есть? – и голос дрожит.
А у меня в душе ничего.
– То есть, поговорим потом, – я встаю, достаю кошелёк и даю Ирине на такси. – Ты всё ещё бухая, а я слишком неконтролируемый, чтобы выяснять то, из-за чего у тебя чужие засосы на груди. Вали, пока я добрый. Дам ещё один шанс объясниться, но уже потом.
Поступаю как скотина. Вике не стоит видеть нашу ссору, но сегодня меня выводит абсолютно всё!
– Л-ладно, – поджимает губы, выхватывает купюры у меня из рук и, гордо задрав подбородок, несётся к двери.
Я её провожаю. Ну как – закрываю за ней.
А потом вновь возвращаюсь в гостиную. Где уже пусто. Только мобильник Ежевики одиноко лежит на столе.
Из кухни раздаётся звук льющейся из-под крана воды. Иду туда. Вижу Ежевику, которая, вцепившись трясущимися пальцами в стакан, пьёт воду.
Нервничает, да? Ничего. Это ненадолго. Потому что сейчас…
Она будет бояться.
Я быстро и уверенно подхожу к ней, настойчиво выдёргиваю стакан из рук. Она испуганно поворачивается в мою сторону, а я не отступаю ни на шаг. Хватаю её за талию и одним рывком сажаю на стол. Спускаю ладони на бёдра и, резко разведя их в стороны, вжимаюсь между ними.
Маленькие ладошки упираются в плечи. Пытаются оттолкнуть. Тут же.
Странно, куда делся тот старый запал? Когда играла со мной и поцеловать просила?
Вспоминаю это и загораюсь ещё сильнее. Опять начинаю злиться. Положив одну руку на спину, одним резким движением прижимаю Вику к себе. Позволяя прочувствовать всё. До каждого кубика пресса, до явного напряжения внизу.
А вторую ладонь оставляю на бедре и под громкий «ойк» Ежевики… припадаю к тонкой шее, сильнее сжимая пальцами её бедро.
Дикий
– Я-ярослав, т-ты чего? – заикается и сильнее вжимает свои пальцы в мои плечи.
Не отстраняюсь, а наоборот: прикусываю прохладную и нежную кожу, оставляя очередной засос. И только сильнее стискиваю её тело, прижимая к себе.
– Дронов, да что на тебя нашло?!
Я усмехаюсь, продолжая касаться своими губами её шейки. Игнорирую испуганный, но в то же время ласковый голос.
Всё ещё не понимает?
Хорошо, я тебе намекну, Миронова.
Отстраняюсь от неё буквально на мгновение. Опаляю дыханием кожу и лезу руками выше. Под майку. Немного задирая её и касаясь тонкой ткани белья.
– Ты же всё пыталась мне доказать, что ты взрослая, Вик, – улыбаюсь, касаясь ладонями талии.
А Ежевика тут же руки от меня убирает. За майку хватается и вниз тянет, чтобы прикрыться. Поздно. Я уже всё увидел. Вид прекрасный!
– Вырядилась как проститутка. Бельё это надела… Чтобы меня позлить? У тебя получилось. И добилась своего, молодец. Доказала мне, что выросла.
Я вдыхаю аромат её кожи и кайфую от этих сладких и нежных духов. Клубникой пахнет. Как будто летняя, спелая, самая настоящая.
Да только ЭТА ягодка недозрелая. Но пытается доказать мне обратное.
– Мы с тобой оба взрослые люди, – произношу и почти выпрямляюсь. Веду носом вверх.
А она же маленькая даже на столе. Втягиваю снова воздух рядом с её кожей, прикрывая глаза. Прикасаюсь губами к мочке уха и, несмотря на то, что она вздрагивает и отстраняется – целую. Слегка облизываю языком, задевая миниатюрную серёжку.
Напористо и быстро, не давая ей и секунды, чтобы опомниться.
– Переста-ань!
От её проникновенного голоса внутри всё шевелится. Да и снаружи тоже. И я позволяю Ежевике почувствовать всё, прижимаясь сильнее. Чтобы знала, как влияет на мужчин. В одной обычной майке. Про то, как она была одета до этого – вообще молчу.
Я игнорирую её просьбу.
– Это – нормально. Сейчас я сделаю тебя ещё взрослее…
– Дикий, ну-у, перестань же!
Нет. Ещё рано.
Целую её и заставляю нервничать. И она ведь вырывается.
Сначала неловко пытается прикрыться майкой, оттягивая её вниз. Потом отпускает и снова толкает меня в грудь.
А я увлекаюсь. Носом веду обратно по шее. Утыкаюсь лбом в её плечо и тяжело дышу.
Пока она всеми силами пытается отбиться.
Смотрю на её тело сверху и сглатываю. Даа, увеличился размерчик в лучшую сторону.
Неожиданно слышу тихий всхлип.
– Хвати-ит!
Прикрыв глаза, сильнее впечатываю пальцы в её талию.
Довёл. Хорошо, что хотя бы быстро.
Ослабляю хватку и убираю ладони из-под майки.
Делаю шаг назад и смотрю на красное от смущения и слёз лицо.
А её глаза, которые наполняются влагой, смотрят вниз. Губы дрожат, пальцы судорожно хватаются за ткань белой майки и тянут её, прикрывая бёдра, на которых остались красные следы от моих ладоней.
Да, сжимал я сильно. Но не настолько, чтобы ранить её.
Только бы она это поняла.
– Зачем ты это делаешь?
В груди скручивается болезненный узел. Подонок я, да, довёл девчонку до слёз. И хоть это сильно меня напрягает, всё же делаю вид, что всё нормально. Что мне пофиг.
– Чтобы ты поняла, – смотрю на неё сверху вниз. – Что зрелость, Вика, заключается не в сексуальных шмотках. А в твоих поступках. Как ты рассуждаешь, какие важные решения принимаешь.
Жалко её, чёрт, такой сейчас видеть. Но в следующий раз будет думать.
– И сегодня ты показала себя маленьким ребёнком, решив воспротивиться и уйти, – стараюсь её вразумить, хоть и понимаю, что она уже не такая мелкая.
Надо ли мне это?
Меня волнует не то, что она ослушалась. А что могло случиться из-за этого непослушания.
– Представь, что я не забрал вас из клуба, а ты встретила мужчину. Который полез к тебе точно так же. Трогал руками, целовал, залазил под майку. Но если я остановился, всё понимая, не факт, что это сделал бы он. Знаешь, какие могли быть последствия?
Она шмыгает носом и кивает.
– Я рад, что ты понимаешь. И знаю, что ты пошла в клуб не ради мужиков, что облизываются на тебя. А отдохнуть…
Чего греха таить – сам смотрю на неё, и всё тело жаром накрывает…
– …потанцевать. Но могла бы просто сказать мне, что хочешь сходить. Я бы отвёл тебя без разговоров. Зная, что ты под присмотром. И мне не придётся потом стоять перед твоим отцом и мучиться, что не смог тебя уберечь. Поэтому если хочешь доказать мне, что ты стала взрослой и за тобой не нужен присмотр – докажи. Действиями, не одеждой. Поняла?
– Прости… – её плечи подрагивают в какой-то лёгкой истерике, но сама вроде не плачет. Только виноватый и подавленный голос дрожит: – Я поняла… Ты прав, я поступила импульсивно… Можно, я пойду?
– Иди, – отхожу в сторону
