тридцать секунд этот утырок будет корчиться на полу, а я ещё подумаю над возможностью встать для него.
Парню прилетает сразу. Не в полную силу, но пополам он всё-таки согнулся.
— Советую начинать сразу с правды. Девчонку зачем накачал ночью? — на горло ему давлю пальцами, на меня заставляю посмотреть.
Я же чуть с ума не сошел, когда малышку ночью в постели не обнаружил. Мысли самые разные в голове лезли. Телефон свой у ворот нашел, камеры уличные посмотрел.
Сама ушла, зараза мелкая.
Чем думала только?
Одной шляться по посёлку в такое время суток. Вата в голове, блядь. Это с виду здесь приличные люди живут, а по факту и криминал, и леваки, и наркота на ужин вместо жрачки.
— Какую девчонку?! Ты кто вообще, дядь? Да ты знаешь моего отца… — ещё раз куда-то в район печени, потому что харкающим и притихшим он мне больше нравился.
— Загорский Владлен Янович, элитное жильё, хозяин этой деревни. А папочка знает, чем сын его в свободное время занимается? — этот губы поджимает, шакалом смотрит. Понимает, что без шансов. Рыпнуться и не пытается в мою сторону. — Я нервный, мне не нравится, когда мои вопросы игнорируют.
— Да какую из них? Тут столько шалав было…
Уборщицу — она здесь наверняка имеется — жаль, но проучить этого отброса хочется. Сломанный нос он надолго запомнит.
— Ты чё творишь, дядь?! Тебе проблемы нужны?! — пытается чё-то там пальцами, но кровь всё равно хлещет. Рожу его заливает, на пол крупными каплями падает.
— Проблемы сейчас у тебя, дорогой. И их будет еще больше, если ты мне последовательность событий не…
— А что здесь происходит?
О, а вот и папаша нарисовался. Вовремя.
— Это ты его так? — ко мне обращается, а потом платок дёргает из нагрудного кармана и сыну протягивает. Аристократ, мать его. Всё время при параде.
— Я, — подтверждаю кивком головы.
— И что же этот нахлебник натворил?
— Девочку ночью в этом, вероятно, доме чем-то накачали, а потом в невменяемом состоянии выкинули на трассе чуть дальше въезда. Меня очень интересуют подробности.
А перед глазами картинка её хрупкого тела посреди листвы встала.
Я на первых шагах о худшем думал. К ней подлетел, пальцы на шею в надежде хотя бы слабые толчки нащупать.
Сердце билось.
Слабенько так, почти не прощупывалось.
На руки и в тачку. Потом её тошнить начало. Пришлось помогать, параллельно телефон плечом к уху прижимая — врач знакомый на трубке матерится, спрашивает меня о дозе, про название веществ, а я ему трехэтажным в ответ, пальцами зубы девчонки разжимая.
Повезло.
Повезло, что в город решил погнать — лично надо было работничков простимулировать телефон мне пробить, потому что других зацепок не было. Повезло с местонахождением Рамиля, он быстро подскочил со всем нужным: капельницы, уколы. Дело своё знает, вопросов лишних не задает. Повезло на девчонку натолкнуться в нужный момент, иначе она бы задохнулась в собственной блев… Мерзость.
— Вероятно? То есть ты не до конца уверен? — Владлен переспрашивает и брови к переносице сводит.
— Я знаю, что телефон её последний раз сигнал давал здесь. И о репутации отпрыска твоего наслышан.
— Что за девочка?
— Знакомая, — рявкаю, поддаюсь вновь нахлынувшим эмоциям и в сторону падали этой мелкой шаг делаю. Влад тормозит.
— Не горячись. Сам, — поворачивается к сыну. — Интересно ты к экзаменам готовишься, сынок. Я аж проникся. Ключи тебе от байка прикатил отдать, деньжат подкинуть… Правду господин Керимов говорит? Расскажешь всё, что знаешь, или помочь?
— Да какая девка, пап? Ну, была у нас туса, так это мы перед экзаменами решили оторваться. Бухло, согласен, мой косяк, но никаких веществ. Я же тебе обещал завязать… И сучки все по доброй воле…
— Уважительнее, — Загорский-старший вновь голос подает.
— Девушек никто не принуждал, пили сами. Ближе к утру все по домам разъехались. Я не знаю, чё этому надо от меня.
— В глаза мне смотри.
— Ну, пап… Опять начинаешь…
— В глаза, щенок! — тут даже меня прошибает. Вот это интонации.
А потом вообще полная неожиданность в виде разбитой губы у сопляка. И не я бил. Отец прописал сынишке так, что того аж назад отбросило.
— Я тебя предупреждал в последний раз? — молчание. — Предупреждал, я спрашиваю?!
— Да-да… Это не моя наркота была, честно! Ну, притащил кто-то. Не сдержался… — противно становится. Здоровый двадцатилетний лоб, а канючит как детсадовка.
— Только фамилию позоришь. У тебя всё было с детства — чё еще, спрашивается, надо?! Золотой мальчик, блять. Перспективы, возможности. В клинику поедешь, я заебался тебя из дерьма вытаскивать. Не поможет — нахуй из завещания и карты с ключами от дома на стол. Пойдешь своей дорогой, я о тебе забуду.
— Мне бы с моим вопросом разобраться, — прерываю этот «душещипательный» разговор, потому что никакого желания в семейных драмах участие принимать, пусть и зевакой со стороны.
— Что случилось ночью? Почему к тебе с претензиями пришли? — ухо сыну выкручивает, тот ножками засучил и взвыл опять щенком побитым.
— Отпусти! Передознулась она, не рассчитала! Мы испугались проблем, пацаны предложили в лесу её выкинуть…
— С-с-сука, кого я воспитал?! — полностью поддерживаю. Раскатать этого пиздюка хочется прямо здесь.
— Она не принимает, — уверен в этом. — Как вообще в доме оказалась?
— Точно не принимает? — это уже Влад мне бросает. Подтверждаю кивком. — Последний шанс. Правду. Иначе никакой клиники не будет. Сторчишься — я тебя даже хоронить не буду.
Пацан испугался. Глаза забегали, напрягся весь.
— Сама пришла, — я опять взглядом продавливаю. — Честно! Шаталась по улице, потом попросила позвонить, я её к нам позвал. Она что-то про парня или мужа говорила, изменил ей, сбежала без вещей… Понравилась она мне, решил помочь расслабиться. Намешал ей в воду, но что-то не так пошло… — жизнь твоя, бля, не так пошла. — Она биться начала в судорогах, сознание потеряла. Ну мы её и…
— Завали, — обрываю его, кулаки зудят вдарить как следует.
Картина, в
