за свою жизнь не видел. Волосы дыбом стояли от увиденного.
— Умоляю!.. Мне больно…
Понятия не имел, как ее разбудить. Не водой же окатить. Стянул одеяло и начал тормошить, она как в кому впала. По щекам бить не стал, ей и так не сладко, а я могу с перепугу и силу не рассчитать. Ничего больше в голову не пришло, кроме как лечь рядом и обнять. Укрыл нас одеялом и прижал ее тело к себе.
Билась в руках, дергалась толчками, не унималась.
— Чш-ш-ш, — как маленькому ребенку стал шептать на ухо, чтоб успокоить. — Все хорошо. Успокойся.
Поглаживал по щеке тыльной стороной пальцев. Такая холодная и продрогшая. Спала в моей рубашке, которая пропиталась мной за те дни, проведенные вблизи. Должно быть, её тошнит от меня.
— Не плачь. Успокойся. Это просто сон. Страшный сон, который скоро пройдет.
Уткнулся носом ей в затылок, вдыхая аромат волос, и крышу словно снесло. От какого-то немыслимого скрежета в груди захотелось сжать ее сильнее в объятиях и никогда не отпускать.
«Это невозможно! Она твой враг! Сука, пусти ей пулю в лоб, но не в свое сердце! Это просто жалость. Жалость к ее ситуации не больше!»
Возможно, я пытался себя убедить в этом. Может, просто уже бредил, как она. Только Аврора захрипела. Я слишком сильно ее сжал на эмоциях. Расслабил хватку, но не отпустил. Полежал еще какое-то время рядом, вроде утихла. А потом вообще все утихло, даже мои мысли.
Аврора
Меня будило солнце, слепя глаза. Захотелось отвернуться и поспать еще, так не хочется начинать новый день. Повернуться на другой бок не получилось. Меня словно что-то держало. Не сразу осознала, но когда сон окончательно ушел, поняла, что меня обнимают. Постаралась приподняться, но и это не вышло. Я была буквально заключена в объятия.
По рукам узнала, что это Виктор. Такое явление не успокаивало, но и тревога не прошла. Вновь попыталась вылезти из его ухвата.
— М-м… ты опять? Спи, прошу тебя, — осипшим голосом отозвался.
— Виктор, — позвала его. — Почему ты тут? Выпусти меня.
Расцепив руки, потер переносицу, не открывая глаз. Я же присела на кровать, прикрываясь одеялом. Может, это и глупо, ведь он все видел, но так я чувствовала себя более защищенной, что ли.
— Выспалась? — презренным взглядом.
Я совсем растерялась. Только глаза открыл, а уже претензии. Да еще и в моей постели.
— Иди к себе, пожалуйста. Я скоро приду.
— Хочу в душ.
— Сперва будет перевязка, как раз сходишь. Посмотрим, может, уже бинты не нужны.
— Как скажешь, спорить вообще нет сил.
Вроде все сказал, а не уходит. Так и сидит, облокотившись на подушку и разглядывая меня. Чувствовала, что сильно растрепанная. С этой прической волосы вообще куда зря. У меня даже расчески нормальной нет, не говоря уже о средствах для укладки. Я пальцами теребила край одеяла, ожидая его ухода, а он словно нарочно не спешил. Задумался, что ли?
— Ты так губу кусаешь… — было кинулся вперед, но я рефлекторно отстранилась. А ведь и вправду губу закусила.
— Иди, сейчас приду.
Словно бешеный подскочил и вышел, хлопнув дверью. Что это было? Что он хотел сделать? Еще утро толком не успело наступить, а у меня уже нервы на пределе и море вопросов.
* * *
Во время процедур не поднимал на меня взгляд. Уткнулся в ноутбук. Мне даже так было легче. Только когда пошел принять душ, неожиданно вышел полностью обнаженный, взял что-то в комоде и вновь ушел, все так же не обращая на меня внимания. Словно меня тут вовсе нет. Я же почувствовала, как щеки обдало румянцем.
Вру. Они пылали огнём. Я непроизвольно сжала ноги и вновь закусила губу. Черт! Что за странная реакция. В принципе ее можно понять, если постараться. Обнаженный мужчина с прокаченным телом ходит по комнате, двигая ягодицами. А какие сильные ноги и руки… а спина… С точки зрения физиологии объяснимо — это инстинкты. Только это же Виктор! Из всех мерзавцев мне попался самый жестокий. А я, кажется, его хочу, как мужчину…
Виктор
Свалил на хер из дома после ее капельниц. В душе член колом стоял от вида прикусывания губ. Уже хотел сам передернуть. Не силой же ее брать. А она теперь не попросит. Она у нас теперь доктор, блять. Нужно что-то срочно придумать и сбагрить ее!
И откуда в офисе столько блондинок? Раньше сроду не замечал. Все бесспорно хороши, только перед глазами так и мелькает одна, словно мираж. Аврора дома теперь не нарадуется, что меня нет. Хоть короткая, но свобода. А у меня до сих пор ее ночной крик в ушах стоит.
— Виктор Ульфович, — обратилась молоденькая девушка из отдела кадров.
— Просто Виктор! — рявкнул на весь кабинет, что та аж передернулась. Опять блондинка и с пучком, как нарочно. Может, и эту на хрен обстричь, чтоб правильно обращалась. — Новенькая? — уточнил, слегка остыв.
— Да, Виктор Уль… Да, Виктор, — собрала мозги в кучу.
Давненько я никого не нагибал на этом столе. У этой ноги красивые. Специально надела короткую юбку, сучка. Но грудь большая. Сделанная. У Авроры поменьше. Опять двадцать пять. Опять эта мультяшка лезла в голову. Даже на расстоянии.
— Ты на подпись? Оставь бумаги и свободна.
Девушка подошла близко, справа, оттопыривая круглые, обтянутые твидовой юбкой ягодицы.
Рука коснулась ее бедра и медленно поползла вверх. Девушка замерла. Преодолевая короткое расстояние до трусиков, сжал ягодицу. В стрингах. Могла бы постараться и прийти без них. Оттянув тонкую ниточку белья пальцем, отпустил, и та хлестнула ее по нежной коже. Девчонка дернулась, но не отстранилась. Наоборот, удобнее облокотилась на стол.
Рука прошлась между полушарий. Я закрыл глаза. Вновь Аврора, будто пелена. Растрепанная, как с утра в постели. Черт!
— Вали! — отдернув руку.
Ничего не поправляя, девушка быстро покинула кабинет, а я взглянул на упирающийся в ширинку брюк член. Встать-то он встал, но вот вопрос: на кого?
Явился поздно. Под конец рабочего дня позволил себе немного выпить. Дома и вовсе решил продолжить. Решил подняться в бильярдную. Парней давно не созывал на игру. Последний раз, когда Аврора появилась в доме. Может, стоит ее позвать? Как раз помучить воспоминаниями, как она мучила весь день меня собой. Измотала, честное слово.
Плеснул бренди в стакан, обливая руку. Да по хер! Начал пить из горла.
Только стоило выбрать кий, как пожаловала «гостья».
— Тебе капельницу давно пора делать. Почему не приходишь? — робко стояла в дверном проеме,
