кончиками пальцев по приборной панели, уставившись на окна гостиницы, через которые совершенно ничего не было видно. Около двух минут Макс не отвечал, я слышал какофонию голосов, приглушенного оркестра и звона бокалов.
— Не могу ничего разобрать в этом наушнике! Как будто оглох на одно ухо, — сказал Макс.
— Попробуй на вид определить, спокойные они или чем-то встревожены, ругаются или просто что-то обсуждают?
— Да все нормально. Тут скорее я выгляжу подозрительно, общаясь сам с собой.
— Где Плешецкий?
Снова я остался на едине с собой. В тот день я нервничал больше, чем в первый. Тяжело справиться с тревогой из-за того, что не знаешь, откуда она взялась. Мне вдруг почудилось, что Плешецкий сейчас постучит в окно моей машины. Я разверну голову и увижу его разъяренное лицо. Затем опущу окно и посмотрю взглядом невинной овечки, притворяясь, будто не знаю, зачем он подошел. Раздастся долгая тирада о том, какой я непрофессионал, как я смею вмешиваться в его личную жизнь, когда задача стоит совершенно в другом, врежет мне, чтобы знал с кем имею дело, и наш договор тем самым будет расторгнут.
И что самое страшное — я больше не увижу ее.
Да, пожалуй, это волновало меня больше прочего.
— Нашел! — шепнул Макс. — Общается с каким-то мужчиной.
— Терентьев?
— Нет, другой. Низкий, с огромным пузом, лысый.
— Таких не знаю.
Какое-то время все было спокойно. Макс ел все, что попадалось ему под руку и давал мне оценку по пятибалльной шкале. От скуки он принялся развлекать меня шутками, делая вид, что разговаривает по телефону.
— Слушай, может свернем операцию, и я поеду домой? Ничего же не происходит, сам видишь… то есть, слышишь, — сказал он.
— Не знаю. Звучит разумно, конечно, но вдруг все-таки мы упустим что-то важное?
— Что тут может быть важного, как быстро этот пузан наберется коньяка?
— При чем тут пузан? Только не говори, что ты перепутал его с Плешецкой.
— Да нет, они просто разговаривают.
— Одни?
— Ну да.
— И ты тут рассказываешь мне анекдоты про евреев!? Макс!
— Все, все! Не паникуй! Сейчас… Вот, кажется… Он сказал что-то про выставку… Нет, про устриц… Нет, все-таки про выставку.
— Просто слушай их! Не надо говорить мне все…
— Лёх…
— Что?
Я услышал на заднем фоне какой-то возмущенный крик. А затем прекратилась музыка, и началась перебранка. Я распознал голос Плешецкого, который вначале перепутал с женским, но не понимал, о чем он говорит.
— Ох, ё… — протянул взволнованно Макс.
— Что? Что случилось?
— Плешецкий ударил этого лысого. Прямо в нос!
— За что?
Макс не отвечал, крики на заднем фоне усилились, а затем из гостиницы массово начали выходить возмущенные люди.
— Вечеринка кончилась, мне надо идти.
— Ты можешь сказать, что произошло?
Макс шепнул, что в коридорах слишком много народу, и растягивал мое терпение, пока не дошел до своего номера.
— Короче, слушай! Стояла твоя Плешецкая мило общалась с этим лысиком — ничего неприличного! Как я понял из контекста, он муж одной из ее подруг, и они обсуждали театральную выставку, на которую ты ездил на днях. Короче, Плешецкая как-то пошутила, лысый засмеялся, и взял ее за руку. Ну не то, чтобы прям за руку, просто за локоть, как дружеский жест. Ну и потом налетел Плешецкий, начал орать, мол какого хрена ты к моей жене пристаешь и все в таком духе. Лысый сначала не понял, моргал только как немая рыба, а потом ему в нос-то прилетело! Лысый набросился на Плешецкого, но куда ему! У того вон какие мышцы, как будто к олимпиаде готовится, ну короче лысый еще и по уху получил. А потом Плешецкий завопил, мол, вечер окончен и все в шоке просто начали расходиться! Я за вещами забежал в номер, сейчас прийду к тебе.
Он собрал все свои вещи и стал спускаться, как вдруг услышал голос Плешецкого. Дверь одного номера была неплотно закрыта. Макс подошел ближе, и я услышал:
— … всегда будешь, понятно!? Потому что у тебя нет другого выхода! Твое состояние, твоя мать, твоя жизнь — все!
— Да о какой жизни ты говоришь!? — кричала Плешецкая. — Когда ты сказал Наталье, чтобы она докладывала обо всем, чем я занимаюсь, пока тебя нет? Или, когда выставлял меня полной дурой перед своими коллегами!? Или, может быть, когда клялся сжечь на хрен консерваторию, на вручении дипломов!?
Макс вздрогнул и обронил тихое ругательство. Из соседнего номера вышел мужчина, застав его за подслушиванием. Мы оба замерли в ожидании перестрелки.
— Они всегда ссорятся, — крякнул мужчина старческим голосом. — Вся гостиница стояла под этой дверью, как вы сейчас.
Макс шумно выдохнул, и я вместе с ним.
— Он подмигнул мне, — шепнул Макс.
Снова послышалась ругань, а затем нервный голос Макса заставил меня забыть, как дышать.
— Фак, кажется, он ее ударил! Что мне делать!?
— Успокойся! Ты… ты уверен?
— Да, хрен бы тебя побрал! Прямо сейчас бьет ее… даже жутко…
— Не знаю, не знаю! — я перебирал в голове все планы развития событий. Мысли слились в кашу. Перед глазами стояла картина из гостиной — распластавшаяся на полу Лика, приглушенный свет… боль и обида, которые я почувствовал сквозь расстояние. — Нельзя просто так взять и ворваться туда!
— И что делать!? Оставить все как есть?
— Постучи и убеги!
— Что!?
— Постучи и убеги! Как в детстве! Давай!
Долгие три секунды Макс собирался с духом. Я слышал удары, и крики через его наушник. Мне было страшно. Затем он собрал всю силу в кулак и начал барабанить по двери так, будто начался пожар. И побежал по лестнице. Я понял это по звуку его шагов, и неровному дыханию. Я уже видел в окне, как Макс положил ключ от номера на ресепшн и выбежал из отеля со всех ног. В костюме и с пакетом-маечкой из продуктового он выглядел комично, но мне было не до смеха. Макс сел в машину и заорал:
— Давай, давай, поехали!
Я ударил на газ, мотор издал недовольный рев, но поддался.
Мы уехали.
И оставили ее наедине с тираном.
Середина июня 2018 года
Лика вышла из бетонных стен школы на свежий летний воздух, оставляя позади все переживания. Только что она закончила писать последний школьный экзамен, теперь осталось ждать результатов, которые придут еще не скоро. Она была спокойна и улыбалась всем учителям, несмотря на бесконечное количество невзгод, упавших за последний год на ее плечи. Подруги уже ждали ее на крыльце, обсуждая какие задания им попались
