хромом, а по количеству электроприборов кухня запросто могла соревноваться с каким-нибудь магазином бытовой техники.
Обогнула волнообразную барную стойку, едва не запнулась о высокий стул и задумчиво уставилась на кофемашину.
– А чайник в этом доме есть?
– Просто кипяток она тоже наливает, – раздалось насмешливое над ухом.
Вздрогнула, а этот нарушитель чужого спокойствия обошёл меня и вытащил из бокового отсека кофемашины картонный одноразовый стакан.
– Для гостей, – улыбнулся и налил кипяток. Выбрал из пятидесяти сортов чая пакетик с бергамотом, даже не спросив меня, и собрался открыть.
– Ты не слишком вежливый и гостеприимный, да? – поинтересовалась скептически. – Одноразовые стаканы, серьёзно? Может, и посуда одноразовая?
– Может, – усмехнулся Громов. – А может, я болен чем-то очень заразным и моя посудомоечная машина плохо справляется со своей задачей, а? А может, гости чем-то больны?
– Да ты шизик, – передёрнулась и забрала из рук парня пакетик с чаем. – Я пью только молочный улун, а это, оставь себе.
– Какие мы привереды, – покривлялся он и убрал чай обратно в коробку. – А руки ты мыла?
Закатила глаза и отправилась искать ванную комнату, благо она находилась рядом, а то точно бы заблудилась.
Ванная не уступала ни размерами, ни дороговизной. Зеркала и подсветка просто ошеломляли. Хотя, у нас ремонт не хуже, да и размеры квартиры впечатляют, но всё же не настолько. Заглянула в джакузи, прошлась взглядом по полочкам с баночками, но не обнаружила никаких признаков обитания женщины в этом сверкающем дворце. Похоже, про маму Громов соврал, она живёт не с ним.
Со смаком вымыла руки и вернулась в кухню. Мажор разлил чай по нормальным чашкам, видимо из одного набора и тоже предназначенного для гостей, и даже достал вазочку с шоколадными конфетами. Линдо… моими любимыми.
Парень выглядел измученно. На лице ссадина, ранка на губе запеклась, несколько костяшек на пальцах сбиты. Он сидел на высоком стуле, откинувшись на мягкую спинку и головой прислонялся к стене бледно-голубого оттенка.
– Где у тебя аптечка? – спросила, встав напротив.
Громов неопределённо махнул рукой.
– У тебя что-то болит? Коршунов и его придурки ничего не успели сделать?
– Ты должен не обо мне переживать, – покачала головой и села на соседний стул. – Ты заступился за меня, на камерах это будет видно, но нас всё равно отчитают. Могут сообщить родителям об инциденте.
Громов отлепился от стены и уставился на меня снисходительным взглядом.
– Какая же ты мелкая и смешная, – усмехнулся добродушно и протянул конфетку.
Недовольно скривилась и из принципа не стала брать. Пошёл он… то же мне, большой мальчик.
– Как хочешь, – Громов пожал плечами, развернул конфету и положил в рот. Вот ведь сладкоежка!.. – С Коршуновым не всё так просто. Его отчим влиятельный человек, дело скорее всего замнут, но как бы нас виноватыми не сделали.
Я поперхнулась чаем. Громов заботливо постучал меня между лапоток и протянул салфетку. Задумчиво помешал ложкой свой чай и спросил:
– А староста с которым ты носишься, он…
– Единоутробный брат Коршунова, – вымолвила сипло, едва откашлявшись и вытерла выступившие на глаза слёзы.
– Ты такая сентиментальная, – поддел это гад и вытер слезинку с моей щеки. Правда тут же получил по руке и был награждён моим свирепым взглядом. – Воу-воу, полегче! – хохотнул, примирительно поднимая руки. – Я лишь хотел помочь.
– Себе помоги, – огрызнулась сердито. – Где аптечка? Дай мне её уже, наконец.
– Как пожелаете, мой Телепузик, – рассмеялся ненормальный и достал из ящика прозрачный пластиковый чемоданчик. Положил передо мной на стол и сел обратно, подперев голову кулаком.
Раскрыла аптечку, нашла антисептик, вату и поманила Громова пальцем.
– Иди ко мне, дитя моё, я тебе песенку спою.
Парень усмехнулся, а в тёмных бездонных глазах плясами озорные искорки. Не устану на него залипать…
Смочила ватный стерильный диск и прижала к пострадавшей губе парня. Он поморщился, но не издал ни звука. Тихонько подула, убирая излишки запёкшейся крови, ещё раз обработала и занялась ссадиной на скуле.
– Наверное, будет небольшой синяк, – констатировала, внимательно разглядывая левую сторону лица Громова.
– Мне казалось, ты должна пахнуть детской присыпкой, а ты пахнешь женственно… – бесстрастно произнёс этот бессовестный, пробуждая во мне неистовый гнев.
– Детской присыпкой, значит? – прошипела угрожающе. – Мне восемнадцать давно! Убью… – и потянулась к его шее.
Парень рассмеялся, перехватывая мои руки за запястья, а я внезапно повалилась вперёд и оказалась висящей на нём.
– Сейчас упаду… – пискнула испуганно. Прямо к ногам самовлюблённого психопата.
Громов резко дёрнул меня за руки вверх, подсадил под попу и усадил к себе на колени. Обескураженно переглянулись, кажется, оба не понимая, как это вышло вообще.
– Эм-м… неловко получилось, – пробормотала я.
Громов попытался пересадить меня на стул, но я качнулась, потеряв равновесие, прижалась головой к его груди и…
– Стой! Стой, мать твою! Я зацепилась серёжкой! – Громов замер, я даже слышала, как тревожно забилось его сердце. – Давай медленно…
– Сколько проблем с тобой, Телепузик, – выдохнул парень, пытаясь мне помочь отцепить серьгу от его джемпера.
Звонок в домофон раздался как нельзя вовремя. Мы оба остановились и синхронно протянули:
– Чёрт…
Я запаниковала. Это точно брат явился. Не запылился, блин… не мог чуть позже приехать?
– Проще снять её, – рыкнула сквозь зубы и расстегнула замочек. Вытащила серьгу из уха и выпрямилась, облегчённо выдохнув.
Громов шустро пересадил меня на стул и бросился открывать дверь. А я растёрла лицо и поплелась в прихожую. Одеваться. Главное сейчас всё правильно объяснить Андрею и молить всех богов, чтобы он не рванул к Коршунову.
Дверь распахнулась внезапно. С грохотом ударилась об стену и отскочила. Брат ураганом ворвался в квартиру бывшего лучшего друга и снёс Громова ударом кулака…
Ошеломлённо замерла, выронив из рук куртку, а рот непроизвольно приоткрылся.
– Ты чего? – голос звучал поражённо и глухо.
Громов приподнялся на локтях и схватился за разбитый нос.
Андрей был в ярости.
– Не смей её трогать! Никогда не смей! Хочешь, отомстить, так мсти мне!
