попадать в это чертово расписание.
Мой телефон снова зазвонил от очередного сообщения от Кэт.
Она моя подруга. И гостья. Будь милым. Ради меня? Пожалуйста?
Да, это значит «нет».
Я любил Кэтрин. Она легко влилась в нашу семью и была мне как младшая сестра. Она была трудолюбивой, умной и доброй. Но, приемная сестра или нет, я ни за что на свете не соглашусь провести два часа наедине с Джеммой.
Мой телефон снова звякнул.
Проведи этот урок, и я позабочусь о том, чтобы Джейк был слишком занят и не беспокоил тебя в течение двух недель.
Голубоглазая Кэтрин, наверное, умоляла бы дедушку выполнить особое задание. Что-нибудь, что польстило бы ему и заставило хвастаться за семейными ужинами. Я уже слышу его.
На следующей неделе я не смогу помочь с оборудованием. Кэтрин нуждается во мне.
Черт возьми. Младших сестер переоценивают.
— Отлично, — пробормотал я, не потрудившись ответить. Кэт знала, что предлагает морковку, и я не стану сопротивляться.
— Подожди, — крикнул я Джемме в спину, когда она приблизилась к двери.
Она продолжила идти.
Я убрал телефон и побежал за ней, сокращая расстояние между нами своими широкими шагами.
— Джемма.
Она не замедлила шага.
— Джемма! — взревел я, когда она вышла за дверь на солнечный свет. — Может, ты прекратишь?
— Зачем? — Она развернулась и вскинула руки в воздух. Ее длинный конский хвост перекинулся через плечо. — Что теперь?
Я не собирался извиняться или умолять ее вернуться. Даже две недели, когда дедушка не будет беспокоить меня, не стоили моей гордости.
— Ты сидела на коне в последние десять лет?
— Нет. Отсюда и урок.
Мой взгляд скользнул вверх и вниз по ее телу. На ней был свитер цвета овсянки с V-образным вырезом, который был достаточно глубоким, чтобы показать округлости ее груди, и джинсы, обтягивающие ее подтянутые бедра. Они заканчивались на щиколотках, чуть выше линии ее коричневых замшевых сапог. Ее ноги казались длиной в милю, а за молнией у меня начал шевелиться член.
Христос. Этот урок будет невозможен, если я не смогу оторвать от нее глаз.
— Мы собираемся кататься на лошадях, а не идти по подиуму, — огрызнулся я. — У тебя есть сапоги?
— Это сапоги. — Она опустила взгляд на свои ноги. — Что с ними не так?
— Это не сапоги.
— Но сегодня есть только они. — Она скрестила руки на груди.
— Не жалуйся, если вляпаешься в лошадиное дерьмо.
Ее глаза сузились.
— У меня все будет в порядке.
Возможно, если я разозлю ее как следует, она уйдет. Тогда я мог бы сказать Кэт, что выполнил свою часть сделки.
Я повернулся и пошел обратно в дом, направляясь прямиком к стойлу Пазла. Я подготовил его, когда Кэтрин написала мне сообщение об этом уроке в последнюю минуту. Она не удосужилась сообщить мне имя клиента. Еще одна ошибка. Если я не смогу избежать расписания, то с этого момента буду просить уточнить подробности.
— Давай, мальчик. — Я еще не взнуздал (прим. ред.: взнуздать — вложить удила в рот лошади, пристегнув их к уздечке) его, поэтому взял за повод и вывел на арену рядом с конюшнями. Когда я вернулся, чтобы подготовить лошадь Джеммы, я надеялся, что она, возможно, передумала.
Но нет. Она стояла возле стойла Спрайт, поглаживая кобылу по щеке. Я планировал взять Пепси, еще одну нашу кобылу и сестру Спрайт, но, когда наездник влюбляется в лошадь, и эта привязанность, похоже, распространяется на обоих, лучше согласиться.
— Это Спрайт.
— Привет, Спрайт. — Она улыбнулась, глядя на испещренный серыми крапинками нос лошади, и ее голос стал ласковым.
Было время, когда она одаривала меня такой же улыбкой и разговаривала со мной таким же голосом. Это было потрясающее сочетание. Но я отказывался ревновать ее к лошади.
Я сорвал гребень карри с крючка рядом со стойлом и плечом отодвинул Джемму в сторону. Правильнее всего было бы показать ей как седлать Спрайт, но это потребовало бы очень тесного контакта.
Один из других инструкторов может научить женщину седлать.
В любом случае, я не ожидал, что она пробудет здесь долго.
— Когда ты уезжаешь? — спросил я, проскальзывая в стойло.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты лучше относишься к другим гостям.
Я хмыкнул и провел гребнем по спине Спрайт, когда она зависла у носа лошади.
На самом деле, я прекрасно ладил с гостями, но не то чтобы я был обязан что-то ей объяснять. Я не был очаровательным, как Кэтрин, или харизматичным, как Кэш, но у меня была своя привлекательность. Гостям нравилось, что я был искренним. Я был владельцем ранчо в Монтане, любил эту землю, свою семью и стейк из мраморной говядины средней прожарки.
Я нравился им, потому что любил свои корни. Джемма Лэйн этого не понимала.
Джемма Лэйн была слишком дикой для корней.
Рано или поздно она сбежит отсюда, и на этот раз я не позволю этому сломить меня.
Я не знал и не собирался спрашивать, где она была последние одиннадцать лет. Очевидно, у нее появились кое-какие деньги. Одного взгляда на ее одежду и «Кадиллак» было достаточно, чтобы понять, что они у нее есть. Если она была платной гостьей, то пришла сюда, чтобы потратить их.
— Я не знаю, когда уеду, — сказала она. — У меня нет расписания.
— А как же твоя работа? Тебе не пора возвращаться к ней?
— В данный момент я безработная.
— Я думал, ты уехала отсюда, чтобы стать каким-то крутым агентом по недвижимости.
— Какое-то время я занималась недвижимостью. Затем начала инвестировать в другие компании в окрестностях Бостона. В конце концов я основала косметическую компанию. И продала ее три недели назад, так что… осталась без работы.
— Заработала пару центов и решила уволиться в день зарплаты. — Я усмехнулся. — Типично.
Именно это она и сделала здесь. Джемма получала хорошую зарплату, но, когда ей пообещали что-то большее, она сбежала, оставив свою лучшую подругу в слезах. И показала мне именно то, чего она хотела от меня — покататься между простынями и получить пару оргазмов — ничего больше.
Джемма выжидающе смотрела на меня, когда я вышел из стойла.
— Если ты считаешь двенадцать миллионов долларов парой центов, то да. Я уволилась в день зарплаты.
От этой цифры у меня подкосились ноги.
Она это увидела. Уголок ее рта приподнялся, когда я прошел мимо нее, чтобы убрать гребень и взять попону.
Двенадцать миллионов долларов — немалое достижение для ребенка, который жил на свалке, хотя я бы не сказал ей ничего похожего на комплимент.
Кэтрин рассказала нам о своей
