Вы планировали пожениться во время поездки?
Они засыпали меня вопросами, а от моей обычной уверенности и остроумия не осталось и следа. Слава богу, что есть солнцезащитные очки, чтобы скрыть мой взгляд оленя в свете фар.
― Рэй, ― раздался позади меня знакомый голос.
Оглянувшись, я увидела улыбающуюся секретаршу моего отца рядом с черным «Эскалейд».
― Молли, ― вздохнула я с облегчением и бросилась к ней, чтобы избежать небольшой толпы позади себя.
― Поздравляю с бракосочетанием, ― воскликнула она достаточно громко, чтобы фотографы услышали.
Ее вынужденная улыбка была такой огромной, что казалось, ее лицо расколется пополам. Прежде чем я успела спросить, что, черт возьми, происходит, она крепко обняла меня.
― Твой отец так рад, что все услышали эту важную новость. ― Она отстранилась, обняла меня за плечи одной рукой, и прошептала: ― Помаши рукой и улыбнись.
Проявив навыки светской львицы, я повернулась, жеманно улыбнулась и помахала пальцами, прежде чем нырнуть в машину. Молли последовала за мной, и как только дверь закрылась, она откинулась назад, сбросив фальшивую улыбку и посмотрев на меня взглядом, который кричал: ты облажалась.
― Твой отец в бешенстве.
Дерьмо.
Всю дорогу Молли просила действовать по пятой (прим. пер.: Пятая поправка ― одна из десяти поправок в рамках «Билля о правах» (Bill of Rights), внесенных в Конституцию Соединенных Штатов (1791). Гарантирует гражданину соблюдение надлежащей правовой процедуры (due process) в случае его ареста или суда. Особое значение имеет право не свидетельствовать против себя (что неофициально называется «действовать по пятой»)), а я пыталась представить и подготовиться к любому сценарию, который мог меня ожидать. Наконец, сдавшись и открыв текстовые сообщения, я игнорировала всех, кто не был указан как мама или папа. Холодок пробежал по позвоночнику, когда я заметила имя Боди. Задержав большой палец на его сообщении, я подумала, не открыть ли его, решив, что лучше быть готовой к любой опасности, но потом напомнила себе, что я свободна. Я отказалась менять себя, потому что кто-то хотел запугать меня. Боди был никем. Он больше не мог причинить мне боль. Я победила.
Проигнорировав его сообщение, продолжила прокручивать страницу, но не нашла ничего от родителей, кроме единственного телефонного звонка, сделанного рано утром.
Я предполагала, что они будут недовольны, но они всегда поддерживали меня и мои решения ― они позволяли мне совершать ошибки, и, несмотря на обвинения Остина, я принимала последствия и делала все возможное, чтобы исправить их самостоятельно. Но это было не похоже на мои обычные выходки, это касалось не только моей репутации, и если в большинстве случаев мои проделки разлетались только по социальным сетям и случайным журналам, то с папиной кампанией я знала, что все распространится более масштабно.
Именно мысль об этом заставила меня напрячься, когда я открыла дверь в их дом.
Мама поднялась со своего места на краю лестницы с выражением разочарования и предостережения. От сочетания этих эмоций по моим венам прошлась зловещая волна. Я замедлила шаги и попыталась улыбнуться. Она выглядела так же непринужденно, как всегда, в дизайнерских джинсах и блузке, ее макияж подчеркивал такие же карие глаза, как у меня, а темные волосы были уложены в идеальную прическу.
― Привет, мам.
Она сократила расстояние между нами и обхватила мое лицо нежными руками. Знакомое движение успокоило, но то, как она смотрела на меня, словно на незнакомку, лишило спокойствия. Она никогда раньше не сомневалась во мне, за исключением случая в старших классах, когда я устроила вечеринку у костра, и приехала полиция. Даже тогда в ее взгляде читалось «какого хрена», а не «кто ты такая».
Я чуть не расплакалась, когда она крепко обняла меня и прошептала, что любит.
― Пойдем. Твой отец ждёт.
― Думаешь, стоит? Может, мне сбежать в Мексику?
― Я воспитала тебя лучше. Мы не бежим от проблем.
― Знаю, ― пробормотала я, но оценила напоминание.
Папа обернулся, когда мы вошли в кабинет, сжимая в руке стакан с янтарной жидкостью. Он оглядел меня с головы до ног, как делал всегда, когда я появлялась. По его словам он делал это, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. «Я жду того дня, когда ты придешь ко мне со сломанной или отсутствующей конечностью».
Я ждала обычного приветственного кивка, но его не последовало. Вместо этого он изучал меня, как и мама. Его бледно-голубые глаза потускнели от мрачных теней. Короткие светлые волосы торчали в разные стороны от того, что он грубо проводил по ним руками. Если раньше я не знала, насколько все плохо, то теперь поняла. По тому, в каком беспорядке были его волосы, можно было судить о степени стресса отца, а сейчас они выглядели словно неровная колючка.
― Если хочешь выпить днем, тебе нужно только свистнуть. Ты же знаешь, я всегда готова, ― пошутила я, отчаянно пытаясь разрядить обстановку.
Человек, который всегда улыбался мне с самого детства, не смеялся. На мгновение он прикрыл глаза, а затем перешел к делу.
― Я всегда был снисходителен к тебе, Рэйлинн. Но это? Думаешь, для подобных выходок подходящее время?
Хорошоооо. Очевидно, мы обойдемся без любезностей. Ну, как бы я ни облажалась, ему тоже придется кое-что объяснять.
― Ну, ты не улучшил ситуацию, когда попросил своего секретаря забрать меня из аэропорта и притвориться, что брак настоящий.
Он так резко повернул ко мне голову, что я испугалось, что у него будет травма шеи.
― Это не настоящий брак?! ― крикнул он.
― Нет. Я же говорила тебе, что никогда не выйду замуж.
Его челюсть отвисла в неверии. Я стояла, пытаясь держать голову высоко поднятой, пока он пытался перестроить ситуацию в своем сознании.
― Твою ж мать, ― пробормотал он.
Его рука снова взлетает вверх, ероша и без того растрепанные волосы.
― Ты бы узнал это, если бы сначала поговорил со мной, а не строил собственный план.
― Ты не брала трубку. Что мне оставалось делать?
― Не обращать на это внимания.
― Ха. ― Он изобразил смех. ― Это сложно сделать, когда ты выходишь замуж в Вегасе. За тобой сейчас следят как никогда, ты была в Вегасе с Новой и Паркером. Тебя не могли не заметить. Добавь сюда социальные сети, и не обращать на это внимание было невозможно, ― выдохнул он, теряя терпение.
Он покачал головой, глядя в сторону, а затем одним глотком допил остатки своего напитка.
Впервые за двенадцать лет,
