больше вспомнить, что успела разболтать глюку на берегу.
– Илья… – попробовала я произнести то имя, что он назвал.
Красивое. Такое непривычное для русского языка мягкое и тает на языке, как нежный мусс из взбитых сливок и сыра маскарпоне. Мне нравится твое имя, Медведь.
Откровенно осуждающий взгляд моей близкой подруги Люси заставлял меня ерзать на больничной койке, которая мне за неделю порядком надоела.
Я всегда считала себя сильной женщиной, уверенной и способной принимать волевые решения, но как только дело дошло до серьезного разговора со Стивом, я спасовала, за это теперь подруга меня и чихвостит.
– Как интересно, Эми! Мне, значит, ты весь мозг чайной ложкой выгребла, убеждая, что прощать измены нельзя, а как тебя коснулось, так ты по-другому заговорила?
Так легко было рассуждать, когда в такой же ситуации была Люси. Я с пеной у рта ругала ее за отсутствие самоуважения и изводила своими советами, как надо поступать с такими предателями. А сейчас, оказавшись в похожей ситуации, все, что я говорила, казалось настолько идеализированным и далеким от реальности.
– Я… хотела, но не смогла. Стив стал таким внимательным… – бормотала я в свое оправдание. – Подарки носит…
– Да-да, я в курсе! Круассаны, цветы и вранье! – фыркнула Люси. – Даже новый телефон не додумался тебе купить!
Она права на сто процентов. Но только у нас все же разные ситуации получились. У Люси есть колоссальная поддержка семьи. Девушка она обеспеченная и не задумывается о завтрашнем дне. Как говорит ее папа, что от нее требуется только найти достойного спутника жизни, все остальное уже есть. Мы отличаемся тем, что я, будучи дочерью отца-одиночки, к тому же военного аналитика, воспитывалась иначе, чем Люси, чьим воспитанием занималась мама. Такая же «волшебная», как и Люси, неадаптированная к самостоятельной жизни без сильного плеча рядом.
И вот, высокомерно рассуждая когда-то об отношениях Люси, сама я оказалась в ситуации еще хуже. У меня хорошее образование, но я ни дня в жизни не работала и как специалист давно потеряла ценность. Я вхожа в дома самых известных и влиятельных людей Марселя, но раньше я никогда не задумывалась, что без отца я никто. Безусловно, у многих его друзей ко мне хорошее отношение, но сама по себе я не имею какой-либо значимости. Немногие меня поймут, но после того как я с гордо поднятой головой обитала среди представителей высшего привилегированного сословия, теперь не могу перебороть себя и просить у друзей папы помощи, даже с трудоустройством.
– В субботу мы идем на концерт Александра Деспла, потом я поговорю со Стивом, – устало обещаю подруге, лишь бы отвязалась.
Проблемы в отношениях со Стивом для меня сейчас не самое страшное. Я совершила огромную ошибку, когда притащила сюда Сладкого. И до этого у меня жизнь рушилась постепенно, а теперь от нее остались одни воспоминания. Сладкий уничтожил не просто замок, а мои планы на будущее – продать принадлежащую мне квартиру и на вырученные деньги попытаться начать новую жизнь. Содержание замка и до этого было для меня непосильной задачей, а теперь и вовсе никаких денег не хватит на его восстановление.
– Отлично! Я, пожалуй, тоже схожу! – не скрывая сомнений в моих словах, сказала Люси.
Понятно, что будет на банкете после концерта как ястреб следить за мной и Стивом. Видимо, сильно я тогда задела Люси, называя ее слабохарактерной. Опять я расплачиваюсь за свое высокомерие.
– Хорошо, – спокойно согласилась я.
Концерт мне сейчас, конечно, нафиг не нужен, но пока идея, как жить дальше, только одна. Там обязательно будет присутствовать владелец художественных галерей, и я хочу попытаться устроиться к нему на работу. Из всех вариантов, которые я перебрала в голове, этот мне кажется единственным подходящим. Это вызовет меньше вопросов в моем окружении, чем если я пойду кассиром в супермаркет или официанткой в ресторан.
Люси, насколько бы блаженной она ни была, права во всем. Новый телефон и одежду мне привезла она, Стив даже не спрашивал, что мне нужно, тупо покупал цветы и выпечку на первом этаже госпиталя, полчаса рассказывал о себе и уходил.
Можно сказать, теперь мы с ним поменялись местами. Когда-то он был никем, но за годы тусовок со мной обзавелся связями и в отличие от меня много и упорно трудился, чтобы заработать собственное имя и репутацию. А я так и осталась просто дочерью Филиппа Бертрана. Только теперь осознавая, что этого очень мало для того, чтобы стать независимой.
Люси ушла, и я уже привычно пошла к окну. Каждый вечер, когда город погружается в ночную жизнь, я наблюдаю за прохожими, пытаясь угадать, кто они, как живут. Я примеряла на себя их роли, размышляя, смогу ли я стать такой же, как кто-то из них.
Тот последний день на острове с Ильей сломал меня окончательно. Надежда найти отца потухла. Мое настоящее превратилось в кошмар, а будущее такое беспросветное, что желания в него шагать совсем нет.
Дождливый вечер разогнал прохожих, зато в кафе напротив сегодня аншлаг, туда я и устремила взгляд. Кто-то пережидал там дождь, коротая время с коллегами или друзьями, были и влюбленные парочки, и те, кто пил кофе в одиночестве. Наблюдая за посетителями кофейни, я наткнулась взглядом на сидящего у окна мужчину. Сначала у меня перестало биться сердце, остановилось дыхание и только через пару секунд мозг прошила мысль: «Он еще здесь!».
Снова подвергая сомнениям то, что вижу, я пыталась лучше его рассмотреть, убеждая себя, что мне просто показалось. Мерещится на фоне того, что я постоянно о нем думаю. Несмотря на то, что улочка узкая и мне со второго этажа хорошо видно зал кафе за панорамными окнами и при условии яркого там освещения, все же этот мужчина выглядел иначе – немного. Мой пленник был с отросшими волосами и клочками стриженной бородой, а этот гладко выбрит и с коротким ежиком волос. Да и в одежде я его не слишком хорошо запомнила…
Был бы он сейчас в одних сползающих джинсах, узнала бы и с большего расстояния! Но как только мужчина сменил ракурс и посмотрел в окно, меня током прошило, словно я повисла на высоковольтных проводах перед кафе.
Вцепившись в подоконник онемевшими пальцами, я наверняка походила на местное привидение. Кровь схлынула с лица, и только через минуту дурдом в мыслях начал проясняться. Не стал рисковать мой пленник, скорее всего, мутит себе паспорт, визу и прочие бумажки задним числом.
Салют, Мой Сладкий. Неужто не по зубам тебе обмануть систему?
* * *
Еще
