине, словно купаясь в его восхищении.
– Не представляю, как вообще смогу от тебя оторваться, – прошептал Костя, накрывая ладонью её грудь и пропуская сосок между пальцев.
– А надо? – спросила она, проглотив тревогу.
– Нет. – Он улыбнулся. – И не надейся так просто прогнать меня из своей кровати.
– Тогда принеси вино, там в винном шкафу на свой выбор.
– Хорошо. – Костя с готовностью поднялся с постели, а Алиса насмешливо протянула:
– Вот видишь, а говорил, что просто так тебя из кровати не прогнать.
– Лиса, – ухмыльнулся он, скрываясь в другой комнате. Улыбка не сходила с лица, а в теле разлилась такая лёгкость, что, казалось, она вот-вот взлетит к потолку без помощи волшебной пыльцы. Прислушиваясь к тому, как Костя хлопает дверцами и звенит бокалами, Алиса думала о том, насколько это всё правильно, верно: он в её квартире, рядом.
– Я не знал, какое выбрать, и взял красное. – Костя остановился на пороге, приподнимая бутылку, держа бокалы в другой руке.
– Знаешь, когда мне приносит вино обнаженный мужчина, мне совершенно наплевать на его цвет.
– Да? – Костя приподнял бровь, медленно подходя к кровати. – И часто тебе приносят вино обнаженные мужчины?
– Хотелось бы чаще, – притворно вздохнула Алиса, садясь. – Но думаю, мы с лёгкостью это исправим.
– Непременно, – многообещающе протянул он, отставляя вино и бокалы в сторону и забираясь в постель. Она села сверху и крепко сжала его бёдрами, чертя по груди узоры.
– У тебя явно прибавилось опыта, – хитро улыбнулась она.
– Да ну. – Его руки легли на её бёдра, обхватили ягодицы, крепко сжав.
– А раньше что, было хуже?
– Проще, – проворковала Алиса, склоняясь к нему и легонько целуя в подбородок.
– Ты – ведьма, – вздохнул он, одним движением укладывая её на спину и оказываясь сверху. – И, кстати, так и не дала мне завершить начатое.
– Сейчас я не буду тебе мешать, – пообещала она, сладко вздохнув, когда его губы вновь заскользили по её телу.
– Кость.
– М-м?.. За окнами серело, редкие звёзды, почти не видные в мегаполисе, окончательно пропали, обещая скорый рассвет.
– А почему ты так и не женился?
Алиса лежала в его ногах, на спине, и за несколько минут, проведённых в тишине, он успел задремать.
– Почему? – Костя задумался. – Знаешь, я не вижу в этом смысла. Зачем?
– Что значит – зачем? Неужели ни разу не появилось желания?
– Отношения, Алис, это слишком сложная вещь, чтобы портить ей жизнь. – Костя обнял подушку, закрывая глаза. – Зачем усложнять то, что не требует сложностей?
– То есть я для тебя могу стать сложностью? – спросила она, а сердце сжало крепкой, ледяной рукой в ожидании ответа.
– Не-ет, – с улыбкой в голосе протянул он. – Ты – самая лучшая любовница, о которой только можно мечтать.
– И только?
– А что ещё ты хочешь услышать? – с лёгким раздражением ответил Костя. – Извини, обручальные кольца я с собой не ношу.
– При чём тут это?
– Вот и я говорю: не надо усложнять. А сейчас давай поспим. Хотя бы пару часов.
Алиса резко села, глядя на него, и холод в груди стал сильнее, остро уколов тонкими льдинками.
– Мне кажется, тебе пора.
– Нет, я никуда не спешу, – пробормотал он, обнимая подушку сильнее.
– Нет, Кость, ты не понял. Тебе пора.
Что-то в её голосе заставило его открыть глаза и присмотреться. Сухой, горящий взгляд, сжатые в тонкую линию губы – за несколько секунд из ласковой, податливой кошечки она превратилась в собранную львицу.
– Ты что, выгоняешь меня? – уточнил он. Алиса молчала, и Костя протянул к ней руку, улыбнувшись: – Иди сюда.
– Уходи, Кость. Я не шучу. – В горле рос комок, мешая дышать, и Алиса отвернулась к окну, стиснув зубы.
Ещё слово, и обида выплеснется наружу и затопит всё, что было ночью, едкой горечью.
– Как скажешь, – бросил он, поднимаясь и собирая разбросанную по полу одежду. Сон как рукой сняло, а раздражение вскипело, клокоча в груди. Чего она от него ждёт? Что он завтра же к ней переедет? Что они поженятся и будут вместе до смерти?
– Я одного не могу понять, – сказал он, застёгивая рубашку. – К чему ты завела этот разговор? Что ты хотела от меня услышать?
– Я услышала всё, что хотела, – устало ответила она, не поворачиваясь.
– Отличный ответ! – саркастично бросил он, поднимая пиджак.
– Тогда увидимся в офисе. Он вышел, и через минуту входная дверь громко хлопнула. Алиса вздрогнула всем телом, запрокинула голову, глотая слёзы, и, громко всхлипнув, упала на кровать, притягивая к себе подушку, на которой он лежал, и утыкаясь в неё лицом.
Костя вылетел из подъезда, стремительно сбегая по ступенькам. Охранник тут же проснулся, толкнув в бок шофёра, и выскочил из машины, распахивая дверь.
– Домой! – рявкнул Костя, откидываясь на сидении и отворачиваясь к окну.
В груди бушевало раздражение. Такое едкое, что хотелось кричать. Сколько раз он себе говорил не связываться с женщинами, подобными Алисе! И зачем, мать твою, зачем ей понадобилось всё усложнять?! Разве им было плохо вместе? Или то, что когда-то их что-то связывало, накладывает какие-то обязательства? Он скрипнул зубами. Бред. Всё это бред какой-то. Это стремление придать отношениям какой-то статус, будто нельзя просто спать вместе, изредка встречаясь вне работы… Костя тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Шофёр с охранником переглянулись и слегка приподняли брови. Он и сам не мог себе сказать, почему-то, что Алиса его прогнала, так взбесило. Не то, чтобы он привык к подобному, но ведь всякое бывало. А сейчас…
Просто он хотел остаться. До утра, на весь день, до завтра. Не вылезать из постели, прерываясь только на то, чтобы поесть. И говорить, о чём угодно, обо всём подряд – с Алисой было невероятно легко. Может, он приготовил бы ей завтрак, а потом они нашли бы фильм, в котором обязательно к ушибу прикладывают зелёный горошек… Костя хмыкнул и покачал головой – какой бред только не придёт в голову с недосыпа. Но сейчас он отчётливо понял, что отпускать Алису от себя не хочет. Не сейчас. Может, позже. Когда перестанет тянуть к ней магнитом, и член начнёт слушаться, а не будет жить своей жизнью при мысли о ней и том, что она делала этой ночью…
Нет, отступать он точно не будет. Даст остыть, подумать, понять, что серьёзные отношения не нужны ни ей, ни ему. А потом снова уложит в свою постель, и на этот раз привезёт к себе, чтобы не вздумала прогонять. И сбежать тоже не даст. В пять утра
