в больнице я поняла, что чувствую себя хорошо, но с возвращением домой тянула, пытаясь разобраться в себе. Это так низко и глупо – цепляться за мудака Стива, но я усугубила и без того имеющееся чувство вины, изменив ему тоже. И вроде бы пора поставить точку в исчерпавших себя отношениях, но во всем создавшемся вокруг меня дурдоме мне казалось, что пока он рядом, у меня есть призрачное чувство защищенности. Вроде как я не одна.
Люси и кузена я в расчет не беру. У русских есть пословица: «друг познается в беде», но в моей жизни это не работает. Скажи я сейчас Люси, что мне теперь не по карману ужин в ресторане «Серебряная Башня», мигом вылечу из списка тех, с кем она захочет проводить время. И это не потому, что она плохая, а потому, что не принято в нашем обществе водить близкую дружбу с тем, кто тебе не ровня. Ну а с кузеном и так все понятно, не он должен меня вытаскивать из ямы, а я обязана ему помогать, пока он не получит диплом.
– Дорогая, ты же знаешь, что мне не нравится это платье, – отдав мне запонки и протягивая руки, нахмурился Стив.
– Знаю, – холодно ответила я, чувствуя себя гувернанткой кинозвезды, застегивая ему эти запонки.
За последние дни он мне все нервы вымотал с этими навалившимися проблемами из-за пожара. Раньше меня так не раздражало, когда он давал советы, а теперь просто до красных глаз бесит, что он лезет в мою жизнь. Постоянно напоминает мне, что я затянула с продажей квартиры, расспрашивает о том, что произошло на острове, но как только речь заходит о поиске решений, как все восстановить, тут же сливается.
Раньше у нас были очень теплые отношения, теперь – настоящий ледниковый период. Вернувшись вчера домой, я поняла, как он меня раздражает только одним своим присутствием.
– Когда твои месячные закончатся, Эми? Ты невыносима! – в сотый раз за сутки злился на меня Стив.
Отвечать на такое откровенное хамство я не собиралась, поэтому молча продолжила собираться на концерт неоклассической музыки.
Платье ему не нравится из-за слишком глубокого декольте, странно, что только на мне такие ему не нравятся. Но мне сегодня в самый раз. Под подвязкой чулок у меня тонкое лезвие ножа, рукоятка которого – его продолжение. Тогда я потеряла из вида Илью. То ли он проскочил вместе с кем-то под зонтиками, то ли вообще вышел не из парадных дверей. Ничего не боится косолапый! Я ведь запросто могла его сдать, сделав всего один звонок!
Классическая музыка удивительная штука, иногда, слушая ее ты успокаиваешься, удается избавиться от хаотичности мыслей и вычленить главное, а иногда она раздражает, мешает, и сегодня как раз такой день. Сейчас я бы хотела снова оказаться в тот день на острове. Я ненормальная, я знаю. Других причин, почему я скучаю по нашим словесным баталиям и дико-огненной страсти, я не нахожу.
Не представляю, как люди выдерживают целые собеседования! Это же самый настоящий стресс!
– Мадемуазель Эмелин заскучала? – мягко улыбнулся мне месье Буаселье, наплевав на то, что официально это обращение к женщинам во Франции под запретом. А может, он просто не интересуется феминистскими движениями и прочей ерундой, полностью отдавая себя искусству.
– Вы правы, месье, хотелось бы проводить время с пользой для себя и общества, – любезно возвращаю ему улыбку, нечеловеческими усилиями пытаясь унять дрожь в руках.
– Похвально, – цокнул языком пухлый мужчина в расцвете пенсии. – Ну что же, я не против. Можете поучаствовать в подготовке к выставке «Имитация Рая».
Выудив свою визитку из внутреннего кармана пиджака, именитый галерист отчалил, оставив меня в растерянности. Что значит поучаствовать? Бесплатно? Он решил, что я от скуки с жиру бешусь?
Как же тяжело быть такой самонадеянной! Ну что, сложно было проштудировать, как люди на работу утраиваются? Что говорят, какие вопросы им задают!
В расстроенных чувствах мне было уже не до Стива, снова где-то пропадающего в огромном банкетном зале, да и Люси куда-то запропастилась, и я решила выйти подышать на открытую террасу второго этажа. Не думала, что пара фраз разгонит такую агонию нервозности до градуса кипения. Буквально горю вся и не знаю, от чего больше: от стыда, что не справилась с простейшей задачей, или от того, что сильно нервничала, боясь получить отказ.
Чертова жизнь, я как рыба в рыбацкой сети. Вроде нужно всего лишь найти правильный вариант и вырваться из удерживающих нитей, но при движении вперед все больше путаюсь. А назад рыбы не умеют, а мне некуда…
Возвращаясь в зал, я планировала сбежать. Ни с Люси, ни со Стивом я сейчас не хочу говорить. Шла, не глядя на людей. Осточертели все эти светские приемы, ложь и лицемерие. Никто не подаст вам тут руки бескорыстно. Таковы законы этих элитных джунглей.
Внезапно у меня на пути выросла внушительная фигура Медведя. В высокоперфектном костюме, полностью отвечающему дресс-коду мероприятия. Я подсознательно сама ждала этой встречи, но мне и голову не пришло, что он осмелится заявиться сюда. От шока у меня сердце укатилось в пятки, а язык прилип к небу, так что я и слова сказать не могу, будто онемела.
– Вы позволите вас пригласить? – с легкой, но все такой же нахальной улыбкой спросил Илья.
Боже, какое клише! Но мое красноречие закончилось еще на «собеседовании» с галеристом, и в данный момент мной управляли только привычки и воспитание.
– С удовольствием, – несет что попало мой язык, хотя мозг с ним активно не согласен! Хотя… есть одна отмазка, мне дико интересно, почему он еще здесь?
Глаза Медведя сверкают и улыбка становится шире, впрочем, наглой самоуверенности в ней не меньше. Как в старые добрые, Илья чуть склоняет голову, благодаря меня за оказанную честь, и протягивает руку.
Стоя на берегу и глядя, как остров окутывает дым, я не мог заставить себя уйти. Я должен испытывать радость освобождения, ликовать и жадно вдыхать сладкий воздух свободы, но вместо этого с каждой секундой у меня становилось все тяжелее на душе. Словно там рос огромный камень, увеличиваясь и перекрывая мне кислород. Это чувство душило, и нарастающая тревога не давала покоя, заставляя прокручивать события в голове в поиске ошибки.
То, что Лин намеренно дала мне уйти, я понял, еще только спустившись к катеру. Она умная девушка и должна была снять с катера любую важную деталь, без которой угон невозможен. Но мое паршивое чувство было
