проделанной поездке. Как же хочется верить, что не в этом дело.
— Мне нужно убрать комнату. Можно? — спрашиваю.
Глеб смотрит на меня внимательно, сканирует с головы до ног. Так, как делает всякий раз, когда я появляюсь в поле его видения. И меня тут же накрывает смущением.
— Подойди, — говорит мужчина в своей привычной повелительной манере, — присядь, — добавляет, указывая на кресло рядом с собой.
Знаю, что это не по правилам. Я должна быть незаметной и наглеть мне категорически нельзя. Замираю, не зная, как поступить. С одной стороны, за эти дни я привыкла слушаться его во всем. С другой — работу терять не хочется. А вдруг, кто-то войдет и увидит, что уборщица вместо мытья полов расселась в кресле?
— Не бойся, — улыбнувшись, говорит Глеб. И добавляет шепотом: — Я никому не скажу.
Он точно понял мои мысли и мое смущение. Считал по моей реакции легко, словно я все свои сомнения вслух озвучила. Впрочем, за последние пару дней я уже перестала удивляться его проницательности.
Отодвигаю тележку в сторону и подхожу к мужчине. Его окутывает запах трав и лекарств. Обычный для пациентов клиники. Меня это не раздражает. А под его властным взглядом я вообще забываю обо всем на свете.
Смело смотрю ему в глаза. Какой же все-таки красивый у них цвет. Темно-медовый, немного золотистый. Будто все краски осени смешали, чтобы получить этот оттенок. И смотрит сейчас как-то по-другому. Или мне просто хочется в это верить?
— Присядь, — его голос, немного хриплый, проносится по телу, пробираясь под кожу в самое сердце. Слушала бы вечно. Но надо делать, как говорит. Он не любит неповиновения. Почему-то мне так кажется.
Покорно усаживаюсь в кресло, выпрямив спину, как прилежная школьница. Мужчина опускается в соседнее кресло.
— Ты все сделала, как я просил, — говорит он, глядя прямо в глаза, — спасибо.
Щеки вспыхивают румянцем. Наверное, именно этого момента я с нетерпением ждала с того момента, как села вчера в самолет. Столько всего хочется сказать ему. И о том, что мне было не трудно. И о том, что с ним мне было совсем не страшно. И о том, что готова и дальше ему помогать.
Опускаю взгляд, рассматриваю носки кроссовок.
— Посмотри на меня, — командует Глеб. Я тут же поднимаю взгляд, он впивается в мое лицо, будто руками, держит взглядом. — Есть что-то, о чем ты забыла мне рассказать?
В памяти тут же всплывает воспоминание о последнем разговоре с Сергеем, там, в его офисе, в Москве. Я так и не сказала Глебу о том, как себя повел его помощник. Мне неприятно даже вспоминать, не то, что говорить об этом. Поэтому я промолчала. И о разговоре с Кирой я мужчине не рассказывала. Его не должно было быть, я должна была просто отдать папку. И уж точно, не должна была читать документы, которые в ней лежали.
— Я жду, Маша, — в голосе мужчины послышались стальные нотки. По коже побежали мурашки. А ведь, думала, что уже привыкла к его манере не командовать, а повелевать. — Смелее!
— Вчера, когда я встречалась с вашим управляющим, — говорю, снова опустив глаза и разглядывая скрещенные на коленях пальцы, — он хотел, чтобы я что-то подписала.
— Что конкретно? — даже не поднимая взгляд, чувствую, что мужчина сердится. Я, как верная собака, научилась чувствовать перемены в его настроении по одному тону, взгляду и еще куче разных мелочей.
— Не знаю, я отказалась и ушла.
— Понятно, — произнес мужчина жестко.
А мне вдруг стало страшно. Он злится. Быть может, на меня. Но ведь я не виновата ни в чем. Я ничем не провоцировала Сергея, он сам повел себя, как мудак. О том, что он еще говорил, даже вспоминать не хочется.
— Почему сразу не рассказала? — волны раздражения исходят от мужчины, вызывая озноб на коже.
— Он сказал, что вы мне, все равно, не поверите.
Мужчина подхватил пальцами мой подбородок, потянул вверх, заставив поднять глаза и посмотреть на него. В его медовых зрачках разлилось золото. Настоящее, осеннее. Наверное, я никогда не привыкну к этому необычному цвету. Он немного подался вперед, склонившись надо мной. Слишком близко, чтобы я могла оставаться равнодушной. В глазах полыхнул огонь, всего на мгновение, и он тут же сменился осенним холодом.
Сердце пропустило удар, мышцы напряглись в ожидании. Мужчина мазнул взглядом по моим губам, заскользил по лицу и остановился на глазах.
— Никогда меня не обманывай, — сказал хрипло.
По позвоночнику пробежал холодок, и я кивнула. Насколько это было возможно в этом захвате.
Мужчина тут же отпустил мой подбородок, и только тогда я почувствовала, что могу свободно дышать. Оказывается, я даже дыхание затаила, ожидая от него непонятно чего. Облизала пересохшие губы, чувствуя, как их немного покалывает.
— Ты все правильно сделала, — похвалил он, успокоившись. Теперь его голос, совсем не грозный, ласкает слух. Быстро же он вернул себе хладнокровие. — Поэтому я приготовил тебе подарок.
Подарок? Мне? По лицу вмиг расплылась довольная улыбка. Он думал обо мне. Просто так, а не потому, что боялся того, что накосячу с его поручениями.
— Вот, — Глеб протянул мне бумагу, которую я послушно взяла из его рук.
Посмотрела, прочитала, ничего не поняла.
— Что это?
— Я купил на твое имя акции, — пояснил мужчина.
Акции? У меня даже глаз дернулся от такого подарка. И что мне с ними делать? Понятия не имею. На завтрак что ли есть?
— Понятно, — протянула я. На самом деле. Ни черта не понятно. — Спасибо.
Да уж. А мог бы просто купить цветы или конфет.
— Тебе не нравится? — спросил Глеб.
— Нравится, — вру я.
— Мы ведь договорились, что ты не будешь меня обманывать, — напоминает мужчина. В его голосе слышится насмешка. — Не знаешь, что с этим делать?
Отрицательно мотаю головой.
— Я научу тебя, — предлагает он. Нет, не предлагает, ставит перед фактом.
— Зачем?
— Не хочешь учиться?
— Зачем это вам?
Глеб снова улыбнулся.
— Считай это моим тебе подарком.
Не, ну я, конечно, слышала, что у богатых свои причуды. Но никак не ожидала испытать весь спектр странностей на себе.
С так себе подарком в руках отправилась домой.
