И она понимает. Улыбается мне хитро. Кивает в знак одобрения.
Надежда как раз из тех людей, что готова на всё, лишь бы взлететь повыше и поближе к кормушке. Поэтому мои слова принимает именно так, как надо.
— Ах ты гад. — Шипит моя коллега, покрываясь пятнами. Разворачивается и уходит.
— Извини. — Прошу прощения за этот неприятный инцидент.
Наверное, было глупо привести её в место, где все меня знают и желают подойти переброситься хотя бы парой слов.
Да и мои бывшие по большому счёту из этой же среды. На других просто нет ни времени, ни сил.
— За что? За глупость другого человека? Я прекрасно понимаю, что у тебя была до меня личная жизнь. И судить о тебе со слов твоей бывшей любовницы я не собираюсь. Даже не бери в голову. — Отмахивается от моих извинений Ира.
Зависаю немного, понимая, что ревнивых истерик и скандалов не будет. И от такого расклада мне хочется обнять её и зацеловать всю с ног до головы.
Моя королевна знает себе цену. И если у некоторых женщин она чаще всего завышена, то у моей — тютелька в тютельку равна её заслугам и умениям.
Моя Ира воспринимает ситуацию с высоты своего статуса. И за это я её обожаю ещё сильнее. Эх, если бы можно было послать эту работу…
Но пациентов не пошлёшь. Это не гуманно.
Поэтому просто провожаю Иру до машины. Прощаясь, жарко целую, обещая восполнить всё с лихвой вечером. Наблюдаю за удаляющимся автомобилем и возвращаюсь в клинику.
__________________
*Кесарка — женщина после операции кесарево сечение
*Утконос — студент-медик, проходящий сестринскую практику (выносящий утки, и т. д.)
Глава 17
Освобождаюсь вечером пораньше. Анюта собралась сегодня пойти на тусовку с ребятами по универу.
Забегаю в магазин, чтобы купить продукты и приготовить вкусный ужин.
Веду себя словно замужняя женщина, спешащая угодить своему любимому мужу. Не моё амплуа. Вот совсем не моё. В меня будто кто-то переселился и заставляет делать всё то, что раньше раздражало.
Понимаю, что с моей стороны это перебор — так баловать мужика. Но ничего поделать не могу. Мне хочется сделать ему приятное.
Какая же отрава — это ЗЛО! Как химический наркотик порабощает твою волю, вынуждая поступать вопреки привычкам.
Дома быстренько ставлю пассировку из лука и морковки, отвариваю цветную капусту. Потом хватаю противень, выкладываю слоями порубленное на кусочки филе красной рыбы, поджаренный лук с морковью, заранее отваренную цветную капусту. Сверху выкладываю порезанный на кольца помидор. И заливаю всё сливками с сыром.
Наше любимое с Ленусиком праздничное блюдо.
Ставлю в духовку запекаться, а сама бегу прихорашиваться.
Аня переодевшись и накрасившись, прощается и убегает на встречу с друзьями.
Я же копаюсь, как свинья в апельсинах, пытаясь выбрать что-то домашнее, но в то же время нарядное. Ведь хочется сделать вид, что это обычный вечер, и в то же время свести ЗЛО с ума.
Но для женщин нет невыполнимых задач, есть лишь непоставленные цели.
Останавливаю свой выбор на платье-тунике до колена. Оно очень выигрышно подчёркивает мою грудь, а дальше, расходясь в стороны, соблазнительно обвивает бёдра при ходьбе.
Определившись с нарядом, снова спешу на кухню, чтобы нарубить греческий салат.
И только я всё красиво расставляю на столе и пищит таймер духовки, предупреждая о готовности основного блюда, как в прихожей слышится звук открываемой двери.
Достаю на плиту рыбную запеканку, слыша шум воды в ванной. Лёва неизменно первым делом идёт мыть руки.
А потом шум шагов, направляющихся в кухню.
Разворачиваюсь к двери и в ожидании замираю в красивой позе. Лёва появляется в проёме.
— Запахи такие, что можно поперхнуться слюной.
И оглядывает меня так жадно, что я начинаю подрагивать от нетерпения.
— Анюта ушла в клуб с университетскими друзьями. — Будучи ещё в здравом уме, докладываю своему ЗЛу обстановку.
— Я в курсе. Она мне отзвонилась.
— Ммм… Я приготовила нам ужин.
— Выглядит очень аппетитно. — Не отрывая от меня взгляда, замечает мужчина. — Я бы начал сразу с десерта.
— Это вредно.
— Люблю всё пикантное и вредное. Иди сюда.
И я иду. Как загипнотизированная, смотрю прямо в глаза. Не отрываясь.
Не замечая, как мужчина избавляет нас от мешающей одежды. Как заводит в спальню.
И он смакует меня, как самое экзотическое блюдо, облизывая и пробуя каждый сантиметр моего обнаженного тела.
Вызывая во мне волны ответного желания.
Он напрочь ломает мои устоявшиеся предпочтения в сексе, открывая новые горизонты и погружая на непостижимую до этого дня чувственную глубину.
Заставляет меня забыться в своих ощущениях и желаниях.
И я тону в них. И затягиваю его следом за собой.
Чувствую, как глубоко он проникает в меня сначала медленно, а потом всё ускоряясь и ускоряясь, доставая самые чувствительные точки и унося меня в бессознательные ответные реакции.
Если бы сейчас меня спросили, есть ли у меня моя вторая половинка, я бы не задумываясь ответила, что есть — мой доктор ЗЛО.
Он так совпал со мной в моих предпочтениях, что мне не нужно ему ничего объяснять и направлять. Он понимает меня интуитивно. Ведёт на вершину блаженства по самой прямой тропинке.
И я следую за ним. Подчиняюсь ему. Получаю своё вознаграждение. И снова возвращаюсь в реальность, но уже удовлетворённой и довольной женщиной.
Мой сексуальный дурдом. Моё волшебство.
Мы растекаемся в блаженстве…
До ужина добираемся спустя несколько часов. Но съедаем его со зверским аппетитом.
А потом нежимся на диване, смотря какой-то сериал.
Лёва перебирает мои пряди волос. Целует меня то в бровь, то в нос, то в родинку… дразня и избегая губ.
А потом неожиданно произносит:
— Долго же мне пришлось искать к тебе путь.
От его откровения и тихого голоса сердце ёкает в груди. Мурашки разбегаются по телу.
Это же почти признание? Или мне только кажется?
От молчания становится неловко.
— Может быть у тебя топографический кретинизм? — Ляпаю я первое, что приходит на ум.
И тут же получаю шлепок по попе.
— Ай!
— Язва.
— Ну хорошо, что не геморрой.
И Лёва раскатисто хохочет, так что я сама не могу сдержать улыбки.
— Ещё не вечер.
Вот такие у нас нежности. Острые. С перчинкой.
Но нам нравится…
Комплименты и мимимишность — это не про нас. Хотя с Ленусиком получается понежничать у всех. И даже Лёва с ней совсем другой.
Возможно, потому что по-другому с моей дочерью ни у кого не получается общаться.
Нашу домашнюю идиллию прерывает трель дверного звонка.
— Ты кого-то ждёшь? — Спрашивает Лёва.
— Нет. У Анюты есть ключи.
Выражение лица Лёвы тут же меняется, превращаясь в нечитаемую маску.
Он встаёт с дивана и направляется сам открыть дверь. Я не отстаю. Любопытство — наше всё.
Как только он распахивает дверь, мы оба застываем на месте от увиденного.
— О боже… — Тихо вырывается из меня, прежде чем я прикрываю рот рукой от потрясения.
— Бля-я-ядь… — Вторит эхом мужчина.
Глава 18
Нашему взору предстаёт картинка из триллера.
Аня заплаканная, с потёкшей тушью, разбитой в кровь губой и ободранной коленкой стоит облокотившись о стену подъезда.
Не хватает только мерцающего света.
— Что случилось? — Нервно спрашиваю дочь.
Мне, если честно, от увиденного приходят в голову только самые ужасные варианты, которые озвучивать хотелось бы меньше всего.
— Я рассталась с Митей. — Всхлипывает девушка, слегка пошатываясь и проходя в квартиру.
Ира её сразу заключает в свои объятия.
Я же напряженно сжимаю руки в кулаки и прячу их в карманы домашних брюк.
— Это у которого мотня по колено? Так радоваться надо, что избавилась от такого позорища.
Ира закатывает глаза. А я по-другому не умею. И Аня прекрасно об этом знает. Даже не реагирует на мои слова и резкий тон.
