Он покачивается в кресле. — У тебя всегда было хорошее понимание того, что правильно, а что нет. Тебе просто тяжело признать, что иногда то, что ты выбираешь - неправильно.
— Знаю. — Я указываю на себя. — Именно поэтому я преобразилась в ту Эллу, которая не делает ничего плохого и способна сохранить контроль над своей жизнью.
— Это не то, чем кажется. Это твоя попытка сбежать от жизни. Ты не можешь контролировать все, даже если очень хочешь. — Его слова посылают холодок через мой позвоночник.
Я дергаю за нитку на подушке. — Миша рассказал тебе о том, что произошло той ночью, прежде чем я исчезла...рассказал, что произошло, что я сделала?
Он сжал свои потрескавшиеся губы вместе. — Да, сказал.
— Таким образом, ты понимаешь, почему я сбежала. Если я не изменюсь, то стану точно такой же, как она - стану такой, как моя мама. — Впервые вслух признаю я, и тяжесть поднимается в груди, но снова обрушивается вниз, на этот раз, как кажется, в десять раз тяжелее. — Я потеряю контроль.
Он склоняется вперед с печальным выражением на его измученном лице. — Ты понимаешь, что я знал твою маму действительно очень хорошо.
— Но только благодаря тому, что всегда был вынужден приезжать и исправлять все после того, как она испытывала один из очередных её припадков.
— Милая, ты - не она. Твоя мама была больна - у неё было психическое расстройство.
— Биполярное расстройство - наследственная болезнь, — спокойно говорю я. Существует высокая вероятность того, что у меня оно есть только потому, что было у неё.
— Но это не значит, что оно у тебя есть. — Он приподнимается с кресла на свои неустойчивые ноги и садится рядом со мной на диван. — Думаю, ты так боишься, что закончишь как и твоя мать, пытаясь скрыть, кто ты есть на самом деле, но ты не сможешь контролировать все - никто не может.
— Но я могу попытаться, — бормочу я, садясь и убирая подушку с колен. — Ты помнишь, какой я была. Все дерьмо, что я делала. Глупое, безответственное дерьмо. Я была сломленной, и та ночь доказала это. Я почти... я... я почти убила себя.
— Нет, ты этого не сделала. Я слышал эту историю, и ты никогда не доведешь это до конца, — сказал он уверенно. — Ты просто пыталась разобраться с некоторыми вещами, да и все еще пытаешься.
— Нет, я собиралась сделать это, — сказала я ему, понимая, что лгу. — Мой разум, возможно, и был затуманен, но я помню достаточно, чтобы знать, что я собиралась забраться на мост и спрыгнуть.
Он качает головой. — Значит, ты не помнишь, что случилось потом с Мишей.
— Нет, помню, — я сделала паузу. — Я поцеловала его и оставила на мосту, после чего пошла домой, собрала вещи и сбежала.
— Нет, что-то еще произошло той ночью, — он морщит лоб. — Миша встретил тебя где-то в другом месте. По крайней мере, он так мне сказал.
Я царапаю запястье, пытаясь вспомнить, но события того дня затуманены. — Я вообще не помню этого.
— Из всего, что я понял: ты была не в себе и очень расстроена, а эти двое - не очень хорошая комбинация. Поверь мне, со мной такое случалось. — Его пальцы нащупывают свою трость. — Миша спас тебя от прыжка, но в ту ночь произошло что-то еще.
— Когда ты сказал, что и с тобой такое случалось, что ты имел в виду?
— Я подразумевал, что бывал в таком состоянии, когда единственный выход видишь в прыжке вниз.
Я пропустила через себя его слова. — Знаешь, я приехала сюда, чтобы убедиться, что ты в порядке, а вместо этого мы все время болтаем обо мне.
— И это именно то, что мне сейчас нужно, — говорит он. — Я сыт по горло желающими поговорить о моей смерти.
Я открыла было рот, чтобы ответить, но в этот самый момент распахнулась входная дверь. Я ждала Мишу, но это оказалась женщина средних лет в черных тренировочных штанах и белой футболке. Её обесцвеченные волосы были заплетены в косу, и она тащила за собой большую черную сумку.
Она улыбнулась Грейди, когда закрывала дверь. — Снова плохо себя ведешь. Ты же знаешь, что не должен вставать с постели.
Грейди закатывает глаза, но его лицо сияет. — Да, я плохой. Мне кажется, тебе следует наказать меня.
Я пытаюсь проигнорировать их отвратительные комментарии, и лучшее, что могу сделать, это неуклюже заулыбаться.
— Элла, знакомься - это Эми. — Его серьезный вид вновь возвращается, когда он называет её имя.
Я встаю с дивана, чтобы обменяться рукопожатием с Эми, замечая, что на её пальце нет кольца. — Вы его сиделка?
Грейди начинает пытаться встать, и она подходит, желая помочь, но он отгоняет её. — Я сделаю это сам. Я ж не калека.
Она вздыхает и отходит. — Да, я его медсестра, и предполагается, что я должна заботиться о нем, но он - очень упрямый человек, который мешает мне делать мою работу.
Он ворчит, а затем смеется. Используя трость, он идет в сторону холла, цепляясь ногами за оранжевый ковер. — Элла, ты можешь зайти ко мне завтра? Я хочу поговорить с тобой еще немного.
— Хорошо, я вернусь, — обещаю я, пока он исчезает в холле, после чего поворачиваюсь к медсестре. — Насколько он плох?
Она опускает сумку на столешницу и открывает её. — Что он рассказал тебе?
— Только то, что у него рак, — говорю я ей, пока она вытаскивает мешочки из сумки. — Но это все, что я знаю. Ему не любит распространяться о себе.
Порывшись в сумке, она достает кучу бутылочек с рецептами. — Нет, он не знает, не так ли? — Она встряхивает бутылочку, наполненную прозрачной жидкостью. — У него четвертая стадия рака.
Я почти падаю на пол. — Четвертая стадия, но это ведь значит, что....
— Это означает, что у него впереди трудная, короткая дорога, — откровенно говорит она. — Ты Элла Дэниелс, верно? И твоего отца зовут Раймонд Дэниелс?
Мои пальцы хватаются за ткань кресла, словно это спасательный круг. — Да, а что?
— Нет, ничего, — отвечает она, пожимая плечами. — Просто Грейди иногда говорит о тебе.
— Но ты знаешь моего отца, — настороженно заявляю я.
Она застегнула молнию своей сумки и пошла на кухонной раковине вместе с лекарством. — Я была дежурной медсестрой в ту ночь, когда его сбили.
Потому что он был чертовски пьян, из-за чего решил ехать на своем велосипеде посреди дороги. — Так ты заботишься о Грейди здесь, в его доме?
Она поворачивает кран и наполняет водой стакан. — Я стала его домашней медсестрой после того, как он решил, что не хочет провести последние месяцы жизни на больничной койке.
Ему осталось всего лишь несколько месяцев? Мне нужно восстановить контроль над все более усложняющейся ситуацией. Я бегу к двери. — Скажите Грейди, что я навещу его завтра.
Я сбегаю вниз по лестнице и почти утыкаюсь носом в землю. К счастью, у подножья стоит Миша, который роняет свой телефон, чтобы поймать меня.
