— А ты, оказывается, с характером. Хорошо. Давай так, я дам тебе беспроцентный кредит, ты отдашь, когда сможешь. Выбирай колледж, — на это я могу пойти.
— Спасибо, — благодарно улыбаюсь.
Поздно вечером мы вернулись домой. Меня захватила мысль об образовании. Пока Доминик решал какие-то проблемы в своем кабинете, переоделась в шелковый халат, села на кровать с его ноутбуком, искала подходящий колледж.
В окне сбоку на экране была не приличная реклама, пытаясь закрыть ее, щёлкнула не туда и открылась страничка. Девушка стояла на коленях, возле голого мужчины, ласкала его языком. Представила себя и Доминика на их месте, в трусиках стало мокро, во рту пересохло, облизала губы, с ужасом поняла, что хочу попробовать.
— М-м-м, что ты там смотришь. — прошептал Доминик возле уха.
Захлопнула крышку ноутбука. Когда он пришёл? Я даже не заметила. Сбивчиво начала объяснять:
— Реклама включилась, я просто хотела закрыть… И вот.
— Хочешь попробовать? — его голос охрип, взгляд переместился на мои губы, грудная клетка часто вздымалась. Меня саму ошарашило то, что произнесли мои губы чуть слышно:
— Да.
Он поднял меня на ноги, впился голодным поцелуем, пожирал, как любимое лакомство, с его губ слетел стон, когда я неуверенно погладила его по ширинке, ощутив, какой член твердый. Другой рукой расстёгивала непослушные пуговицы на рубашке.
Он развязал пояс на халате, шёлк, скользя по телу, упал на пол. Покрывая поцелуями тело, спустилась вниз. Я на коленях перед ним, загипнотизирована колдовским взглядом зелёных глаз. Странно, я возбуждена, не чувствую унижения, сама нетерпеливо расстегиваю ремень.
В моей крови коктейль из боязни, что ему не понравится, и возбуждения. Брюки снимаю вместе с боксерами, член покачнулся перед моим лицом. Крепкий, обвитый венками. Не могу обхватить пальцами. Я теряюсь, как он поместится у меня во рту?
— Адель, оближи его. — хриплым от возбуждения голосом говорит Доминик. — Давай, не бойся! Он не укусит. — Медленно провожу языком, с его губ срывается стон, тяжестью оседает внизу моего живота. Он задумчиво проводит по члену рукой, беру в рот.
У Доминика закончилось терпение, он собирает мои волосы в кулак, насаживает мой рот на свой член.
— Расслабь горло, дыши носом, — бешено долбит мой рот. Рычит, как зверь. Из моих глаз текут слёзы, изо рта слюни, но вопреки всем правилам и здравому смыслу, мне нравится. Он безраздельно властвует над моим телом, а я покорно подчиняюсь, радуюсь каждому стону, его безумному горящему взгляду, он потерял контроль из-за меня. С губ слетает мой стон, горячая жидкость ударяет в заднюю стенку горла.
— Адель, — он поднимает меня на ноги, целует страстно, горячо, стирает мокрые дорожки от слёз.
Оторвавшись от меня, берёт пальцами за скулы, немножко больно, сверлит взглядом.
— Моя! Слышишь? Только моя!
— Только твоя. — повторяю за ним, и сердце в груди танцует ламбаду. Я его! А он мой!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Проснулась поздно, Доминика рядом не было, провела рукой по кровати. Вчера я вымоталась так, что не слышала, как он ушёл на работу.
Потянувшись, счастливо улыбнулась, до сих пор не могу поверить, что мы вместе. Даже самые смелые мечты о нём не заходили так далеко.
Днём пришла уборщица. Красивая надменная девушка хозяйничала, как у себя дома. Видимо, не в первый раз. Я проходила мимо спальни Доминика, в приоткрытую дверь увидела, как она смотрит на фотографию хозяина дома, проводит длинным, тонким пальчиком по стеклу, потом берёт его брошенную на пол рубашку, подносит к лицу, вдыхает. Больная какая-то.
Входная дверь хлопнула, видимо, Доминик пришёл. Спустилась, он выглядел усталым, брови нахмурены, плечи опутились, но, увидев меня, изменился, улыбнулся. Я кинулась к нему, повисла на шее, а он впился в мои губы жадным поцелуем. Руки скользили по спине, сжали попку, впечатывая в себя. Животом ощущала твердую плоть. Его язык трахал мой рот, руки требовательные, наглые. Я растворилась в нём.
Не знаю, как далеко бы мы зашли, если бы не шаги сзади и голос противной уборщицы.
— Простите, я уже закончила, можно мне получить мои деньги? — повернулась, пуговица на форме девушки была расстегнута, она томно хлопала ресницами-веерами.
— Конечно, — Доминик достал портмоне и отсчитал этой нахалке купюры. Ее рука слишком долго касалась Доминика.
— Приятно иметь с вами дело, мистер Льюис. Если вам нужна ещё какая-то «услуга», любая, я всегда готова, — с особым придыханием произнесла она, покорно заглядывая в глаза. Меня она не замечала, словно меня и вовсе не было. Ревность ядом разливалась по венам. А вдруг Доминика привлекают уборщицы? Этот костюмчик, покорный взгляд, может, нравится доминанту.
Я сбежала на террасу, опираясь на мраморный бортик, жадно вдыхала воздух, пытаясь успокоиться.
Да что со мной творится? Я была готова вцепиться ей волосы, сама себя не узнаю, так боюсь потерять его, что это становится страшно. Руки Доминика обнимают меня, вызывают трепет.
— Что с тобой? — прошептал возле моего уха, укусил за шею.
— Мне страшно, я целый день дома, а возле тебя крутятся разные женщины… — он развернул меня, приподнял подбородок.
— Мне не нужны женщины, — очертил шершавым пальцем скулы, — мне нужна только ты.
— Ты обещал, что я буду убираться у тебя, а сам позвал её.
— Я вчера занят был, тобой, и забыл отменить заказ в фирме.
— Она не впервые убирается у тебя?
— Да, — мне нужно всё прояснить, эта девушка странно вела себя в его комнате.
— У вас с ней что-то было? — выдохнула. Я спросила.
— Нет, Адель. С чего вдруг?
— С того, что я тоже уборщица, вдруг тебя это привлекает?
— Я с тобой не из-за твоей униформы, я не сплю с персоналом, ты, скорее, исключение из правил.
— Она нюхала твою рубашку! — когда произнесла это вслух, самой смешно стало.
— Ты обвиняешь меня, что мне попалась больная домработница? Или в том, что у меня слишком привлекательный запах? — он улыбался так по-мальчишески задорно, в зелёных глазах плескались и веселые огоньки, губы растянулись в усмешке.
— Ты правда пахнешь потрясающе, — уткнулась в шею, вдыхая, провела носом. Так пахнет хищник, мой личный афродизиак.
— Что ты будешь есть? — спросила, покрывая его шею поцелуями.
— Я буду есть тебя, — он подхватил меня на руки, от неожиданности взвизгнула. Мы поднялись наверх, вошли в его комнату. Доминик сдёрнул с шеи галстук, не отводил от меня от меня глаз, а я от него. Он медлил, неспешно расстёгивал пуговицы, когда достал края рубашки из брюк, облизнулась, вспоминая вчерашний день.
Странно мне нравится всё, что он делает со мной, каждое его движение, наклон головы, то, как напрягаются его мышцы, но всё равно, чего-то не хватает. Я всё чаще думаю про его комнату, эти штуки, висящи е на стене, которых я боюсь, но вместе с этим они рождают какой-то животный трепет.
Хочу увидеть тот взгляд, который был у него в той комнате, с той девушкой.
Со мной он другой, он словно боится причинить мне вред. Я сама не знаю, как отнесусь к его взрослым играм.
Доминик остался в одних брюках, кровать прогибается под его весом, мышцы на теле напрягаются. Соски отзываются на приближение хищника, больно упираются в топик, ткань трёт, причиняет боль. Это не укрылось от Доминика, его взгляд устремился туда.
— Адель, я хочу кое-что попробовать. Если тебе не понравится, ты только скажи, я всё прекращу.
— Хорошо, — он взял с прикроватной тумбочки стопку бумаг, снял с них два зажима.
— Дай палец. — любопытство взыграло во мне, протянула руку. Нажав на «ушки-рычажки» зажимов, вставил туда палец. Кровь прилила к коже, его зелёные глаза загорелись.
— Больно?
— Нет.
— Тогда я их использую, — где?
Не успела развить мысль, Доминик впился в губы жадно, властно, одновременно избавляя меня от шорт. Атласная простынь холодила разгоряченную кожу, горячие пальцы размазывали влагу между ног. Тягучий стон сорвался с губ и потонул в нашем поцелуе.
